На эту длинную речь Штейнгардта я заявил, что он неправильно изложил историю советско-американских отношений, переложив ответственность на советское правительство, в то время как создавшиеся отношения являются следствием неправомерных действий американского правительства. Отвечая на все его жалобы, я заявил следующее:
1) За последние полтора-два года советское правительство неоднократно выражало готовность и желание наладить нормальные отношения с Соединенными Штатами. Правительство США, видимо, ищет предлогов, чтобы ухудшить отношения с СССР, и встало на путь фактического разрыва торговых отношений с СССР. Правительство США систематически конфискует советские заказы, даже те, которые были оплачены и изготовлены американскими заводами. Американское правительство, по существу, прекратило выдачу лицензий и прекратило вывоз закупленного и заказанного оборудования. Больше того, американское правительство даже конфисковало товары, закупленные в других странах, которые в порядке транзита проходили через порты Соединенных Штатов (дело парохода «Колумбия») [7 мая с.г. в Сан-Франциско распоряжением Государственного департамента США был задержан груз шерсти и кожи, закупленных Советским Союзом в Аргентине и Уругвае и перегружавшихся на зафрахтованный Амторгом шведский пароход «Колумбия» для следования в СССР]. Хотя линия на разрыв экономических отношений, конечно, дело правительства Соединенных Штатов, но совершенно очевидно, что советское правительство тут ни при чем.
2) Советское правительство действительно урегулировало вопрос об имущественных претензиях Германии и Швеции в прибалтийских республиках, однако предпосылками для урегулирования взаимных претензий явились следующие:
а) признание Германией и Швецией вхождения прибалтийских республик в состав Советского Союза;
б) возвращение Советскому Союзу золота этих республик, находившегося в германских и шведских банках;
в) возвращение Советскому Союзу пароходов, принадлежавших прибалтийским республикам;
г) ликвидация миссий и консульств Литвы, Латвии и Эстонии в Германии и Швеции.
Только после всего этого советское правительство начало переговоры об урегулировании имущественных претензий.
Ничего подобного не было сделано со стороны правительства Соединенных Штатов. Наоборот, правительство США конфисковало золото, принадлежащее Государственному банку СССР, наложило арест на пароходы прибалтийских республик и не только не ликвидировало миссии и консульства Литвы, Латвии и Эстонии, но признает этих марионеточных посланников и консулов в качестве представителей несуществующих правительств. При таком отношении правительства Соединенных Штатов к правам и интересам Советского Союза естественно, что советское правительство не может даже и приступить к рассмотрению имущественных претензий, изложенных в многочисленных нотах посольства США в Москве.
3) Когда г-н посол сообщил в НКИД о том, что у посольства не принимают подписку на некоторые советские издания, вопрос был улажен через несколько дней и подписка была возобновлена. Между тем в Соединенных Штатах сжигаются тонны советских газет и книг, и эти явно дискриминационные мероприятия продолжаются и по сей день, несмотря на обещания Государственного департамента положить конец этим, ничем не оправданным, действиям почтовых и административных органов Соединенных Штатов. …».
Документы внешней политики СССР 1940 — 22 июня 1941. — Том 23. — Кн. 2. 2 марта — 22 июня 1941 г. — М., — 1998. — С. 720–725.
302 Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз. — М., 2001. — С. 341.
303 «Беседа первого заместителя народного комиссара иностранных дел СССР А.Л. Вышинского с послом Великобритании в СССР Р.С. Криппсом. Разослано: т. Сталину, т. Молотову, т. Ворошилову, т. Кагановичу, т. Микояну, т. Лозовскому, т. Соболеву
4 июня 1941 г. Секретно
По просьбе Криппса я принял его в 16 час. 30 мин. Криппс заявил, что по вызову своего правительства он вылетает на самолете из Москвы в пятницу утром, 6 июня с.г. в Стокгольм, чтобы оттуда отправиться в Лондон для консультации со своим правительством. Если советское правительство, заявил Криппс, желает сделать какое-либо сообщение или заявление для английского правительства, то Криппс готов сегодня или завтра встретиться с Председателем Совета Народных Комиссаров или с народным комиссаром иностранных дел.
Далее Криппс заявил, что он не считал возможным просить приема у народного комиссара, так как в свое время он просил т. Молотова принять его, но получил отказ, и сейчас он не хотел бы напрашиваться на новый отказ.
На это я заметил, что это дело Криппса решать, желает ли он посетить народного комиссара или его заместителя, но нормальное положение вещей требовало бы от посла такого решения, которое соответствует протоколу.
Я обещал Криппсу его сообщение доложить правительству. Если будет необходимо, я поставлю Криппса о последующем в известность.
В конце беседы Криппс просил сохранить его заявление в секрете до прибытия его в Англию, так как перелет из Швеции в Англию является опасным, и он не хотел бы подвергать себя и свою жену, которая вылетает вместе с ним, дополнительному риску.
Официальным мотивом отъезда Криппса из Москвы будет необходимость получить консультацию у шведских врачей. Конечно, это не значит, что он не доверяет московским врачам, шутливо добавил Криппс.
