Из коридора раздался звук шагов, и в комнату заглянул Скрынников.
– Михаил Сергеевич, вы скоро закончите? – спросил он. – Мне бы поговорить с родней.
– Да-да, уже все, – засуетился Михаил, поднимаясь с корточек. Колени мгновенно заныли, и по ногам вверх и вниз побежали противные, болезненные мурашки, и он снова невольно опустился на корточки. – Ох, – вырвалось у него.
– Помассируйте, – посоветовала Вероника Вадимовна.
– Икры и бедра сзади, – добавил Саша.
Он участливо наклонился к Мише и помог ему встать. Скрынников хмыкнул и удалился.
Через минуту, когда щипать стало меньше, Миша указал матери и сыну в сторону кухни.
– Очень много информации, понимаю, но нам нужно начать оформлять наследство, чтобы не тянуть со сделкой. Сейчас придется подписать кое-какие бумаги, потом я расскажу, что делать.
Мать протянула руку, и Саша подставил ей свою, на которую она оперлась и встала.
– Идемте, все документы на кухне, я покажу, – сказал Михаил.
– Я помню, где кухня, – улыбнулась Вероника Вадимовна и вышла первой.
«Отличная свидетельница», – подумал Михаил. С Сашей они задержались в комнате.
– Скажите, сколько здесь квадратов? – спросил Саша.
– Восемнадцать, – ответил Михаил.
Саша присвистнул.
– Приличная.
– Вы уже говорили с матерью по поводу того, что с ней делать? – спросил агент.
– Пока нет. Родители как раз дают мне взнос под ипотеку. Деньги не будут лишними.
– Если добавите деньги от этой комнаты, можете обойтись и без ипотеки, – предположил Михаил.
Саша рассмеялся.
– Нас в семье четверо, родители все делят поровну.
– Ну, если не будет встречки, тем лучше, – ответил Михаил. Он уже просчитывал в голове сроки, новые даты у нотариуса. Нужно написать агенту по встречке, что они отказываются от покупки. Конечно, такой молодой человек, как Саша, да еще и с поддержкой семьи, не станет покупать квартиру, которую должен был приобрести его дядя.
Они шли по коридору.
– Помнится, Наталья везде выключала свет, – сказала Вероника Вадимовна.
– Так и сейчас, просто пока не добралась, – заверил ее Михаил.
Скрынников сидел на подоконнике и строчил сообщение в телефоне. Оба его коллеги успели вернуться и тихо переговаривались. На столе собирал вещи усатый мужичок.
– Отпечатки будут готовы к вечеру, – сказал он Игорю, и тот кивнул в ответ.
– Закончили? – спросил Скрынников, вставая с подоконника.
– Еще немного, – засуетился Михаил. – Сейчас покажу документы.
Он неловко завозился в общей папке собственников, потом в своем портфеле, доставая нужные бумаги.
– Можете присесть вот сюда, – указал он Веронике Вадимовне на «свой» стул.
– Давайте сразу Сашу, – ответила она. – Все равно ему заниматься. Доверенность нужна?
– Позже, сейчас просто расскажу, что делать дальше, – сказал Михаил.
Саша сел за стол.
– Михаил Сергеевич рассказал мне, что Ванечку убили, – сказала Вероника Вадимовна Скрынникову.
– Примите соболезнования, – ответил Скрынников.
– Спасибо, – с достоинством кивнула она.
– Вероника Вадимовна была здесь в августе двухтысячного и все хорошо помнит, – сказал Михаил следователю.
– Ах вот как, – ответил следователь. – Это хорошо. Иван Вадимович мог пролить свет на то давнее дело, но умер.
Затем Михаил принялся объяснять Саше, какие документы и куда следует подать, что нужно собрать и куда записаться. Давал рекомендации, номера телефонов и сайты. Саша записывал все в телефон. Говорил Михаил вполголоса, пытаясь слушать, что обсуждают следователь с сестрой Ивана Вадимовича, но получалось плохо. Саша захотел посмотреть еще документы по подобранной встречке, поэтому они закончили одновременно с тем, как закончили Скрынников и Вероника Вадимовна.
– Спасибо, это очень ценная информация, – услышал Михаил от Скрынникова. – Готовы будете дать показания под запись?
– Конечно, если надо.
Михаил почувствовал гордость за то, что достал ценного свидетеля. Игорь, ему показалось, с благодарностью на него посмотрел.
– Сейчас мы можем идти? – спросила Вероника Вадимовна.
– Минутку. Может быть, вспомните вот этот нож? – спросил Скрынников. Он достал и положил перед Вероникой Вадимовной фото ножа, найденного вместе с телом безымянной женщины.
– Помню. Такой набор был у Наташи. Вернее, у ее мужа, Толи. Он охотой по молодости увлекался, – сказала Вероника Вадимовна. – Я иногда просила у нее разделать мясо. Штук десять разного размера.
Скрынников замер, глядя на нее. Вероника переводила взгляд со следователя на его коллег и на Михаила.
– Что это за нож? С места преступления, да?
– Он был найден с женщиной в перекрытиях, – ответил Михаил.
– Наташа – убийца? – спросила Вероника Васильевна.
– Нет. Нож подкинули, чтобы подозревали ее. Только мы не могли выяснить, чей он. Ладно, давайте на этом закончим. Спасибо вам. Нам бы записать вас. Если вам сложно, я сам могу приехать к вам в Пушкин, – предложил Скрынников.
