лось завершить все подготовительные мероприятия «приблизительно к 22 июня». В этот же день начальник штаба Верховного главнокомандования Кейтель отдал распоряжение командующему вооруженными силами в Норвегии, в котором прозвучала дата — «не ранее 15 июня». 8 апреля появляется новая информация: «В результате своего решения напасть на Югославию Гитлер изменил сроки выступления. Выступление должно было быть отсрочено примерно на пять недель, то есть оно намечалось на вторую половину июня». Первоначальный отсчет начала вторжения в Советский Союз во всех случаях велся от 15 мая.
С одной стороны назывались и переносились предполагаемые сроки проведения операции «Барбаросса» и проводилась подготовка к вторжению в Советский Союз (однако к ускоренным переброскам германских войск на Восток еще не приступили), с другой — продолжала сохраняться неопределенность в принятии решения Гитлером.
Противоречивое восприятие командованием вермахта и, в том числе начальником Генерального штаба сухопутных войск даты начала операции «Барбаросса» — в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером — перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах. Сроки агрессии против Советского Союза — начало, середина мая, «от 15 мая до начала июня» — отражались в донесениях разведки и были, с одной стороны, достоверными, так как исходили от окружения непосредственных источников информации, а с другой — не соответствовали реальному положению вещей, так как Гитлер не принял еще окончательного решения.
Приказ о начале операции «Барбаросса» мог отдать только один человек — Гитлер, который колебался и пребывал в состоянии неуверенности и нерешительности. Отсюда и мозаичность и противоречивость поступавшей информации от разведки. Механизм подготовки вермахта к войне с Советским Союзом был запущен, но дата вторжения в СССР еще не была определена.
И только 30 апреля 1941 г. «Фюрер решил: Начало “Барбаросса” — 22 июня». Это военное решение — стадия, на которой названа дата нападения на потенциального противника, которая все еще может оказаться ориентировочной. Все зависит до определенного момента от оценки Гитлера «поведения» потенциального противника и складывавшейся оперативной обстановки. В соответствии с ранее утвержденными графиками продолжается развертывание и сосредоточение войск на границах Советского Союза, с целью завершить эти мероприятия к означенной дате нападения. На конец апреля — двадцатые числа мая 1941 г. дата «22 июня» только «постфактум» может считаться окончательной. На тот момент однозначность по-прежнему отсутствует. Эта дата еще не стала необратимой и могла оставаться еще ориентировочной.
В конце января — начале февраля 1941 года по указанию Гитлера разрабатывается операция по дезинформации подготовки к нападению на СССР. 15 февраля начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта издал руководящие указания по «маскировке», имеющей целью «скрыть от противника подготовку к операции “Барбаросса”».
«Чтобы выполнить поставленную задачу, — отмечалось в документе, — необходимо на первом этапе, т. е. приблизительно до середины апреля, сохранять ту неопределенность информации о наших намерениях, которая существует в настоящее время. На последующем, втором этапе, когда скрыть подготовку к операции “Барбаросса” уже не удастся, нужно будет объяснять соответствующие действия как дезинформационные, направленные на отвлечение внимания от подготовки вторжения в Англию».
Первый этап дезинформации был продлен до 22 мая 41-го.
12 мая 1941 г. начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта издал очередные руководящие указания по проведению второй фазы (второго этапа) «дезинформации противника». Этими указания с учетом новых реалий обстановки предписывали выполнение следующих мероприятий:
«1. Вторая фаза дезинформации противника начинается одновременно с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции “Барбаросса” как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение западного противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию. Принцип таков: чем ближе день начала операции, тем грубее могут быть средства, используемые для маскировки наших намерений (сюда входит и работа службы информации)».
К осуществлению дезинформационных мероприятий привлекались следующие инстанции:
— «информационная служба (организуется начальником управления разведки и контрразведки)»;
— «высшие штабы», путем реализации ими соответствующих мер.
Предусматривалось, что «Верховное главнокомандование вооруженных сил (штаб оперативного руководства, отдел обороны страны) дополнит меры дезинформации тем, что вскоре на ряд министерств будут возложены задания, связанные с демонстративными действиями против Англии».
