.
По поводу агента Гишвельта Березкин дал следующее разъяснение:
«В конце 30-х годов нашим резидентом [нелегальным] на территории Польши фактически был Пастух. После его провала вся разведывательная сеть рухнула. По крохам мы ее восстанавливали. … Пастух возобновил связь со своим бывшим агентом Гишвельтом, который, за неимением лучшего, выполнял обязанности резидента. У него был свой круг осведомителей»[177].
Работа М.В. Березкина в оперативном пункте перед войной состояла в, подготовке маршрутников перед отправлением их на сопредельную территорию, а это и выработка первоначальных навыков запоминания увиденного и подробный инструктаж: «… перед 22 июня 41-го наш разведпункт работал особенно напряженно. Я по-прежнему готовил «маршрутников» к переходу через границу. К их подбору относились взыскательно: одних находили через военкоматы, других брали из местного населения, отдавая предпочтение тем, у кого за границей были родственники и знакомые. Не гнушались брать контрабандистов — здоровый авантюризм часто идет разведке на пользу. Они очень рисковали, так как каждое сообщение вынуждены были приносить назад лично — радиосредств на границе не хватало.
Молодые, все как на подбор красивые… Буря, Сурин, Марат, Марьян… С каждым перед отправкой я проводил занятия.
— Чи не потшебуешь еще чего? — намотав круги вокруг Равы-Русской, кипятился Марьян, в сердцах переходя на родной польский. — Почекай, тржи годины [считай, три часа] бегаю тут. И цо я здесь не видел — речка, роща, хаты…
— Тогда ответь: какого цвета ставни у той хаты, что вторая слева при повороте с речки к майдану?
— Жартуешь [шутишь], пан лейтенант. Цо заспеваешь мне — окна, ставни! Черт видзел, ктура они цвета. Кому оно потребно?
— Слушай, Марьян, — я стал серьезен и суров. — Твои глаза теперь знаешь что? Два фотоаппарата. И каждый кадр должен храниться не час-другой, а неделю или две — сколько придется по немецким тылам лазить. Так что давай еще круг по тому же маршруту и все примечай: сколько яблонь у кого во дворе и горшков на плетне, о чем мужики в магазине толкуют. В 21.00 буду ждать тебя в сторожке у лесничества. Дорогой на деревьях отыщи 10 знаков, которые я оставил. В сторожке поговорим. Там и заночуешь.
— Отчего в сторожке? Я и до хаты ворочусь.
— Чтобы, когда в Польше на вокзалах ночевать будешь, выглядел привычным к долгим путешествиям. Схватят — отбрехаешься, что контрабандист. Ничего не записывай, все держи в уме. В гостиницы не лезь. В хатах ночуй только у родственников.
— Их бы перетащить на свою сторону!
— Ни в коем случае. Вербовка — не твоя задача. Держи рот на замке. Если услышал что ценное — запомни, но не расспрашивай настойчиво. А нет — и ладно. Главное — глазами все схватывай и на ус наматывай. Понятно?
— Вроде все ясно.
— Ну и добже. Готовься, Марьян, дня через три буду тебя засылать.
Со временем Марьян стал классным маршрутником. Он по полмесяца пропадал в генерал-губернаторстве, обходя целые районы от Замостья до Варшавы, и всегда приносил сведения о том, какие прибыли войска, определяя их по значкам на технике, что у них за вооружение; а также, где располагаются штабы (иногда к ним вели указатели, а иногда можно было догадаться о местоположении штаба потому, что в него регулярно наведывались офицеры высокого ранга). Марьян первым сообщил нам о масштабной переброске немецких войск из Франции. Мы работали с ним и после войны. …»[178].
Марьян был не единственным поляком в числе «маршрутников», которых направлял на территорию бывшей Польши М.В. Березкин:
«В Варшаву я посылал Марата. Он был поляк и такой красавец, что ни одна девушка не могла перед ним устоять. Он же свои знакомства использовал на пользу дела. По-настоящему нам повезло, когда ему удалось познакомиться с полькой, которая в муниципалитете Варшавы работала в отделе по размещению прибывающих из Франции воинских частей вермахта. Однажды Марат пришел ко мне и признался:
— Знаешь, она хороший человек, по-настоящему ко мне привязана. Как-то стыдно ее морочить. Можно ли признаться, что я разведчик? Если она мне доверится, то сможет добывать куда больше информации.
Я глубоко задумался над его словами. Зерно истины в них было.
— Вот что, Марат, — решил я. Хочешь — признавайся, тебе виднее, что она за человек. Но скажи, что ты работаешь не от русских, а от поляков, тогда толку больше выйдет.
Так он и поступил»[179].
Пастух многому научил молодого лейтенанта.
