Поэтому руководство страны ожидало со стороны Германии только провокации на границе.
Информации стратегической агентурной разведки о развязывании Германией войны 22 июня для принятия решения о приведении войск в полную боевую готовность было недостаточно. Должны были поступить подтверждения от штабов ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО о происходившем развертывании противника непосредственно на границах страны. Но такой информации не было! А та, что была, не являлась критичной.
Совершенно спокойная подписанная М.А. Пуркаевым разведсводка РО штаба КОВО № 3 от 20 июня 1941 г., в которой сообщалось, что «… Крупное движение всех родов войск и транспорта южнее ТОМАШОВ [Томашув] преследует какую-то демонстративную цель или связано с проводимыми учениями (выделено мной. — М.А.)» и шесть раз применительно к докладываемой информации был употреблен союз якобы. Странно, что начальник Генерального штаба не поинтересовался о том, что докладывала разведка, а начальник штаба КОВО счел возможным промолчать по этому поводу. А раз информации, требовавшей немедленного реагирования, не было, становятся понятны предупреждения Директивы о возможной провокации, тем более, что в упоминаемой выше разведсводке говорилось, что крупное движение войск «преследует какую-то демонстративную цель».
К исходу 21 июня неизбежность нападения фашистской Германии на СССР в следующие сутки не была очевидна. Поэтому неотложные мероприятия по приведению в боевую готовность войск так и не были своевременно приняты.
Однако, даже при отсутствии однозначности в части планов Германии на этот момент, в Директиве, отправленной в войска округов, должна была присутствовать фраза: «Приступите к выполнению плана прикрытия 1941 года». Хотя дальнейшее развитие событий выполнение этого плана изменить не могло, однако это позволило бы хоть ненамного приостановить, хоть ненадолго задержать продвижение вермахта вглубь страны — выиграть часы или даже сутки, так необходимые нашему командованию в обстановке полного развала обороны.
Разведотделы штабов округов в предвоенных сводках и сообщениях докладывали тревожную информацию об оборудовании еще с ранней весны по ту сторону границы множества полевых аэродромов, прокладывании железнодорожных веток, грунтовых дорог, которые протягивали прямо к границе, наращивании перебросок немецких войск, о выселении мирных жителей из пограничных территорий, о занятии гражданских учреждений под военные госпиталя, с присланным немецким медицинским персоналом, о завершении строительства понтонных мостов через пограничные реки, о замене немцами своих пограничных войск полевыми, о подслушанных разговорах солдат о скором походе на Восток и т. д. Все это были признаки готовившегося нападения, на выявление которых, в том числе следовало ориентировать агентуру. Но одного этого было недостаточно. Даже двух таких, очень важных признаков, которые свидетельствовали о подготовке противника к нападению в ближайшие несколько дней — введение радиомолчания и удаление опознавательных знаков на машинах и боевой технике — без подтверждения реальной концентрации войск на границе было недостаточно.
Следовало вскрыть происходившее развертывание (от нескольких дней до одного часа) непосредственно на границе немецких войск, которые должны были обеспечить «… смелое и решительное применение танковых дивизий и мехкорпусов в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами на всю глубину оперативной обороны противника». Такое использование вооруженных сил вермахта Г.К. Жуков, определил как «особо поучительное из действий на Западе» в своем докладе на декабрьском совещании 1940 года. Именно подготовка к такому сценарию начала боевых действий командованием РККА не была предусмотрена.
РО штабов приграничных особых ВО не выявили ни одного штаба группы армий, танковых групп, а также моторизованных корпусов, 10 из которых к 22.6.41 были объединены в четыре танковых группы и сосредоточены у границы. Были выявлены единицы штабов полевых армий.
Данные разведывательных сводок и спецсообщений с перечислением нумерации многочисленных отдельных частей создавали иллюзию у командования штабов особых военных округов всезнания и уверенности в контроле за обстановкой. Вместе с тем большинство из перечисляемых частей и соединений не существовало вообще, или не было развернуто в составе сухопутных войск вермахта на Востоке, или входило в состав других групп армий и танковых групп.
Установление штабов дивизий и боевых частей из их состава, было скорее исключением. Обычно в разведсводках и спецсообщениях отдельно указывались или боевые части дивизий, или их штабы.
