Куда-то исчез и таинственный скобелевский миллион. История очень темная. Сам генерал рассказывал князю Оболенскому, что пропал он следующим образом. Некто Маслов, близкий человек к семье Скобелевых, безусловно им преданный, на протяжении десятилетий вел все денежные дела семьи. Так вот этот Маслов по указанию Михаила Дмитриевича миллион этот забрал, а потом неожиданно сошел с ума. Был полностью невменяем. Добиться от него, где лежат деньги, сам генерал так и не смог. Правду ли говорил Скобелев Оболенскому, мы не знаем. Миллион пропал. Скобелев по этому поводу накануне смерти крепко пил.
Сторонники версии убийства «Белого генерала» царским двором, упирают на следующий факт. В ту ночь, когда Скобелев расслаблялся в номере у Шарлоты Альтенроз, по соседству, за стеной, гуляла дружеская компания. Зная, что Михаил Дмитриевич рядом, они громогласно провозглашали тосты за «Белого генерала». Закончилось тем, что соседи послали ему бокал шампанского, который Скобелев и выпил. Вот там и был яд. Компания была вполне себе русская и немцы ни при чем.
Вокруг трагедии в московской гостинице, как снежный ком, нарастал клубок легенд и слухов. Высказывались самые различные, даже взаимоисключающие предположения, но все они были едины в одном: смерть М. Д. Скобелева связана с таинственными обстоятельствами.
Передавая широко муссируемый в России слух о самоубийстве, одна из европейских газет писала, что «генерал совершил этот акт отчаяния, чтобы избежать угрожавшего ему бесчестия вследствие разоблачений, удостоверяющих его в деятельности нигилистов».
Отчего бы ни умер Скобелев, он ушел из жизни хотя и безвременно, но вовремя. Такие как он при дворе Александра III чувствовали себя белыми воронами.
Скобелев похоронен в своем родовом имении, селе Спасском-Заборовском Раненбургского уезда Рязанской губернии, рядом с родителями, где еще при жизни, предчувствуя кончину, приготовил место для могилы
Петр Ильич Чайковский
Петр Ильич Чайковский. Выпускник Императорского училища правоведения. Автор 10 опер, в том числе «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина», балетов «Лебединое озеро», «Спящая красавица» и «Щелкунчик», 40 инструментальных произведений. Почетный доктор Кембриджского университета. Самый знаменитый в мире русский композитор, любимец Александра III. С 1888 г. находился на государственном обеспечении. Чайковский получал государственный грант 3000 рублей в год, что сопоставимо с жалованием генерала.
Величайший композитор XIX столетия П. И. Чайковский скончался 24 октября (по старому стилю) 1893 г. в Петербурге. Обстоятельства болезни, приведшей к трагическому исходу, широко освещались в тогдашних газетах. В Петербурге свирепствовала эпидемия холеры, и Чайковский стал одной из ее жертв.
Возбудитель холеры – вибрион, открытый Робертом Кохом в 1883 г. За свою форму микроорганизм получил название «холерная запятая». Бактерии поражают желудочно-кишечный тракт, активно размножаются и вырабатывают токсины, которые увеличивают проницаемость стенок тонкого кишечника. В результате жидкая составляющая крови выводится из организма. Стремительное обезвоживание при отсутствии лечения приводит к смерти почти половины больных.
Родина холеры – Индия. Для Европы и России эта болезнь, в отличие, скажем, от чумы, сравнительно новая. В XIX веке из британских колоний холерный вибрион четырежды попадал в Россию, и всякий раз с катастрофическими последствиями. Эпидемия, от которой, скорее всего, умер Петр Ильич, началась в 1888 г. К середине 1890-х она охватила 70 российских губерний. Холерой переболели 505 тысяч человек, 207 тысяч умерли. Примерно такой же процент смертности был в Петербурге. Летом 1893 г. в столице умирали от холеры по 100 человек в день.
Чайковский заболел 21 октября 1893 г., в четверг. Накануне, в среду, он чувствовал себя превосходно. Вместе с братом, Модестом Ильичем, любимым племянником Владимиром Давыдовым, композитором Александром Глазуновым и еще несколькими приятелями побывал в Александринском театре, где давали комедию Александра Островского «Горячее сердце». Жил Чайковский на аристократической Малой Морской, и по пути из театра домой зашел с компанией поужинать в ресторан Лейнера.
Угол Мойки и Невского, в центре Петербурга – исторически «ресторанное» место. Здесь, неподалеку от Зимнего дворца, всегда размещались заведения, где обслуживали по высшему разряду. Когда-то в здании, известном как Дом Котомина, находилась кофейня Вольфа и Беранже, откуда Пушкин отправился к месту дуэли на Черную речку. Заведение Лейнера, названное по имени владельца, выходца из немецкой Швейцарии, появилось на Невском в середине XIX века. Оно отличалось изысканной, прежде всего итальянской кухней, высоким уровнем сервиса и респектабельными посетителями.
По воспоминаниям сотрапезников Чайковского, Петр Ильич любил запивать еду холодной водой. В том числе и любимые спагетти, которые он в тот раз заказал у Лейнера. Понятно, что ему предложили бутылку сельтерской, но он попросил простой воды, что называется «без газа». В городе свирепствовала холера, и официант мог принести только теплую кипяченую воду, а Чайковский просил холодную. Несмотря на отказы официанта и протесты товарищей, Чайковский настоял на холодной, получил-таки стакан с сырой водой и выпил его.