– Мне завтра в город, так что смогу привезти маму к вам, – сказал Саша.
Пока они договаривались, складывая один на троих временной пазл, Михаил убрал документы. Еще вчера казавшиеся бесполезными залежи снова стали твердыней, фундаментом для будущей сделки, на которой висели девять квартир для расселявшихся обитателей коммуналки и пачка денег для Саши и его матери. Это было приятно.
Саша и Вероника Вадимовна попрощались и ушли.
– Игорь Вячеславович, я ведь могу возобновить сделку и продавать квартиру? – спросил Михаил.
– Угу, – ответил следователь. – Думаю, к тому моменту мы все закончим. – Он казался усталым. Ясно – отпуск утекает. – Когда будут готовы результаты ДНК-теста вашей жены?
– Послезавтра, – ответил Михаил.
Скрынников поскучнел лицом.
– А что у вас? – спросил Михаил.
– Сложно расколоть здешний змеюшник, – признался Игорь. – Но справимся.
– Может, это не наши? – предположил Михаил. – Дверь забыли закрыть, например.
– Это кто-то из наших. Сначала был уверен, что этот ваш второй…
– Роман Петрович?
– Да. Но сейчас уже, – он развел руками, показывая, что не уверен. – Старожилы ваши не колются. Ребята, давайте по домам, завтра продолжим, – сказал Скрынников коллегам.
Михаил попрощался и ушел к жильцам. По очереди стучался в двери и сообщал, что наследники найдены, что скоро сделка будет закрыта. Те счастливо благодарили его и говорили, как им повезло с агентом. Настроение Михаила значительно улучшилось. Он попросил Нателлу Валерьевну не материться при следователе, и она согласилась. Михаил заглянул к ней в комнату – квадратный вырез в полу был закрыт ковриком. Скоро о смертях забудут и заживут прежней жизнью.
Жильцы высыпали в прихожую и стали расспрашивать агента, что за наследники нашлись и как скоро они смогут переехать в новые квартиры. Михаил привычно, как детям, объяснял все детали, успокаивая и не давая сроков.
Дверь открылась, и в квартиру вошел трезвый Роман Петрович.
– Явился, забулдыжник козлиный, – приветствовала его Нателла Валерьевна.
– Что за сбор? – поинтересовался Роман Петрович.
– Ивана Вадимовича убили, – ответила Валентина Афанасьевна.
Алкоголик замер.
– Я же его вчера видел, – удивился он.
Михаил взял его под руку, они вместе вошли в комнату Ивана Вадимыча.
– Где вы были? Вас уже подозревать начали, – сказал он вполголоса.
– Да я это… Ванька шумел, вот я и ушел.
– Вы не с ним пили?
– Не, поругались мы че-то.
– Ну и хорошо. Его отравили.
Роман Петрович хлопал на агента глазами.
– А я, – забормотал он, – а я сидел, слушал. Шумно было. Ванька весь вечер буянил, Натка материлась, Валька бегала туда-обратно, Анька с ним тоже собачилась. Вот собрался и ушел.
– Где были-то?
– У друга, недалеко тут…
– Сидите дома, следователь заберет вас, чтобы поговорить.
Михаил снова сбегал на кухню и сообщил Скрынникову, что Алкоголик Первый явился. Попрощался со следователем и вышел из квартиры в задумчивости – даже остановился в пролете у окна, пытаясь поймать основную мысль. Он смотрел во двор-колодец и думал, что интуиция его замолчала. Он мог поверить, что женщину в полиэтилене убил и Иван Вадимович, и Роман Петрович, и обе старушки. Они вчетвером вполне могли пудрить мозги и Михаилу, и следователю, и даже действовать в сговоре – кто их подловит на лжи столько лет спустя? Лена в роли убийцы настойчиво лезла к нему в голову. В этом змеином клубке никто не станет ее подозревать.
Миша зашел за девочками к матери и, выслушав порцию наставлений, написал жене, что они с дочками идут пешком домой. Лена ответила, что готовит ужин, потому что перепутала дни доставки.
Дома было нервно. Дочки отказались есть приготовленное, и Лене пришлось выпить успокоительное. К десяти Миша уже лежал на полу в детской, зажатый дочерями с обеих сторон, читал им «Опасное лето».
Ему доставалось больше дочерней любви, потому что в семье он был добрым полицейским, а Лена – злым. Правда, это означало, кроме обожания, что дочки чаще его дергали, чаще висели на шее и почти не слушались. Лена была не против такого расклада.
– Какой-то ты зеленый, – сказала Лена мужу, когда начались их сорок минут на личную жизнь.
Она тоже выглядела вымотанной.
– Меня сегодня допросили по-настоящему, на камеру, – сказал Миша.
– Понравилось? – спросила Лена.
– Есть в этом что-то торжественное.
Они достали из холодильника водку, стоявшую там года три. Лена делала бутерброды.
– Кому нужно убивать Ивана Вадимовича? – спросила Лена.
К этому моменту Миша окончательно убедил себя, что жена не может быть убийцей, и сейчас затосковал, глядя на спину жены, резавшей колбасу.
– Не знаем. Скрынников обмолвился, что он, скорее всего, не убийца той женщины в перекрытиях, а свидетель. Бесится, что просмотрел убийство.
– Как его убили?
Михаил сглотнул.