если Сталин никаких матерных резолюций не писал, а наоборот, очень тщательно изучал всю поступающую информацию,
если ни о каком доверии И. Сталина убаюкивающим письмам Гитлера и речи быть не может, ибо никакого обмена письмами между ними по вопросу о концентрации германских войск у советских границ не имело места быть,
если государственный переворот в конце марта 1941 г. в Королевстве Югославии в вопросе о якобы имевшем место переносе даты нападения СССР никакого значения не имел, потому как переноса как такового не было и в помине — время нападения было определено Гитлером за два месяца до этого переворота, еще 31 января 1941 г., в директиве по стратегическому развертыванию войск вермахта, где и было указано 21 июня как дата нападения, скорректирована фюрером же 30 апреля на 22 июня, что кстати говоря, было четко установлено советской разведкой примерно 12 июня 1941 г. Это не перенос, но всего лишь корректировка. 14 июня произошла также и корректировка часа начала боевых действий — вместо 3 ч. 30 мин. по берлинскому (среднеевропейскому) времени было приказано начать войну против СССР в 3.00 утра также по берлинскому времени. И это тоже всего лишь корректировка. Вся история с переворотом в Югославии, который организовали поименно названные в соответствующей главе английские разведчики, и немедленно последовавшими за ним внешнеполитическими шагами нового югославского правительства, была откровенной провокацией Англии, действовавшей руками югославов, дабы поскорее столкнуть Германию и СССР в смертельной схватке, иначе ей, Англии, пришел бы конец.
Одну из решающе ключевых ролей в определении времени нападения на июнь 1941 г. сыграло хищническое стремление нацистских главарей захватить зерновые посевы Советского Союза еще зелеными, чтобы самим уже прибрать к рукам урожай, ибо в 1941 г. Третий рейх вступил при полном отсутствии национального зернового резерва. Высшее советское руководство (как, впрочем, и высшее военное командование) прекрасно знало об этом по детальным донесениям разведки. Немалую роль сыграло также и поражение ближайшего союзника Гитлера в Европе — Муссолини, наглухо увязшего в Греции, вследствие чего Гитлеру и пришлось прийти ему на помощь, утвердив операцию по оказанию содействия Муссолини в Греции еще в ноябре 1940 г., то есть до утверждения плана нападения на СССР.
Если никакого серьезного внешнеполитического (как, впрочем, и внутриполитического) промаха в составлении и публикации знаменитого Сообщения ТАСС от 13/14 июня 1941 г. не имело место быть, так как оно преследовало цель показать всему миру, но прежде всего будущим союзникам по антигитлеровской коалиции, то есть США и Англии, что не СССР явится виновником развязывания неизбежной войны между Германии и СССР, а именно Гитлер. Ко всему прочему это сообщение ясно показывало связанной с Германией Тройственным пактом Японии, что у нее нет и не будет оснований для присоединения к агрессии Третьего рейха против СССР, так как именно гитлеровская Германия явится агрессором. Значение и цель этого Сообщения в нацистском Берлине поняли еще тогда, в середине июня 1941 г., так что пора и отечественным историкам уразуметь эту простую истину. А что касается внутриполитического аспекта этого Сообщения, то вот его оценка Маршалом Советского Союза А.М. Василевским (уж извините за повтор): «…Думаю, уместно остановиться на известном Сообщении ТАСС от 14 июня. Это сообщение и сейчас нередко толкуется вкривь и вкось. Говорится, к примеру, что оно сыграло чуть ли не роковую роль в неудачном начале войны, так как дезориентировало страну. Слов нет, оно вызвало в первый момент у нас, работников Оперативного управления, некоторое удивление. Но за ним не последовало новых принципиальных указаний относительно Вооруженных сил и пересмотра прежних решений о боевой готовности, и мы пришли к выводу, что это дипломатическая акция нашего Правительства и в делах Наркомата обороны ничто не должно измениться. К тому же Н.Ф. Ватутин уже к концу дня разъяснил, что целью Сообщения ТАСС являлась проверка истинных намерений гитлеровцев. Поэтому считаю неправильным представлять Сообщение ТАСС как документ, который якобы успокоил и чуть ли не демобилизовал нас»![398]
Если, наконец, вся экономика СССР, да и вся страна, были подчинены решению задач по подготовке к отпору грядущей агрессии, то как при таких исходных данных, о которых высшее военное командование накануне войны прекрасно знало, можно было в послевоенное время опуститься до утверждений о том, что-де высшее руководство СССР не верило в возможность войны в 1941 г., а высшее военное командование Советского Союза ничего толком не знало о планах противника, его стратегии и тактике, силах и вооружениях, времени и дате его нападения?
Это каким же всеобъемлющим отсутствием ума, совести и чести — как воинской, научной, так и обычной, человеческой — надо (было) обладать, чтобы талдычить такое и тогда, и в наше время, когда так много рассекречено, опубликовано и находится в открытом доступе?!
