едующем порядке проведения операций.
Наступление двумя группами армий с общего рубежа восточнее линии Варшава – Кенигсберг. Главное направление – в полосе южной группы армий, сосредоточенной в районе Варшавы и в юго-восточной Пруссии. В состав этой группы армий следует ввести основную массу танковых и моторизованных соединений. В течение зимы необходимо будет подготовить для них базу снабжения в районе сосредоточения.
Южная группа армий, нанося главный удар в промежуток между Днепром и Двиной [Даугавой], рассеет силы русских в районе Минска и затем будет наступать в общем направлении на Москву (здесь и далее выделено мной. – М.А.). Нанесению главного удара через Минск на Москву с участием мощных моторизованных соединений будет благоприятствовать то обстоятельство, что единственная до конца сооруженная русскими автомобильная магистраль ведет от Минска к Москве.
Северной группе армий предстоит наступать из Восточной Пруссии на рубеж Двины [Даугавы] и форсировать эту реку в ее нижнем течении.
…
Действующей южнее Припяти группе армий была бы поставлена задача, охватив с обеих сторон войска противника на участке от Припятских болот до Черного моря, уничтожить их, овладеть в ходе преследования территорией Украины, форсировать Днепр и, выйдя на рубеж восточнее Припятских болот, установить непосредственное соприкосновение с северным крылом.
Главные удары следовало бы при проведении такой операции наносить на обоих флангах. Главная ударная группировка могла бы сосредоточиться в южной части генерал-губернаторства (район Люблина), сконцентрировав крупные силы на левом фланге. Она нанесла бы удар в направлениях на восток и юго-восток, а в ходе дальнейших операций продвигалась бы вдоль железной дороги Росно (северо-восточнее Лемберга [Львов]) – Екатеринослав [Днепропетровск], стремясь опереться открытым флангом на Припятские болота, позднее на Днепр. …
Одновременно с началом наступления было бы целесообразно перебросить группу соединений, включая моторизованные, из Остмарка [Австрия] по железным и шоссейным дорогам через Венгрию в район севернее устья Дуная. При этом румынам, которые здесь рассматриваются как союзники, будет поставлена задача прикрывать переброску, а находящиеся в Румынии немецкие подвижные войска могли бы использоваться для удержания рубежа реки Прут. Задачей упомянутой группы соединений было бы прорваться – правда, по трудной из-за водных рубежей местности между Черным морем и Трансильванскими Альпами – на север и отрезать отход на восток русским силам, действующим южнее Припятских болот».
Многое из предлагаемого Лоссбергом нашло закрепление в последующем в Директиве ОКВ № 21 от 18 декабря 1940 г. и Директиве ОКХ от 31 января 1941 г. Лоссберг дал своему плану кодовое обозначение «Фриц», а позже предложил Йодлю название – «Барбаросса».
Проведение «Зеелёве» делалось все более неоднозначным. Невозможно было поддерживать в боевой готовности рассредоточенную армаду, орудия, танки и средства материального обеспечения, собранные на французском побережье Ла-Манша для вторжения, отложенного на неопределенный срок.
В сентябре капитан 1‐го ранга М.А. Воронцов[194] смог проинформировать Центр из Берлина о том, что Германия не сможет провести операцию «Зеелёве»[195]. Причина тому, отмечал Воронцов, не только нехватка десантных судов для организации переправы через Ла-Манш, но и повреждение большого количества переправочных средств в результате шторма.
17 сентября не последовало приказа о начале операции через 10 дней (отдача предварительного приказа) – 27 сентября.
17 сентября миновало, а Гитлер так и не принял окончательного решения – отдача предварительного приказа за 10 дней, в случае начала операции 27 сентября. Двумя днями позже он счел необходимым, ввиду угрожающе больших потерь тоннажа судов в портах отправления из-за налетов британской авиации, отдать приказ рассредоточить тоннаж и остановить дальнейшее развертывание транспортного флота. При этом обеспечивалась возможность своевременного «воссоединения» тоннажа при благоприятных погодных условиях в течение десятидневного срока после отдачи предварительного приказа до начала десантной операции (срок которой уже не был конкретизирован).
Указание ОКВ от 19 сентября 1940 г.:
Содержание: Операция «Морской лев».
Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами принял следующее решение:
1) Передвижения транспортных судов для развертывания, если еще не закончены, остановить (Здесь и далее выделено мной. – М.А.).
2) Во избежание лишних потерь от налетов вражеской авиации в исходных портах не допускать скопления судов, рассредоточивая их за пределами портов. Однако необходимо помнить, что в случае благоприятной погоды их снова надлежит подтянуть в исходные порты, строго соблюдая намеченные сроки – день “S” минус 10 дней (отдача предварительного приказа).