Распространению не санкционированной и организованной дезинформации способствовали также проводившиеся разработки штабных инстанций вермахта
Еще в феврале 1940 г. Гитлер дал указание Генеральному штабу сухопутных войск разработать план борьбы против английских позиций на Средиземном море и на Ближнем Востоке путем концентрического наступления, которое планируется провести из Ливии через Египет, из Болгарии через Турцию, а также, в зависимости от обстановки, из Закавказья через Иран. 23 мая 1941 г. Гитлер подписал директиву ОКВ № 30 «Средний Восток». Ее следовало рассматривать в рамках общих стратегических замыслов ОКВ на 1941 г., в тесной связи с планом «Барбаросса». Мероприятия, намеченные в директиве № 30, имели своим назначением подготовить на арабском Востоке политическую почву, а по возможности и стратегические позиции для проведения после разгрома Советского Союза гигантского охватывающего маневра («Zangenbewegung») войсками Роммеля из Египта и другой группировкой сил, которая должна была наступать им навстречу из Закавказья или из Турции. Развитием положений Директивы № 30 явилась разработка еще одной директивы (впоследствии ей присвоили № 32; проект директивы ОКВ № 32 от 11.6 1941 г., был разослан главнокомандующим видами вооруженных сил 19.6 1941 г. и утвержден 30.6 1941 г.) по завоеванию Средиземного моря, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока при одновременном возобновлении «осады Англии».
Информация о планах борьбы против английских позиций вне метрополии, являвшаяся дезинформацией в части сроков реализации этих планов, выглядела вполне достоверной и нашла отражение в ряде донесений военной разведки. Отсрочка или временная отмена плана «Барбаросса», если бы она произошла до 22 мая, могла бы повлечь за собой реализацию уже разработанной директивы № 32. Потребовалась бы лишь детализация этой директивы. Однако этого не произошло.
И после объявления 30 апреля 1941 г. даты начала операции «Барбаросса» Гитлер не отказался от просчета вариантов развития германо-советских отношений, полагая, что в любой момент он может приостановить или перенаправить военную машину — «Я так решил!».
Что же касается начальника штаба верховного главнокомандования вермахта и главнокомандования сухопутных войск, то здесь уже не допускали возможность не только отмены операции «Барбаросса», но даже и ее переноса. В письме от 11 мая, адресованном министру иностранных дел Риббентропу, Кейтель утверждал об якобы имевшей место «обширной концентрации войск на германской восточной границе». Отсюда делался надуманный вывод: «Почти законченное сосредоточение армии предоставляет советскому правительству возможность свободного выбора момента начала наступательных действий. Соответственные германские контрмеры поэтому являются неотложными». Цифры об «обширной концентрации войск на германской восточной границе» были чрезвычайно преувеличены: 119 дивизий вместо всего 42 дивизий, находившихся накануне нападения Германии на удалении 50 км от границы. Является ли чрезвычайное завышение количества советских дивизий на границе с Германией целенаправленной дезинформацией или же результатом полной некомпетентности германской разведки, приведшей к фатальным последствиям, сказать не представляется возможным. Возможно, и то, и другое. Германское руководство не представляло себе всей сложности будущего похода на Восток, ожидая быстрых побед над «колоссом на глиняных ногах».
Уже 11 августа 1941 года на 51-й день войны Гальдер констатировал в своем военном дневнике: «Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину. Русские еще и потому выигрывают во времени, что они сидят на своих базах, а мы от своих все более отдаляемся.
Таким образом, и получается, что наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника. И противник потому одерживает местами успехи, что наши войска ввиду растянутости на огромных пространствах вынуждены создавать громадные разрывы на фронте».
Гальдер, преувеличивает число советских дивизий. Фактически на 1.7 1941 г. для прикрытия государственной границы на Западном театре военных действий в действующей армии имелось 170 дивизий и 2 бригады. К 1.8 их число увеличилось до 290. Однако следует иметь в виду, что эти дивизии были малочисленное немецких.