Отвечая на просьбу Молотова проинформировать его о деле Гесса, Криппс заявил, что в прошлом Гесс был связан с пронацистски настроенными молодежными кругами Англии и рассчитывал, что с этой группировкой можно договориться и заключить мир. Криппс считает, что Гесс прибыл в Англию не без ведома Гитлера. В настоящий момент Гессом в Англии не интересуются. Английское правительство поддерживало различные слухи о Гессе и не делало официальных заявлений для того, чтобы не прояснять умы в Германии. …
Коснувшись военного сотрудничества, Криппс заявил, что английские военные силы весьма малочисленны и полностью заняты в Англии, Африке и на Ближнем Востоке. Воздушные силы Англии также заняты на Ближнем Востоке и в Англии, и в интересах СССР могут лишь усилить воздушные налеты на Германию. Военно-морская помощь может быть оказана Англией только лишь в Арктике и на Белом море. В Черном море английский флот помочь не сможет, так как, очевидно, Турция будет возражать против прохода английского флота через Дарданеллы. Основное военное сотрудничество, по мнению Криппса, должно свестись к обмену военным опытом и военной информацией. Если появятся какие-нибудь другие возможности в оказании помощи, то эти вопросы нужно будет обсудить (выделено мной. — М.А.)»577.
Таким образом, на первых порах английское руководство планировало со своей стороны свести военное сотрудничество между двумя странами «к обмену военным опытом и военной информацией», и не более того. Такого же подхода к военному сотрудничеству Великобритания ожидала и от СССР.
Ночью 28-го июня Ф.И. Голиков вновь был на приеме у И.В. Сталина:
«27-гоиюня 1941 г.
1. т. Вознесенский 6.30–16.40
…
27. т. Тимошенко 1.30—2.35
28. т. Голиков 1.30—2.35
29. т. Берия 1.30—2.35
30. т. Кузнецов 1.30—2.35»578
28 июня посол СССР Майский встречается с министром снабжения лордом Бивербруком. В ходе беседы с последним впервые на повестке дня появляется вопрос об открытии второго фронта: «… в качестве “личного предложения” Бивербрук высказал мысль о том, что Англия могла бы не только еще усилить бомбежку Западной Германии и Северной Франции (что она в значительной степени уже сейчас делает), но также направить часть своего флота в район Мурманска и Петсамо для морских операций против немцев. Бивербрук говорил также о возможности крупных рейдов на северный французский берег, то есть временного захвата таких пунктов, как Шербур, Гавр и тому подобное. Если советское правительство поставило бы перед британским правительством вопрос о более тесной кооперации в военной области, британское правительство охотно обсудило бы, что можно сделать»579.
В этот же день Ф.И. Голиков, покинувший кремлевский кабинет ночью в 2.35, был вновь вызван на прием к Сталину, что, возможно, явилось следствием полученной телеграммы из Лондона:
«28 июня 1941 года
…
6. т. Жигарев вход 20–20 м. выход 22–10 м.
7. т. Петров вход 20–20 м. выход 22–10 м.
…
9. т. Тимошенко вход 21–30 м. выход 23–10 м.
10. т. Жуков вход 21–30 м. выход 23–10 м.
11. т. Голиков вход 21–30 м. выход 22–55 м.
12. т. Кузнецов вход в 21–50 м. выход 23–10 м.
13. т. Кабанов вход 22–00 м. выход 22–10 м.
14. т. Стефановский вход 22–00 м. выход 22–10 м.
15. т. Супрун вход в 22–00 м. выход 22–10 м.
16. т. Берия вход 22–40 м. выход 00–50 м.».
Петров Ф.Ф. — конструктор артиллерийского вооружения.
Кабанов И.Г. — в 1941 г. директор завода «Динамо» им. Кирова, с июля 1941 г. первый заместитель наркома, с августа 1941 г. нарком электропромышленности СССР.
Стефановский П.М. — летчик-испытатель, помощник начальника третьего отделения НИИ ВВС РККА.
Состав участников совещания в сталинском кабинете определял задачи, которые предстояло решать миссии Голикова.
«Незадолго до отъезда, — вспоминал Ф.И. Голиков, объединив два посещения кабинета Сталина в одно (каждое из посещений было посвящено отдельной теме), — меня принял председатель Государственного Комитета Обороны И.В. Сталин. Беседа продолжалась около двух часов. В ходе ее мне были даны указания ЦК ВКП(б) и советского правительства о задачах и характере работы миссии в Англии. Речь шла о том, какие именно виды вооружения и материалов следовало включить в нашу заявку во время бесед с представителями высших английских правительственных и военных кругов, что нам особенно необходимо и с какой срочностью. Исходя из первоочередных потребностей фронта, было решено конкретно поставить вопрос о приобретении зенитных орудий калибра 20, 25 или 27 мм, противотанковых орудий, 12,7-мм пулеметов и 7,62-мм винтовок. Вместе с тем мы испытывали потребность в самолетах, особенно бомбардировщиках, в авиационных бомбах, а также в броне, горючем и некоторых других стратегических материалах.
