«Сосредоточение сил на направлениях действий танковых групп немецко-фашистских войск к утру 22 июня 1941 г.», которая приведена на стр. 474 первого тома «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945» (в 6 томах), изданного в Москве в 1960 г. В состав редакционной комиссии входили видные советские военачальники, прошедшие войну: маршалы Советского Союза — И.Х. Баграмян, Ф.И. Голиков, А.А. Гречко, В.Д. Соколовский, генералы — П.А. Белов, Л.Ф. Ильичев, В.В. Курасов, видные советские ученые-историки и другие. Приводимая ниже таблица составлена под контролем высших военачальников на основе, как указано в этом томе, следующих материалов: Архив МО СССР, ф. 229, оп. 9776, д. 5, л. 7; ф. 208, оп. 355 802, д. 39, л. 1, ф. 209, оп. 5561, д. 8, л. 17.
Сосредоточение сил на направлениях действий танковых групп немецко-фашистских войск к утру 22 июня 1941 г.
И это враг имел только в первом эшелоне: «Данные этой таблицы свидетельствуют, что противник в первых эшелонах своих танковых групп имел неизмеримо больше сил, чем наши соединения, расположенные вблизи границы. Конечно, за передовыми советскими соединениями в глубине территории округов находилось немало других наших войск, однако условия для нанесения первоначального удара были исключительно благоприятны для врага, а быстрый захват им инициативы определил успех этого удара»[430].
В таком состоянии войска оказались в результате того, что одновременно произошла — также де-факто — и полная подмена ранее адекватного политическим целям нацистской Германии четко определенного наиболее вероятного направления главного удара вермахта, прикрывать который активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника должны были сразу два округа — ЗАПОВО и ПРИБОВО. Напоминаю, что речь идет о Минском направлении как сердцевине Белорусского и в целом Западного направления. Вместо Западного (Белорусского) направления главным стало Юго-Западное (Украинское) направление. Взгляните на ниже приводимую таблицу, в которой отражено изменение задач округов к 22 июня 1941 г., что явилось прямым следствием появления на свет пресловутого очень далеко не шедевра стратегического планирования якобы от 15 мая 1941 г.[431]
Изменение задач приграничных округов (фронтов) с 18.09.1940 г. по (ориентировочно) 15.05.1941 г. (фактически до 22.06.1941 г.)
Напоминаю, что «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг. от 18 сентября 1940 г. № 103202/ов» были доработаны в соответствии с рекомендациями высшего руководства СССР (ориентировочно) от 5 октября 1940 г. и в уточненном виде доложены высшему руководству СССР 14 октября 1940 г. Последний документ тем не менее официально и письменно не был утвержден — никаких свидетельств письменного утверждения высшим советским руководством он не имеет. Однако документ был в целом одобрен и потому принят за рабочую основу. Одновременно было предложено разработать два варианта. Высшее военное командование СССР должно было разработать во исполнение согласованных рекомендаций высшего государственного руководства ДВА варианта выставления наших главных сил против главных сил противника, причем в целях обороны и отражения агрессии. То есть «северный» и «южный» варианты. А вот за кем было оставлено право выбора того или иного варианта в зависимости от того, где и на каком конкретно направлении разведка достоверно зафиксирует сосредоточение главных сил противника, четко не было оговорено. В целом принято считать, что за высшим руководством СССР. Практически всеми историками этот документ расценивается как официальный, что не является адекватным действительному статусу этого документа — подчеркиваю, он был всего лишь в целом одобрен, но письменно не утвержден и потому принят за рабочую основу, требующую доработки. В соответствии с этим документом, у войск приграничных округов основная задача была прочно прикрывать указанные им направления «активной обороной» и «активными действиями по сковыванию сил противника». В соответствии с этим единственным в целом одобренным, но так и не утвержденным документом у войск приграничных округов основная задача была прочно прикрывать границы «активной обороной» и «активными действиями по сковыванию сил противника». И только потом, после отмобилизования и сосредоточения основных сил и только при наличии благоприятных к тому условий, переход в решительное контрнаступление, в котором главную скрипку должны были играть войска КОВО.
Этим «Соображениям…» якобы от 15 мая 1941 г. предшествовали практически аналогичные «Соображения…» якобы от 11 марта 1941 г. (ВИЖ, 1992, № 2, стр. 18–22). Ни один из этих двух документов никогда не докладывался Сталину и даже не покидал стен Генштаба! Более того. Эти документы не были подписаны ни Тимошенко, ни Жуковым. А один из «всплывших» на просторах исторических весей вариантов этого документ якобы от 11 марта, как выяснилось только в июне 2010 г., и вовсе оказался фальшивкой. Генеральная задача согласно документу якобы от 15 мая 1941 г. заключалась в том, чтобы «упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск». По оценке профессионального военного эксперта, план был преисполнен не только поразительнейшей необоснованностью и бессмысленностью, особенно идеей удара в никуда, но и беспрецедентной тупостью, так как в преамбуле этого плана прямо сказано, что враг уже отмобилизовался и развернул свои войска, тем более что и разведка сообщала то же самое! Что в таком случае можно было упредить?!