Докладываемая разведотделами штабов ВО, действительно, достоверная, очень тревожная агентурная информация перечеркивалась отсутствием вскрытых достаточного количества штабов подвижных соединений (моторизованных и танковых), равно как и самих дивизий, только при наличии которых можно было говорить о возможности противника развивать наступление на большую глубину и окружать крупные группировки советских войск
Если нет штабов рядом с наступающими войсками, то как этими войсками руководить? И с другой стороны, если не выявлены боевые части из состава соединений, то кем будут руководить штабы? Установленные же, отдельные танковые полки и батальоны могли привлекаться для поддержки пехотных соединений при проведении частных наступательных операций полевых армий.
Разведка штабов округов носила «массовый характер». К сотрудничеству с разведкой привлекались лица из числа местного населения, имевшие родственников или знакомых заграницей, в первую очередь на территории бывшей Польши, а также Румынии. В подавляющем большинстве с обеих сторон это были люди низкого социального происхождения и весьма ограниченных возможностей соответственно. Вербовались также задержанные на границе жители приграничных районов в полосе против соответствующего оперативного пункта. В ряде случаев вышеперечисленные категории лиц могли выступить в качестве вербовщиков.
Достаточно распространенным было направление агентов по заранее определенному маршруту — маршрутные агенты. Маршрут начинался на границе и на ней же заканчивался.
В единичных случаях создавались резидентуры. Информация от отдельных агентов-источников и резидентов на советскую территорию передавалась связниками, которые чаще всего направлялись с советской территории. Наряду с этим сложилась не оправдывавшая себя практика вызывать на встречи на советской стороне самих агентов-источников и резидентов.
Агенты собирали информацию путем наблюдения, опроса и подслушивания. Собранные воедино сведения должны были дать объективную картину происходящего.
У разведывательных отделов штабов особых военных округов была ценная агентура, которая однако была незначительна и не была обеспечена средствами радиосвязи.
В целом агентура была слабо подготовлена к выполнению поставленных задач. Следствием «массового характера» разведки явилась «засоренность» агентурной сети недостаточно проверенными, а зачастую и случайными лицами.
Была затянута передача в серийное производство коротковолновой радиостанции «Омега», которая была создана еще в 1939-40 гг. в Научно-исследовательском институте по технике связи Красной Армии, входившим в структуру Разведывательного управления ГШ КА, в задачу которого входило обеспечение спецтехникой РО штабов округов. К 22 июня разведотделами окружных штабов не было создано реально действовавших радиофицированных агентурных групп и резидентур. Агентура штабов особых военных округов оказалась без средств радиосвязи.
Расхолаживающее действие на командование штабов особых военных округов оказывала достоверная информации, отмечавшаяся в каждой разведсводке или спецсообщении о форсированном строительстве немцами новых оборонительных сооружений, причем главным образом вдоль границы. Подобные мероприятия были вызваны допущением возможности, хотя и маловероятной, упреждающего нападения Советского Союза на Германию.
Радиоразведка не обеспечивала выполнение своей основной функции — радиоперехвата — слушание и анализ радиопередач сухопутных войск и люфтваффе. Накануне войны радиоразведка в отдельных случаях определяла лишь местонахождения передатчика (радиостанции) с привязкой их технических параметров к возможному объекту управления (штабам). Крайне низкая результативность радиоразведки являлась следствием отсутствия базовой информации об особенностях радиосвязи германских вооруженных сил, принципах ее организации, правилах радиобмена, используемых условных сокращениях и т. д.
Приложения
Приложение 1Из годового отчета штаба 6-й воздушной армии от 21 июля 1942 г. «О боевой деятельности военно-воздушных сил северо-западного фронта за период с 22.6.41 Г. По 1.7.42 Г.»
СОВ. СЕКРЕТНО
ГОДОВОЙ ОТЧЕТ
О БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ
СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА ПЕРИОД
с 22.6.41 г. по 1.7.42 г.
Состав и дислокация
К началу нападения Германии на Советский Союз, т. е. к 22.6.41 г., военно-воздушные силы Прибалтийского особого военного округа состояли из пяти смешанных авиационных дивизий — 4, 6, 7, 8-й и 57-й.
Военно-воздушные силы Прибалтийского особого военного округа дислоцировались:
Штаб военно-воздушных сил Прибалтийского особого военного округа — гор. Рига.
[1] — в документе «213» (сноска публикатора. — М.А.)
Сведения о боевом составе даются только за исправные самолеты на аэродромах базирования.
Таким образом, к началу войны военно-воздушные силы Прибалтийского особого военного округа насчитывали в своем составе исправных:
Истребителей — 529
Бомбардировщиков — 288
Штурмовиков — 60
Всего — 877
(Сноска [1] свидетельствует о том, что происходила правка документа, уже после того, как