Мало того что, по существу, армия на какое-то время приводилась в небоеспособное состояние, так ведь вдобавок к этому «советское командование непродуманно подошло к выбору стратегических действий. Фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существу, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника. Однако, в отличие от немецкого блицкрига, наши так называемые молниеносные действия не обеспечивались ни заблаговременным развертыванием войск, ни их высокой боевой готовностью, ни умелой организацией контрнаступления, ни поддержкой контрударных группировок авиацией. Естественно, это привело к поражению»[401].
По сути дела, эти всеохватывающие процессы — неуместные реформы, приведение армии в небоеспособное состояние и непродуманный подход к выбору стратегии отражения агрессии предрешили неминуемую неизбежность трагедии 22 июня 1941 г.
А начало непродуманному подходу к выбору стратегических действий по отражению грядущей агрессии было положено еще ранней осенью 1940 г., когда лично наркомом обороны Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко, а затем им же, но уже совместно со вновь назначенным начальником Генерального штаба РККА генералом армии К.А. Мерецковым был инициирован процесс ничем не обоснованных принципиальных изменений в оценке возможных действий противника и соответственно наших ответных действий. В результате произошло следующее:
I. Ничем не обоснованное и откровенно противоречившее и историческим закономерностям, и явным очевидностям, и первичным данным разведки о том, что противник уже осенью 1940 г. проявлял большую активность на направлениях ПРИБОВО и ЗАПОВО[402], резкое изменение в определении направления главного удара противника в планах НКО и Генштаба РККА. В итоге абсолютно незаконным образом особый приоритет приобрело Юго-Западное направление как якобы направление главного удара противника, что открыто не афишировалось, но к чему Сталин не имел никакого отношения. Особенно поражают два обстоятельства, при которых это произошло. Во-первых, это изменение в пользу Юго-Западного направления совершенно необъяснимым, каким-то мистическим образом совпало с изданием «Указания штаба оперативного руководства ОКВ руководству Абвера о мероприятиях по дезинформации советского военного командования. 6 сентября 1940 г.» (обратите особое внимание на п. 2): «В ближайшие недели концентрация войск на востоке значительно увеличится. К концу октября необходимо добиться положения, указанного на прилагаемой карте. Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что мы подготавливаем наступление на восток. В то же время Россия должна понять, что в Генерал-Губернаторстве (оккупированная гитлеровцами часть Польши. — А.М.), в восточных провинциях и в протекторате находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства. Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями.
1. Маскировать общую численность немецких войск на востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т. п.
2. Создавать впечатление» что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы Генерал-Губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.
3. Преувеличивать состояние и уровень вооружения соединений, особенно танковых дивизий.
4. Распространять соответствующим образом подобранные сведения для создания впечатления, что после окончания западного похода противовоздушная оборона на востоке серьезно усилилась за счет трофейной французской техники.
5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям.
В какой мере отдельные подлинные данные, например о нумерации полков, численности гарнизонов и т. п., могут быть переданы абверу для использования их в контрразведывательных целях, решает Главное командование сухопутных войск.
За начальника штаба Верховного главнокомандования Йодль»[403].
Достоверно неизвестно, удалось ли советской разведке добыть сведения об этом указании — никаких реальных зацепок нет, хотя агентура в абвере имелась. Главное тут в том, что уже в начале сентября 1940 г. немцы начинают продвигать нам дезинформацию о том, что их главные силы будут сосредотачиваться южнее Полесья, а уже 18 сентября, а затем и (особенно) 14 октября Мерецков вместе с Тимошенко представляют Сталину и Молотову очередные варианты проекта «Соображений…», в которых предлагается считать приоритетным удар главных сил вермахта по Украине, и, значит, и нам там надо иметь больше наших сил!
Во-вторых, еще более поразительно то, что упомянутое изменение произошло при полном и незыблемом постоянстве во всех вариантах проекта «Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» (за исключением «Соображений по плану стратегического развертывания на случай войны с Германией и ее союзниками» якобы от 15 мая 1941 г.) прогноза выдающегося аса советского Генштаба Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова о том, что «основным, наиболее политически выгодным для Германии, а, следовательно, и наиболее вероятным является вариант ее действий с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р. Сан». Прогноз Шапошникова о том, где будут сосредоточены главные силы противника, — вообще никогда не изменялся, чему есть четкое картографическое подтверждение!
Даже беглого взгляда на эти две карты-схемы, опубликованные в качестве приложений № 15 и № 16 в книге «1941 год — уроки и выводы», вполне достаточно для того, чтобы убедиться, что, пускай и не совсем точно по количеству сил, но главные силы фрицев в обоих случаях ожидались только на их левом фланге. Проще говоря, совместно выдвигавшийся Тимошенко и Мерецковым тезис о необходимости считать Южное направление в качестве основного, что было отражено в вариантах проекта «Соображений…» от 18 сентября и 14 октября, в планах Генштаба так и осталось не более чем предложением! Главный удар по планам Генштаба, что в «южном», что в «северном» вариантах, которые Генштаб должен был подготовить с отработкой планов развертывания и в округах к 1 мая 1941 года, предусматривали удар главных сил вермахта только севернее Полесья!
Аналогичное картографическое подтверждение привел также и маршал М.В. Захаров.
Приложение 16
СХЕМА СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАЗВЕРТЫВАНИЯ
(«северный вариант»)
Приложение 15
СХЕМА СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАЗВЕРТЫВАНИЯ(«южный вариант»)
Схема опубликована Маршалом Советского Союза М.В. Захаровым в книге «Накануне великих испытаний», которая является неотъемлемой частью общей книги его мемуаров под названием «Генеральный штаб в предвоенные годы». М., 2005. С. 397
Маршал М.В. Захаров отмечал по этому поводу: «Но с приходом на должность Наркома обороны тов. С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба тов. К.А. Мерецкова взгляды на стратегическое сосредоточение и развертывание резко меняются, хотя в оценке возможных действий противника расхождений не было.
Главная группировка советских войск создается южнее Припяти для выполнения следующей стратегической задачи: “Мощным ударом в направлении Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне”[404].
В плане стратегического развертывания указывалось: “Удар наших сил в направлении Краков, Бреслау, отрезая Германию от Балканских стран, приобретает исключительно политическое значение. Кроме того, удар в этом направлении будет проходить по слабо еще подготовленной в оборонном отношении территории бывшей Польши”. По этому варианту и была развернута Красная Армия к началу Великой Отечественной войны»[405].
А в прижизненном издании книги «Генеральный штаб в предвоенные годы» маршал М.В. Захаров отмечал по этому вопросу следующее: «По сравнению с прежним в новом плане нет каких-либо заметных изменений в оценке противника и своих войск, в распределении наших сил и в постановке им боевых задач, а также избираемых способах борьбы. Но совсем иными стали взгляды на решение коренного вопроса обороны страны на Западном театре. В представленном плане Генеральный штаб предлагал главные силы Красной Армии в зависимости от обстановки развертывать по двум вариантам: к югу или к северу от Брест-Литовска (Бреста). Окончательное решение на развертывание, по мнению Генштаба, зависело от той военно-политической обстановки, которая сложится непосредственно к началу войны. Поэтому в условиях мирного времени считалось необходимым иметь разработанными оба варианта.
Существенно новым моментом в сентябрьском проекте плана являлось признание, что основным его вариантом следует считать развертывание главных сил Красной Армии к югу от Брест-Литовска. Это утверждение вступало в явное противоречие с оценкой предполагаемых намерений противника, приведенной в плане»