Очевидно же, что произошло резкое изменение задач у всех трех округов — у ПРИБОВО и ЗАПОВО напрочь исчезла задача прочного прикрытия Минского направления как сути Белорусского направления. Более того. У этих округов появилась задача прикрытия упорной обороной, которая планировалась «узкой лентой» стрелковых дивизий на самой границе, с резко увеличенными против уставной нормы полосами обороны на этой границе, но не имевшими 100-процентной штатной численности, серьезной противотанковой артиллерии и лишенными своей ударной силы в лице изъятых в пользу механизированных корпусов танковых батальонов. В известных номерных майских 1941 г. директивах Генштаба и НКО округам предписывалось: «…2. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. <…> II. Оборону государственной границы организовать, руководствуясь следующими указаниями: 1. В основу обороны положить упорную оборону укрепленных районов и созданных по линии госграницы полевых укреплений с использованием всех сил и возможностей для дальнейшего развития их. Обороне придать характер активных действий…»[432]
После войны бывший начальник Генерального штаба сухопутных сил вермахта, хорошо известный всем историкам и исследователям Второй мировой войны генерал Франц Гальдер рубанет — намертво пригвоздит: «Русское военное руководство потерпело крушение со своим принципом жесткой обороны»![433]
А у КОВО исчезла задача прочного прикрытия границы, зато появилась «простая» задача типа: «Окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Висла в районе Люблин. Ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лютовиска разбить силы противника на Краковском и Сандомирско-Келецком направлении и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце. В дальнейшем наступать в северном или северо-западном направлении для разгрома сил северного крыла противника и овладения территориями бывшей Польши и Восточной Пруссии». Потрясающе «гениально»! С Юго-Западного фланга с боями наступать на север или на северо-запад, чтобы разгромить силы северного крыла противника и овладеть территорией, в частности, Восточной Пруссии! Охренеть, насколько же это «гениально»! Военный эксперт высшего уровня М.М. Ходаренок, мнение которого об этом «плане» приводилось выше, был предельно ясен и конкретен. А можно было бы и покрепче высказаться, ибо наступать с Львовского выступа с задачей, преодолев с боями не одну тысячу километров, разгромить силы противника на его северном крыле и овладеть территорией Восточной Пруссии — о, для этого надо было не просто органически ненавидеть штабную работу, а именно же по-звериному, люто по-жуковски ненавидеть и презирать саму необходимость сначала думать, а потом что-то излагать на бумаге.
Проще говоря, исходя из сумасбродных замыслов Мерецкова и Жукова, войска КОВО должны были рвануть в превентивный, а если не будет разрешено, то в немедленное (молниеносное) встречнолобовое контрнаступление по факту нападения. Разрешение на превентивный удар дано не было, потому что об этом они даже и не заикались, потому что сей до фантастичности глупейший план Сталину не докладывался ни в бумажном виде, ни устно (хотя сам Жуков еще в середине 60-х гг. прошлого века заявил п-ку ВНУ ГШ В. Анфилову, что он вместе с Василевским якобы пытались в середине мая доложить Сталину эту идею, на что тот пообещал отправить их к прокурору за такие предложения, правда, тут надо иметь в виду, что Анфилов «вспомнил» об этом разговоре и утверждении Жукова через 34 года), однако войска КОВО, ставшие с раннего утра 22 июня войсками Юго-Западного фронта, в соответствии с пресловутой директивой № 3 все-таки рванули в это самое немедленное (молниеносное) встречнолобовое контрнаступление по факту нападения под руководством лично Жукова. Варварски жуткий итог хорошо известен.
Самое парадоксально примечательное заключается в том, что и де-юре, и на бумаге сам первоначальный замысел сдерживания и отражения первого удара агрессора сохранялся. Подмена происходила не столько своеобразно, сколько в привычном для чиновников любого ведомства «ручном режиме». Изложенные в единственном официально доложенном высшему советскому руководству и в целом им одобренном и потому принятом за основу проекте плана отражения агрессии замысел отражения агрессии и лежавший в его основе принцип обороны де-юре сохранялись только на бумаге, ибо де-юре их изменить было невозможно — ведь документ-то был в целом одобрен высшим советским руководством и потому принят за рабочую основу, требовавшую определенной доработки (в частности, было предложено разработать два варианта, которые ныне известны как «южный» и «северный», карты-схемы которых были приведены выше).