После отъезда Криппса из Москвы поверенным в делах Англии в СССР будет советник посольства Баггалей.
Уходя, Криппс имел в виду, что, быть может, это его последний визит в НКИД, поблагодарил меня за внимательное к нему отношение в течение всего «бесплодного» года его пребывания в Москве. Я пожелал Криппсу счастливого пути.
Беседа продолжалась 15–20 минут.
При беседе присутствовал т. Гусев.
Л. Вышинский».
Документы внешней политики СССР 1940 — 22 июня 1941 (далее: ДВП). — Том 23. — Кн. 2. 2 марта — 22 июня 1941 г. — М., — 1998. — С. 719–720.
304 Городецкий Г. Указ. соч. — С. 325–326.
305 «Баггалей заявил, что он пришел ко мне, как заместителю народного комиссара, с первым визитом. Баггалей тут же добавил, что он с большим удовольствием прочел сообщение ТАСС, опубликованное в советских газетах 14 июня с.г. с опровержением слухов, распространяемых в иностранной печати, о близости войны между СССР и Германией. Он, Баггалей, однако, не совсем понимает и несколько удивлен тем, что в сообщении ТАСС упоминается имя Криппса. Слухи о предстоящем нападении на СССР со стороны Германии, заявил Баггалей, появились впервые в Стокгольме, Анкаре и других пунктах, а затем были опубликованы и в английской прессе. Почему в сообщении ТАСС эти слухи и их распространение связываются с приездом Криппса в Лондон?
Баггалей заметил, что в то время, когда Криппс прибыл в Лондон, туда же приезжали и другие лица, но в сообщении ТАСС упоминается только имя Криппса. Чем это объяснить?
Я ответил Баггалею, что сообщение ТАСС констатирует факты, как они есть. Факты таковы, что после прибытия Криппса в Лондон английская пресса особенно стала муссировать слухи о предстоящем нападении Германии на СССР. Сообщение ТАСС характеризует поведение английской прессы до и после приезда Криппса в Лондон. Баггалей заметил, что он понимает логически правильное изложение этой части сообщения ТАСС, но не находит в сообщении ТАСС и в моих объяснениях ответа на вопрос, почему же в этой связи упоминается имя Криппса. Рядовой человек, прочитав эту часть сообщения ТАСС, неизбежно свяжет это сообщение с именем Криппса, что, по его мнению, было бы неправильно.
На это я заметил, что какие-либо претензии по этому вопросу, очевидно, надлежало бы адресовать к английским журналистам и редакторам газет, которые так усиленно стали муссировать слухи, опровергнутые ТАСС, особенно после приезда в Лондон Криппса. …
Далее Баггалей заявил, что в сообщении ТАСС, как он представляет себе, имеется два основных положения: во-первых, в сообщении указывается, что между СССР и Германией никаких переговоров не было и, во-вторых, что нет никаких оснований для выражения беспокойства в связи с передвижениями германских войск.
На мой вопрос, кого Баггалей имеет в виду, говоря о выражении беспокойства, Баггалей ответил: СССР.
На это я ответил Баггалею, что, как видно из сообщения ТАСС, для СССР нет никаких оснований проявлять какое-либо беспокойство. Беспокоиться могут другие.
Беседа продолжалась 25 минут.
Разослано: т. Сталину, т. Молотову, т. Ворошилову, т. Кагановичу, т. Микояну, т. Лозовскому, т. Соболеву, Генсекретариат».
ДВП. Указ. соч. — С. 742–743.
306 Шифр «БУС»
4 сентября 1939 года приказом наркома обороны СССР было задержано на месяц увольнение в запас военнослужащих срочной службы в Белорусском и Украинском особых, Ленинградском, Московском, Калининском и Харьковском военных округах.
6 сентября Военные советы Ленинградского, Калининского, Белорусского особого (БОВО) и Киевского особого военных округов (КОВО) получили директиву наркома обороны с требованием 7 сентября «поднять на Большие учебные сборы (БУС), все воинские части и учреждения округов».
Слово БУС стало зашифрованным обозначением скрытой мобилизации.
Началось развертывание воинских частей, которое должно было завершиться за 10 суток.
Сообщения о мобилизации нигде не печатались, расклеивать приказы категорически запрещалось, а военнообязанных вызывали в военкомат повестками.
Штабы БОВО и КОВО переформировали в штабы Белорусского и Украинского фронтов. Для нужд армии от предприятий и колхозов по разнарядкам направлялись автомобили, тракторы, мотоциклы, лошади.
Анатолий Великий https://nn.by/?c=ar&i=135923&lang=ru
307 Симонов Константин. Глазами человека моего поколения. — М., 1990. — С. 401.
308 РГВА. Ф.41107. Оп. 1. Д.48. Лл. 1-58. Из неопубликованных воспоминаний маршала Советского Союза Г.К. Жукова [не позднее 1965 г.] // 1941 год. Т. 2. — Указ. соч. — С. 505.