И что же тогда в сухом остатке? Во-первых, упоминать всуе о какой бы то ни было неосведомленности высшего военного командования СССР накануне войны о планах германского командования, его стратегии и тактике, подлинном направлении главного удара, силах и вооружениях, наиболее вероятном сроке нападения и точной дате начала агрессии и т. п. в наше время просто отпетая подлость!
А, во-вторых, в сухом остатке остается откровенное игнорирование самим высшим военным командованием как исторических закономерностей и очевидностей, а также всех сведений разведки о планах наиболее вероятного противника, его стратегии и тактике, направлении главного удара, его силах и вооружениях, так и аналитически обобщенных данных об уже прошедших боевых действиях наиболее вероятного противника на других театрах военных действий, особенностей последних, в том числе и непосредственно прилегающих к границе, и, увы, состояния собственных войск и коммуникаций на наиболее вероятном театре военных действий в случае агрессии.
Современному человеку, тем более после десятилетий свирепо разнузданной антисталинской пропаганды, разрушившей едва ли не все основы объективного восприятия исторической информации в отношении советского, прежде всего сталинского, периода истории, с насильственно вдолбленными антисталинским сознанием, варварскими стереотипами в отношении недавней истории родного Отечества и примитивно-клиповым мышлением, чрезвычайно трудно не столько даже уяснить все это, сколько прежде всего просто воспринять, хотя бы в минимуме, то, что тогда произошло. А речь-то ни много ни мало идет о том, что в период с ранней осени 1940 г. по 21 июня 1941 г. в военном планировании СССР в целях отражения грядущей агрессии гитлеровской Германии произошло нечто немыслимое.
Прежде всего, как это ни парадоксально, накануне войны усилиями Тимошенко, Мерецкова, а затем и Жукова (и других тоже) армия на какое-то время приводилась в небоеспособное состояние! Именно так в свое время охарактеризовал Маршал Советского Союза М.В. Захаров то, что натворили Тимошенко, Мерецков и Жуков накануне войны: «В условиях надвигавшейся войны, когда вырисовывались явные признаки готовившегося нападения фашистской Германии на СССР в самые ближайшие месяцы, предпринятые меры по коренному переустройству основных видов вооруженных сил и родов войск были не только ошибочными, но и весьма опасными. По существу, армия на какое-то время приводилась в небоеспособное состояние»[399].
Точно такой же вывод сделали и авторы блестящего труда «1941 год — уроки и выводы»: «Весь комплекс основных мероприятий по перевооружению и оснащению формируемых частей и соединений армии, особенно танками, артиллерией и самолетами, планировалось завершить лишь к концу 1942 г., поэтому к началу войны он оказался невыполненным… Безусловно ошибочной явилась также и одновременная реорганизация основных родов войск в западных приграничных военных округах. В условиях непосредственной угрозы нападения фашистской Германии это привело к тому, что в момент агрессии, по существу, не оказалось полностью боеспособных стрелковых, танковых, моторизованных, авиационных соединений и частей»[400].
Между тем самый элементарный, самый примитивный анализ тех данных, которые предоставляла разведка, со всей очевидностью показывал, что нападение произойдет до конца первого полугодия 1941 г. (а такие данные поступали с самого начала), что означало, что при наличии таких сведений уже нельзя было ни предлагать правительству, ни настаивать перед правительством, ни тем более практически затевать столь крупномасштабные реформы в технически и с точки зрения логистики очень сложных родах войск, на плечи которых по официально фигурировавшему замыслу отражения агрессии возлагалась главная задача — быть главной ударной силой и разгромить в пух и прах проклятого агрессора, если он посмеет напасть на СССР.
И уж тем более нельзя было исподволь вынашивать сумасбродные планы отражения агрессии, которые сами же после войны обозвали «безграмотным сценарием вступления вооруженных сил в войну».
В этой связи особенно поражает то обстоятельство, что высшее военное командование того времени, представленное едва ли не в абсолютно подавляющем своем большинстве выходцами из крестьянской среды, настолько оторвалось от своих корней, что когда разведка неоднократно сообщала (к тому же на ранней стадии отслеживания агрессивных приготовлений Германии), что немцы планируют «захватить посевы зерновых, пока они зеленые», что можно было сделать только в середине, максимум до конца июня (не говоря уже о конкретном упоминании самого июня месяца, включая ориентировочную и даже точную дату), оно никак не отреагировало, а после войны пустилось во все тяжкие, утверждая, что-де они ничего не ведали о времени нападения, да и вообще во всем виноват Сталин! А что уж тогда требовать от сегодняшних, выросших на «демократическом» асфальте и не нюхавших реального пороху «диванных стратегов», вещающих с ученым видом знатоков всего и вся из всех СМИ, и даже утюгов и кофеварок?!