– Да-да, конечно, спасибо, – ответила Лена.
Они вышли из кабинета, Игорь Вячеславович коротко попрощался и ушел. Лена присела на стул для посетителей и позвонила мужу.
– Зашел к нему в комнату, а он мертвый, вот и вся история, – ответил Миша на ее вопрос.
– Его убили? – нервничала Лена.
– Не похоже. Как будто во сне умер. Вчера пьяный был. Сердце, наверное, не выдержало.
– Следы борьбы есть?
– Ну ты даешь, – рассмеялся муж.
– Ответь, а?
– Он жил в мусорной свалке.
– Ты как вообще? – сменила тему Лена.
– Нормально. Трясет немного. И жалко его.
Лене захотелось стукнуть мужа за его вечную симпатию ко всем людям на свете.
– Что ты там делал? – спросила Лена. – Говорил, что у тебя встреча в агентстве.
– Заскочил, чтобы вернуть документы, которые вчера забрал. Не вскрывали бы эти полы… Ой, извини, это же твоя мама.
– Не извиняйся. Если честно, я тоже не хотела вспоминать. И если это моя мать, то пусть бы и оставалась в перекрытиях, – ответила Лена.
– Ох, Лена… – начал Миша, но на его стороне раздался дверной звонок, шаги и звук открывающейся двери. – К нам скорая приехала.
– Ладно, давай. Звони, как освободишься, – сказала Лена и нажала на отбой.
Первым порывом ее было заказать такси и поехать в квартиру на 5-й Советской, но она пересилила себя и пошла на работу, хотя отпросилась и на этот день тоже.
В кабинете, который она делила с методисткой и заведующей Домом творчества, Лена просмотрела сценарий к Новому году и решила вычеркнуть червя, потому что у него было всего две реплики, а костюм слишком трудозатратный, могут не успеть. Потом подобрала музыку для танца друзей Деда Мороза, ориентируясь одновременно на свой вкус и на просьбу заведующей не выбирать «совсем уж всякое такое». Просьба сопровождалась активной жестикуляцией. Лена работала в Доме творчества десять лет, и этой информации ей было достаточно. Например, Шнура и «Рамштайн» было нельзя, а «Пси», МакSим и Басту – можно. Сложно объяснить, если не знаешь. Лена давно изучила правила игры и спокойно их принимала.
Переделав все дела, она взглянула на часы – час дня. Время сегодня тянулось медленно. Она сообщением спросила мужа, как дела, но он не ответил и не прочитал. Нарушив данное себе обещание, Лена зашла в переписку с Костей, но и тут ее сообщение было последним. Она перешла на его страницу и стала снова просматривать его фото, фото родителей, квартиры, машины. От картинок веяло мещанской тоской.
Лена вернула в сценарий червя, а в документе для реквизита сделала пометку, что актеру нужно надеть облегающую шапку, очки и игровой тоннель (заметка: принести из дома накануне). Она подкрасила губы, припудрилась, чтобы убрать жирный блеск. Костик-красавчик смотрел на нее с экрана телефона. Самое удачное фото из всех: вид снизу, загорелый, на фоне пальм. Она поняла, что волнуется, как будто идет на свидание.
Костик ждал ее в фойе прямо у раздвижных дверей. Дорогой отель. Охранник поздоровался с ней и оглядел с ног до головы.
– Лена!
Костя приобнял ее и клюнул в обе щеки.
– Почти не изменилась, я надеюсь? – спросила Лена.
– Очень похожа на маму, – сказал Костя, и от его слов Лену накрыла ненависть.
В этот момент Костя отвернулся, чтобы показать ей ресторан, поэтому ничего не заметил.
– Вот ресторан. Одежду можно оставить в гардеробе.
– Говоришь совсем без акцента, хотя уехал маленьким, – заметила Лена, отдавая пальто.
– Дома общались только на русском, и соседи тоже русские немцы. Родители не смогли ассимилироваться, – ответил Костя.
Лене дали номерок, и они вошли в ресторан. Администратор усадил их за столик у окна, Лена украдкой разглядывала Костю. Да, фото в «Одноклассниках» сделаны в лучшие дни. С тех пор он заметно пополнел, а когда шел впереди нее к столику, Лена заметила на его затылке проплешину, прикрытую зачесанными волосами. Черты лица расплылись из-за лишнего веса, но все еще красавчик. Рыжие волосы на висках смешиваются с благородной сединой. Одет со вкусом, но с отставанием от моды лет на десять. Сев напротив, Лена увидела, что и он стал походить на своего отца, каким она запомнила его в двухтысячном.
Лена выжидала удобный момент, чтобы расспросить о визите отца в Петербург, но они заказали шампанское, выпили за встречу, и после бокала Лена, не умеющая пить много, размякла. Болтали о жизни в Германии и в России. Вспомнили родителей и детство в Казахстане. Поговорили о семьях. Он был в разводе – не сложился брак с такой же, как он, русской немкой, ровесницей. Сыну было четырнадцать. Работал в банке. Разговор был самый обычный, как у старых друзей, и Лена подумала, что, наверное, ошиблась в намерениях своей первой любви – ни намека на флирт. Им принесли комплимент от шеф-повара.
– Мне пора за дочкой, – сказала Лена в половине четвертого. – Забрать из школы и отвести в секцию. Извини.
Ей жаль было прерывать приятный разговор.
