[143]. Согласно приказу начальника ГУПВ НКВД СССР от 7 декабря 1940 г. «О задачах боевой подготовки», летный состав эскадрилий из состава Отдельной авиационной бригады отрабатывал действия экипажей в составе звеньев и эскадрильи для выполнения боевых задач по охране государственной границы: выполняли осмотр с воздуха контрольно-следовой полосы; вели разведку приграничной полосы сопредельной территории.
Кроме того, выполнялись полеты для доставки на отдаленные заставы каких-либо грузов, а также медицинского персонала для оказания экстренной медицинской помощи или эвакуации оттуда в медучреждения тяжело больных или раненых пограничников. В этой связи с началом 1941 г. летчики эскадрилий начали осваивать новые виды боевой подготовки, непосредственно для охраны границы не применяемые: бомбометание с разных высот, стрельбу по конусу и по наземным целям, выброску парашютистов.
С целью объективной оценки положения дел на местах и уровня подготовки личного состава авиации пограничных войск НКВД, в период с 1 сентября по 2 ноября 1940 г. все эскадрильи и звенья авиабригады подверглись комплексной проверке по боевой и политической подготовке. В приказе начальника ГУПВ НКВД СССР от 12 ноября 1940 г., изданного по результатам проверки, указывалось, что хотя «авиачасти успешно завершили реорганизационный период, летный состав освоил новую материальную часть, были хорошо изучены районы базирования», однако командный состав имел недостаточную оперативно-тактическую подготовку, летный — слабые навыки в применении авиационного вооружения, неудовлетворительной была организация аэрофотослужбы[144]. Судя по всему, до личного состава авиации пограничных войск НКВД был доведен приказ подобный приказу наркома обороны СССР С.К. Тимошенко от 12 июня, и разведка приграничной полосы сопредельной территории пограничной авиацией не велась.
1.7 «Разведывательной авиации округ не имел…»
(Из «Отчета о боевой деятельности военно-воздушных сил Западного фронта за 1941 г.) (с 22 июня 1941 г. по 1 января 1942 г.)»)
Существенно подорвали боеготовность ВВС репрессии, пик которых пришелся на 1937–1938 гг. В конце 30-х начале 40-х гг. последовательно были репрессированы три начальника управления (начальника ВВС) и один начальник Главного управления ВВС Красной Армии: Я. И. Алкснис (расстрелян 29 июля 1938 г.), А. Д. Локтионов, Я. В. Смушкевич и П. В. Рычагов, соответственно (арестованы в июне 1941 г., расстреляны 28 октября 1941 г.). Таким образом, за несколько предвоенных лет в руководстве ВВС КА сменилось четыре человека. Большинство из командующих ВВС военных округов и командиров авиационных соединений также было заменено.
Накануне Великой Отечественной войны 67,7 % командующих ВВС военных округов, командиров авиационных соединений, частей и подразделений находились в занимаемых должностях до одного года и только 10,7 % — более двух лет. Все пятеро командиров авиационных корпусов занимали свои должности менее шести месяцев. Только четыре командира авиационных дивизий и авиационных бригад командовали своими соединениями более одного года и один — более двух лет. Перед войной 43 % командиров всех степеней находились на занимаемых должностях менее полугода, как и более 91 % командиров авиационных соединений[145].
Проходившие в войсках репрессии негативно влияли на морально-психологический климат в армии, порождая взаимное недоверие и подозрительность к сослуживцам. Подобная гнетущая обстановка неминуемо вела к снижению уровня боевой подготовки и страху принятия командирами различного уровня ответственных решений.
Высвобождение значительного количества вакансий приводило к нестабильной кадровой политике в советской военной авиации, когда требовалось в срочном порядке подобрать кандидатов на замещение большого числа ответственных командных должностей. Соответственно происходило и присвоение воинских званий. Нередко командирам и политработникам присваивались не очередные звания, а звания через одну ступень.
Ввиду частых перемещений многие командиры перед войной исполняли должности непродолжительное время и не успели приобрести необходимый стаж руководящей работы.
Многие командиры, ввиду недостаточности руководящего опыта, допускались только к временному исполнению высвобождаемых должностей до подбора и назначения кандидатуры, способной соответствовать вакантной должности. Однако, ввиду нехватки подготовленных кадров, подобное временное исполнение дел нередко затягивалось, не прибавляя стабильности в управлении и обучении войск.
Первые месяцы Великой Отечественной войны показали всю пагубность подобного положения. Документы командования ВВС КА и командующих ВВС фронтов в 1941–1942 гг. содержат значительное количество сведений о неудовлетворительной подготовке и неопытности многих авиационных командиров.