Важное место в беседе занял вопрос о размерах и характере английской помощи Советскому Союзу в целом в войне против общего врага — гитлеровской Германии. Суть позиции советского правительства, как она была изложена руководству советской военной миссии, заключалась в том, чтобы обратиться к правительству Великобритании, как союзнику по антигитлеровской коалиции, с предложением открыть военные действия против Германии в Европе, а также оказать помощь СССР военными материалами.
Конкретно нам было поручено поставить вопрос перед английским правительством о последовательном осуществлении следующих операций:
Операция № 1 — создание общего с англичанами фронта на Севере (в Арктике). На этот фронт англичане могли бы направить военно-морские и военно-воздушные силы, а Советский Союз — военно-морской флот, авиацию и несколько дивизий сухопутных войск. Советское правительство считало целесообразным занятие союзниками в ближайшее время островов Шпицберген и Медвежий, что было необходимо для обеспечения морских коммуникаций между СССР и Англией, а также Соединенными Штатами Америки.
Операция № 2 — высадка значительного контингента английских войск на севере Франции. При обсуждении этого пункта И.В. Сталин от имени советского правительства поручил нам передать правительству Англии благодарность за действия английской авиации, наносящей бомбовые удары по гитлеровской Германии. Но этого, сказал он, мало. Советские люди хотели бы со стороны Великобритании осуществления «французской операции», т. е. высадки английских войск на французской территории, если не сейчас, то хотя бы через месяц. Операция на Севере, о которой речь шла выше, это лишь крайний минимум, который к тому же нужно осуществить как можно быстрее. Советский народ, повторил И.В. Сталин, хотел бы большей помощи, чем та, которую получает он сейчас; а если они, т. е. союзники, не могут сделать большего, то какая же это помощь?
Операция № 3 — боевые действия английских войск на Балканах. Но по срокам проведения и привлекаемым силам этой операции должно быть отведено второстепенное место по сравнению с боевыми действиями на Западе»580.
Задача поднимать вопрос об осуществлении операции английских войск на Балканах перед Голиковым не ставилась. И, вообще, на тот момент не обсуждалась ни в Москве, ни в Лондоне.
Реакцией на сообщение посла СССР в США К.А. Уманского с рекомендацией направить «архиконкретную оптимальную заявку на то, что нам нужно от американцев в области снабжения всех видов, от авиации, разной аппаратуры до сырья включительно» явилась телеграмма в Вашингтон от 29 июня 1941 г.581
На следующий день состоялась беседа наркома иностранных дел с послом США в Советском Союзе Штейнгардтом, в которой Молотов счел нужным отметить, что заявление американского президента не представляется ему «вполне ясным и что, согласно этому заявлению, Америка может помочь Советскому Союзу лишь ботинками и носками». На просьбу Штейнгардта информировать его об обстановке на фронтах Молотов ограничился сообщениями Совинформбюро:
«29 июня 1941 г.
Пригласив Штейнгардта, Молотов выразил благодарность за заявление, сделанное Уэллесом о позиции американского правительства в отношении Советского Союза в свете советско-германской войны.
Далее Молотов заявил, что Уманский в своей первой беседе не ставил перед госдепартаментом вопроса о помоши Америки различными товарами, необходимыми Советскому Союзу, так как Советский Союз не знал позиции американского правительства. Теперь же ясно видно, какова позиция американского правительства по отношению к СССР в свете войны, возникшей между Германией и Советским Союзом.
Штейнгардт спросил Молотова, читал ли он полный текст заявления Рузвельта.
Молотов ответил, что, насколько он знаком с заявлением Рузвельта, оно ему кажется не вполне ясным и что, согласно этому заявлению, Америка может помочь Советскому Союзу лишь ботинками и носками.
Штейнгардт заявил, что декларация Рузвельта и отношение американского правительства сводятся к выражению желания готовности дать всякую возможную помощь Советскому Союзу, которая окажется в силах США, чтобы Советский Союз победил Гитлера при условии, если и когда Советский Союз попросит такой помощи.
Молотов заявил, что, после того как выяснилось отношение американского правительства к СССР, который вынужден вести войну с Германией, несмотря на свое нежелание, Уманскому были даны указания обратиться к американскому правительству и выяснить размеры и характер помощи, начиная от оборудования и кончая самолетами и зенитными орудиями, и прочими предметами вооружения.
Штейнгардт просил сообщить, что именно желало бы получить советское правительство из Америки.
Молотов в общих чертах перечислил предметы вооружения и оборудования, необходимые Советскому Союзу.
Штейнгардт начал пространно объяснять затруднения, которые могут возникнуть при выполнении поставок требуемого Советским Союзом оборудования, сырья и других промышленных изделий. Штейнгардт предложил, чтобы Советский Союз закупал в Америке готовую продукцию и сырье, а не оборудование, что, по его мнению, явится более быстрой и эффективной помощью.