– А как насчет завтра? Покажешь город? – спросил Костя.
Лене стало неловко, она опустила глаза. Но сейчас не хотелось все портить грубыми вопросами о поездке его отца в Петербург, сама собой беседа в эту сторону не пошла.
– Давай.
– В это же время? – спросил Костя.
– На перекрестке Восстания и Жуковского, идет? – предложила она.
Лена быстро накинула пальто и вышла, потому что Соня уже забросала все мессенджеры вопросами, когда мать за ней придет, жаловалась, что она сидит и парится одетая в раздевалке.
– Ну почему прямо не спросила, – прошептала Лена сама себе, когда уже ехала в такси.
Встреча, о которой она не говорила мужу, да еще в момент, когда муж сидел в квартире с трупом, казалась ей пошлой.
Глава шестнадцатая,
в которой коммуналка на 5-й Советской снова превращается в место преступления, а Михаил находит родную сестру Ивана Вадимовича.
Скрынников велел ничего не трогать и никого не пускать в комнату Ивана Вадимовича, пока стоял в пробке на Невском. Любопытные соседи задавали вопросы и заглядывали в дверь. Скорая примчалась быстро, следом пришел участковый, чтобы засвидетельствовать смерть. Приехавший следователь велел всем разойтись по комнатам и не уходить.
– Роман Петрович где? – спросил он.
– С утра не было, – ответил Михаил.
– Звонили?
– Звонил, телефон отключен. У него часто так. Бухает. Проспится – и перезвонит.
Скрынников поджал губы. Нателла Валерьевна слушала их разговор, чуть приоткрыв дверь.
– Порешили засранца, – прошелестела она.
– К тому все и шло, – прошелестела в ответ Валентина Афанасьевна, тоже подслушивавшая из-за приоткрытой двери.
– Закройте двери. Идут следственные действия, – сказал Скрынников. Обе двери закрылись. – Михаил Сергеевич, придется вам и в этот раз быть свидетелем, – обратился к нему следователь. – Подождите, пока сделаю осмотр с экспертами.
Михаил болтался без дела, ходил туда-обратно по квартире. Скрынников сегодня захватил маску с клапанами, белый клюв на нем выглядел комично. Через пару часов Скрынников вошел в кухню, на ходу снимая маску. Он открыл окно нараспашку и минуту глубоко вдыхал свежий воздух.
– Убили? – спросил Миша, понижая голос.
– Ждем, что скажут эксперты. Налейте воды, пожалуйста, вы тут ориентируетесь.
Миша достал из шкафчика логопеда чашку, которой обычно пользовался, и налил в нее воды из кувшина-фильтра. Скрынников поморщился, глядя на фильтр, но взял и выпил всю воду.
– Сейчас приедут эксперты и фотограф. У меня просьба – сможете дождаться, когда его заберут в морг? И проследить, чтобы никто не расходился. Будем с коллегами записывать показания на камеру. Я съезжу за всем необходимым и вернусь.
Михаил кивнул, все равно день насмарку. Скрынников вымыл руки средством для мытья посуды, огляделся и вытер их о штаны.
– Просмотрел я. Второй труп, – сказал он.
Михаил не знал, что ответить. Да, выходит, они со следователем чего-то не заметили.
– Кстати, важная информация. Нож, который нашли на первом трупе, – не орудие убийства.
– Это как? – не понял Михаил.
– Входное отверстие от ножа уже, чем должно быть. Благодаря мумификации эксперты определили, что нож был, скорее всего, обычный кухонный. А этот подкинули, чтобы кого-то подставить. И если бы мы знали, чей он, то отвели бы подозрение от этого жильца. Может, он и заговорил бы. Кстати, вы нашли для меня список собственников на начало двухтысячного года?
– Да-да, – засуетился Михаил. – Только он в агентстве, я коллегу просил. Попрошу сфотографировать и прислать, так можно?
– Без проблем, – ответил следователь. – Вы говорили, что вчера вечером заподозрили инсульт у Ивана Вадимовича?
– Было похоже. Бессвязный разговор, какой-то странный.
– Он же пьяный был? – уточнил следователь.
– Да, но я видел его пьяным много раз. Такого не было.
Игорь Вячеславович внимательно дослушал Михаила, потом достал телефон и набрал номер.
– Скрынников, – сказал он в трубку. – На 5-й Советской возьмите бутылки на анализ.
– Что-то подсыпали ему?
– Подсыпали, задушили, сердце не выдержало – все что угодно.
Следователь попрощался и ушел. Михаил двинулся за ним и в прихожей плотно закрыл дверь в комнату Ивана Вадимыча, чтоб в квартиру не несло запахи и чтобы любопытные соседи не пришли посмотреть на труп. Соседи, услышав возню в коридоре, вышли. Самые активные – программист, сумасшедшая и нормальная старушки, логопед. Вернулась Варя и застыла, оглядывая соседей. Ей немедленно сообщили о происшествии.
– Я что, никогда не избавлюсь от этой комнаты и от вот этого всего? – спросила в пространство Варя и ушла к себе.
– Не бойтесь. Игорь Вячеславович все расследует, – сказал им Михаил.
– Кошмар какой, – прошептала Михаилу Анна. – Убили его?
– Пока неизвестно, – попытался успокоить ее Михаил. – Может, сердце.
– Что тут непонятного? Криминалисты на сердечный приступ не выезжают, – ответила логопед.