Массовые репрессии в конце 30-х гг. отрицательно сказались и на работе оборонной промышленности. Многие конструкторы, директора заводов были арестованы. Новые образцы военной техники и вооружения создавались и внедрялись в производство медленно. В результате этого Красная армия стала отставать от немецкой не только в кадровом, но и в материальном отношении. Особенно отставала в выполнении государственных заказов авиационная промышленность. С 1938 по 1940 г. выпуск боевых самолетов увеличился всего на 19 %. При этом производили в основном самолеты старых конструкций.
По некоторым свидетельствам, И.В. Сталин в конце 1940 года высказывал серьезное недовольство разработкой новой авиационной техники. Так, согласно записям в дневнике Г.М. Димитрова, 7 ноября 1940 года после демонстрации на обеде у И.В. Сталина присутствовали Молотов, Калинин, Ворошилов, Буденный, Андреев, Каганович, Берия, Микоян, Шверник, Булганин, Маленков, Щербаков, командующий Московского округа генерал армии Тюленев, Димитров, после вызвали Тимошенко. Сталин заявил следующее:
«…Необходимо постоянно учиться и каждые 2–3 года переучиваться. Но у нас не любят учиться. Не изучают уроков войны с Финляндией, уроков войны в Европе. Мы победили японцев на Халхин-Голе. Но наши самолеты оказались ниже японских по скоростности и высотности. Мы не готовы для такой войны, которая идет между Германией и Англией.
Оказалось, что наши самолеты могут задерживаться только до 35 минут в воздухе, а немецкие и английские по несколько часов!
Если наши воздушные силы, транспорт и т. д. не будут на равной высоте наших врагов (а такие у нас все капиталистические государства и те, которые прикраишваются под наших друзей!), они нас сльедят.
Только при равных материальных силах мы можем победить, потому что опираемся на народ, народ с нами.
Но для этого надо учиться, надо знать, надо уметь.
Между тем, никто из военного ведомства не сигнализировал насчет самолетов. Никто из вас не думал об этом.
Я вызывал наших конструкторов и спрашивал их: можно ли сделать так, чтобы и наши самолеты. задерживались в воздухе дольше? Ответили: Можно, но никто нам какого задания не давал! И теперь этот недостаток исправляется. У нас теперь пехота перестраивается, кавалерия была всегда хорошая, надо заняться серьезно авиацией и противовоздушной обороной.
С этим я сейчас каждый день занимаюсь, принимаю конструкторов и, других специалистов.
Но я один занимаюсь со всеми этими вопросами. Никто из вас об этом и не думает. Я стою один.
Ведь я могу учиться, читать, следить каждый день; почему вы это не можете делать? Не любите учиться, самодовольно живете себе. Растрачиваете наследство Ленина.
(Калинин. Нужно подумать насчет распределения времени, как-то времени не хватает!).
Нет, не в этом дело! Люди беспечные, не хотят учиться и переучиваться. Выслушают меня и все оставят по-старому. Но я вам покажу, если выйду из терпения. (Вы знаете, как я это могу). Так ударю по толстякам, что все затрещит»[146].
Г.М. Димитров описывает последующую реакцию присутствующих: «Все стояли прямо и слушали молчаливо, видимо никак не ожидали от Иосифа Виссарионовича такие Leviten [Наставления]. В глазах Ворошилова показались слезы. Во время своего выступления Иосиф Виссарионович особенно обращался к Кагановичу и к Берия. Никогда я не видел и не слышал Иосифа Виссарионовича таким, как в этот памятный вечер»[147].
Деятельность различных конструкторских бюро происходила в весьма непростых условиях как давления сверху, в том числе в виде репрессий, так и по горизонтальной линии, что выражалось в весьма жесткой конкуренции. Тем не менее, советский авиапром, несмотря на различные ошибки и просчеты, имевшие место в деятельности конструкторов, располагал талантливыми коллективами, как «старой школы», так и «новой генерации», которые напряженной работой в какой-то мере компенсировали провалы и неудачи своих менее способных коллег и создавали вполне современные, а самое главное, доступные для массового выпуска промышленностью образцы авиационной техники[148].
По состоянию на 22 июня 1941 г ВВС военных округов европейской части СССР имели в своём составе семь разведывательных авиаполков (paп) и одну отдельную дальнюю разведывательную авиаэскадрилью (одраэ). В частях насчитывалось 269 разведывательных самолётов и 289 экипажей:
Ленинградский военный округ — 311 рап, 5 °CБ и Р-5;
Прибалтийский особый военный округ — 312 рап, 30 самолетов;
Западный особый военный округ — 313, 314 рап, 3 °CБ, 19 Як-2 и 34 Як-4;
Киевский особый военный округ — 315,3 16 рап, 51 СБ и Р-10, 31 Як-2 и Як-4;
Одесский военный округ — 317 рап, 38 СБ и 8 P-Z;
Московский военный округ — 9-я одраэ, 8 Р-5, P-Z и Р-10[149]