«Маршрутник — рабочие лошадки разведки. — Вспоминал М.В. Березкин. — Как бы ни возрастала техническая оснащенность, там, где требуется решить внезапно возникшие задачи, маршрутники незаменимы. Радист должен таскать с собой рацию, его могут запеленговать, он вынужден прятаться и скрываться. Маршрутнику все дороги открыты. Конечно, сведения, добытые ими, необходимо перепроверять и подтверждать: во-первых, они были чисто шапочные — нумерацию и численность частей маршрутники определить не могли, во-вторых, данные от них запаздывали и поступали нестабильно. Их прерогативой, исходя из визуального наблюдения, было установить, где сосредоточены войска, куда их передвигают, как и в каком объеме подвозят горючее. Более точную и полную информацию мог добыть только резидент»[180].
Под «резидентом» Березкин понимает агента, постоянно проживающего в каком-либо месте и имеющего возможность (сам или через свои связи) добывать информацию. Вряд ли следует противопоставлять «радиста» и «маршрутника». Березкин показал все плюсы и минусы использования «маршрутника» для получения сведений о противнике.
Он рисует картину, как решались разведывательные задачи оперативным пунктом, где он служил, исходя из существовавших реалий: «Мы все работали лихорадочно: спешили внедрить на вражеской территории своих резидентов (только я готовил двоих, но дело это тонкое, не терпящее спешки — года два требуется как минимум), наладить тайную сеть из явочных и конспиративных квартир, установить связь со своими агентами. Нам не хватало считанных недель…»[181].
Погранвойска вели разведку в 50-километровой зоне. Начальник разведывательного отделения погранотряда являлся заместителем начальника отряда по разведке. У РО погранотрядов была своя «закордонная», такая же массовая как у оперативных пунктов агентура, полученная информация от которой определялась как «закордонные агентурные данные», «закордонные данные». Сведения в разведывательные отделения погранотрядов поступали также путем проведения опросов нарушителей границы, дезертиров и задержанной германской агентуры, а также за счет организации наблюдения в пограничной полосе.
Серьезная агентура (наряду с массовой) — «зак. источники», «закордонные источники», «источники» — имелась у разведывательных органов наркоматов госбезопасности БССР, УССР, МолдССР, ЛитССР, ЛатвССР, ЭССР и собственно у НКГБ СССР.
Обмен военной информацией между спецслужбами происходил достаточно активно. Инструкция предполагала возможность обращаться за недостающими сведениями или уточнением имевшихся сведений от одного разведывательного органа к другому.
При анализе информации в разведотделах штабов округов и в Разведывательном управлении Генерального штаба возникали проблемы с идентификацией немецких частей и соединений, связанных с их массовыми перебросками у границы и с проводимыми перемещениями в ходе учений. Данная информация, по мнению Разведупра, могла и должна была быть у разведорганов народного комиссариата государственной безопасности.
В этой связи была подготовлена Записка Разведуправления Генштаба Красной Армии в НКГБ СССР:
«№ 660533
21 мая 1941 г.
Германское командование усиливает группировку войск в пограничной с СССР полосе, производя массовые переброски войск из глубинных районов Германии, оккупированных стран Западной Европы и с Балкан. Это усиление не вызывает никакого сомнения. Однако наряду с действительным увеличением войск в пограничной полосе германское командование одновременно занимается и маневрированием, перебрасывая отдельные части в приграничном районе из одного населенного пункта в другой, с тем чтобы в случае их оценки у нас создалось нужное германскому командованию впечатление.
Кроме того, в последнее время германским командованием в пограничной с СССР полосе проводится ряд учений войсковых частей, которые также связаны с передвижением войск. Поэтому, для того чтобы не допустить ошибки в оценке группировки и легче разобраться, какие части, откуда и куда прибывают, убедительно прошу в ваших разведсводках указывать:
1) откуда идут войска (из Франции, Бельгии, Югославии, Германии и т. д.);
2) когда и через какие пункты проходят войска;
3) какие войска (пехота, артиллерия, танки и т. д.);
4) в каком количестве (полк, дивизия);
5) нумерацию этих частей (№ полка, дивизии);
6) в состав каких корпусов и армий входят обнаруженные войска;
7) когда и куда они прибывают.
Что же касается ваших данных о том, что якобы генеральный штаб по руководству войсками на советской границе расположен в м. Вавер (предместье Варшавы), то они вызывают сомнение, так как штаб Восточной группы, по данным других источников, расположен в Спала (юго-восточнее Лодзи), а в м. Вавер отмечается штаб 8-й армии. Наличие штаба 9-й армии в районе Люблина также вызывает сомнение, так как, по данным других источников, штаб 9-й армии дислоцируется в Алленштейне (Восточная Пруссия).
Наличие на аэродроме Раковицы бомбо— и бензохранилищ, а также авиамастерских подтверждается сообщениями, поступившими ранее из других источников. Подтверждаются также сведения о расширении аэродромов в Люблине и Модлине.
Данные других источников подтверждают наличие до 150 бараков, хранилищ боеприпасов и горючего в лесу, что в 5–6 км севернее г. Томашова, и в г. Замостье.