Болезнь не сразу стала очевидной. Перекусив у Лейнера, братья Чайковские возвращаются пешком домой на М. Морскую, 13, поднимаются к себе на пятый этаж. Петр Ильич бодр, и никаких признаков уныния или недуга. Поздним утром следующего дня Модест выходит в гостиную, где обычно по утрам Петр Ильич пьет чай. Но брата в гостиной нет. Чайковский лежит в постели, жалуется на головную боль и расстройство желудка. Это случалось с Петром Ильичем, поэтому за доктором послали только к вечеру.
Человеку со слабым желудком было бы логично оберегать себя от возможности употребить некачественную пищу или питьевую воду. Тем не менее, стакан был выпит, Рубикон перейден. Почему же в разгар эпидемии холеры, в столице, где каждый день фиксировалось до сотни летальных исходов, в интеллигентной семье не хватились сразу?
Есть такие болезни, которые, как нам кажется, нас не касаются. Так было и будет. Считалось, что холера – это болезнь плохих санитарных условий, которая косит простонародье. Примерно как сейчас туберкулез. Мать Чайковского в 50-е годы действительно умерла от холеры. Но в конце XIX века в столице империи в окружении Чайковского никто холерой не болел. И сама мысль о том, что его могла не миновать общая участь, казалась в первый день болезни, по крайней мере, до резкого ухудшения самочувствия, экзотической.
Инкубационный период холерного вибриона длится от суток до пяти. Это в среднем. Вариант с заражением через выпитый накануне стакан воды возможен при ослабленном желудке, низкой кислотности. Тем более что с утра, чтобы унять напряжение в желудке, Чайковский выпил стакан минералки «Гунияди Янос» (со щелочной средой), которая могла еще сильнее понизить кислотность. В щелочной или близкой к ней среде вибрионы размножаются намного активнее.
Диагноз «холера» применительно к Чайковскому впервые прозвучал в 11 часов вечера 21 октября из уст лейб-медика Льва Бертенсона. Братья Бертенсоны – Лев и Василий, оба врачи – были друзьями семьи Чайковских. Они стали едва ли не главными действующими лицами в драме последних дней жизни Петра Ильича.
Лейб-медик Лев Бертенсон и его брат и многолетний ассистент Василий Бертенсон были вхожи в светские круги Петербурга. Лев Бернгардович считался отменным диагностом, имел обширную практику. Среди его пациентов Лев Толстой, Тургенев, Мусоргский, члены императорской семьи. Доктор Бертенсон был настолько популярен, что в 1909 г. некий предприниматель использовал его имя в газетной рекламе огурцов.
Конечно, Бертенсоны практически никогда не лечили холеру. Они не инфекционисты, их пациенты холерой не болеют. Вообще говоря, петербургскими врачами был накоплен огромный практический опыт лечения холерных больных. Но – это можно наблюдать и теперь – степень доверия «близким» врачам, врачам «с рекомендациями» была чрезвычайно высокой. Выбор медика, а соответственно и метод лечения мог стать роковым.
Рассказ лейб-медика Л. Б. Бертенсона (газета «Новое время» от 26 октября 1893 г.).
«Все средства оказались безуспешными. Одного из них, – ванны – я не применял, так как мне было известно, что мать Петра Ильича скончалась от холеры именно в то время, когда ее посадили в ванну. Это обстоятельство поселило в П. И. и его родственниках суеверный страх к ванне. В субботу признаки отравления мочой сделались очевидными. Я решил сделать П. И. ванну. Но к вечеру надежда была потеряна».
Смерть Петра Ильича вызвала скандал. Кончина композитора обсуждались в тогдашней прессе. Медицинские детали исключительно долго заполняли страницы периодики. Они вызвали раскол во мнениях, настоящую журнальную войну. Диагноз «холера» сомнению не подвергался. Дискуссия велась относительно того, не поздно ли подключились врачи Бертенсоны, и верно ли велось лечение.
Алексей Суворин писал в своем «Новом времени»: «Я не только возмущен этой смертью, но недоволен и г. Бертенсоном, который лечил Чайковского».
А вот мнение редакции «Петербургской газеты»: «Так или иначе, но по отношению к покойному Чайковскому далеко не все было сделано, чем располагает медицина. Из ее арсенала была вынута небольшая часть оружия, да и та не вполне пущена в дело».
Бертенсонов обвиняли в том, что они поздно установили правильный диагноз, не использовали в лечении Петра Ильича ванны для борьбы с обезвоживанием организма больного, не собрали консилиум специалистов.
Как бы то ни было, в ночь на 25 октября Петр Ильич скончался. И по официальной версии – от холеры. Независимо от того, правильно его лечили или нет. Для империи это стало ударом.
Никогда прежде в России прощание с деятелем культуры не носило такого подчеркнуто общегосударственного характера. В средних и высших учебных заведениях прервали занятия. Отпевали Петра Ильича в кафедральном Казанском соборе. Огромная толпа сопровождала гроб на протяжении всего Невского проспекта – до Александро-Невской лавры. На могилу возложили сотни венков, в том числе от императорской фамилии.