3) Выделенные для операции “Хербстрайзе” [высадка в Ирландии] 10 судов из Норвегии должны быть возвращены и использованы по своему основному назначению. 6 других судов, предназначенных для операции «Морской лев», следует незаметно, в разное время, оттянуть и до дальнейшего распоряжения использовать для ускорения снабжения XXI группы.
4) Главнокомандующему ВВС по возможности усилить противовоздушную оборону в исходных портах.
Начальник штаба
верховного главнокомандования вооруженных сил
Кейтель»[196].
За победное завершение войны против Англии, переместив ее центр тяжести на «периферийные» театры, выступил немецкий главнокомандующий кригсмарине гросс-адмирал Э. Редер. Условием этого он считал сближение с Россией, тем самым поддержав позицию командования сухопутных войск – Браухича и Гальдера – «укрепление дружбы с Россией», – высказанную ими еще 30 июля 1940 г. «Мы должны, – говорил Редер Гитлеру 24 сентября 1940 г., – постараться всеми средствами усилить нашу войну против Англии, и без промедления, пока Соединенные Штаты еще не вступили в борьбу. При этом я еще раз указал на Гибралтар, Суэц, а также Ближний Восток и Канарские острова. Ослабление английских имперских позиций могло бы иметь решающее значение. Мы ни в коем случае не должны нарушать заключенного с Россией пакта, так как он спасет нас от войны на два фронта. Нельзя же себе представить, – сказал я Гитлеру, – чтобы он решился развязать войну на два фронта; ведь ранее он постоянно подчеркивал, что не повторит ошибки правительства 1914 г. По моему мнению, заявил я, ни при каких обстоятельствах нельзя брать на себя такую ответственность. Наоборот, мы должны сконцентрировать все силы на разгроме Англии… Для этого нам надо с величайшей энергией вести морскую войну, опираясь на порты Атлантики, расширить во взаимодействии с французами систему опорных пунктов до западного побережья Африки и завоевать с помощью Италии и Франции господство на Средиземном море и над африканским побережьем до Суэцкого канала. Тем самым для Англии путь в Индию окажется отрезанным, а Северная Африка будет подключена к европейской экономической системе, что важно для снабжения Европы. Проблема продовольственного обеспечения Европы за счет Востока отпадает сама собой»[197].
30 сентября Гальдер сделал запись в своем военном дневнике:
«… Фюрер направил Сталину извещение о заключении пакта с Японией за 24 часа до его подписания (Имеется в виду телеграмма Риббентропа временному поверенному в делах Германии в СССР от 26.9.1940 года, а также телеграмма Риббентропа от 2.10.1940 года – Прим. нем. изд.). Теперь отправлено новое письмо Сталину с целью заинтересовать его в английском наследстве и добиться его поддержки против Англии. Если это удастся, то полагаю, что можно будет начать решительные действия против Англии»[198].
Добиться поддержки от Советского Союза в борьбе против Англии по убеждению Гитлера можно было за счет привлечения СССР к готовившемуся к подписанию Тройственному пакту.
27 сентября 1940 г. в Берлине между Японией, Германией и Италией состоялось подписание Тройственного пакта. При подготовке текста этого документа Берлин проявлял заинтересованность в том, чтобы в то время он не мог рассматриваться как направленный против СССР. В договоре, в частности, было сказано: «Германия, Италия и Япония заявляют, что данное соглашение никоим образом не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между каждым из трех участников соглашения и Советским Союзом (статья 5)»[199].
28 сентября Гальдер записал в дневнике о новых сроках вторжения в Великобританию:
«… Начальник оперативного отдела доложил о текущих делах, в том числе:
а) о новых сроках операции “Морской лев” (длительное неопределенное положение становится невыносимо. – М.А.);
б) об использовании английской авиацией германских опознавательных знаков»[200].
«Длительное неопределенное положение становится невыносимо» – обычное состояние командования вермахта, обусловленное тем, что Гитлер до последнего момента оставлял за собой право принять окончательное решение о проведении операций.
Именно 28 сентября должен был быть отдан приказ о проведении операции «Морской лев», если бы было принято решение проводить высадку 8 октября. Однако такой приказ так и не не был отдан.
29 сентября из Берлина были отправлены два сообщения «Метеора» (Н.Д. Скорняков[201], помощник по авиации военного атташе при посольстве СССР в Германии, полковник, резидент военной разведки в Берлине).
В первой шифртелеграмме «Метеор» докладывал о германской оценке отношений с СССР: