Я тут же представил себе, как чумазые слесаря подливают мне чай и жалуются, что конфет нет, зато есть печенье… Бр-р-р, до чего воспоминания доводят. Встряхнувшись, я поинтересовался, из чего они сделали кондиционер. Вот что значит доступ к ресурсам: ребята, недолго думая, решили, что в данном случае больше – не значит меньше. Притащили радиатор от какого-то то ли грузовика, то ли трактора, а в качестве мотора применили имеющийся на складе мотор от токарного станка. Полученный поток они каким-то образом завели в систему вентиляции и теперь, после небольшой порции пыли, во всех помещениях у них прохладно.
– Василий Васильевич, а ведь так же можно сделать и для операционной, – вскинулся я и начал показывать руками. – Смотрите сами – ставим мотор посильнее, потом фильтры, чтобы пыль и грязь не проникала, и следом обеззараживатель от всяких вирусов и бактерий. А получившийся выход в операционную. В итоге и воздух свежий-чистый, и если даже кто занесет грязь или щель какая появится в том же окне, то подпор чистого воздуха сквозняком все вынесет наружу.
– Хм. А ведь верно. В качестве первичного фильтра можно взять многослойную марлю и перед операцией ее менять. А следом поставить кварцевую лампу, – задумчиво произнес Успенский.
– А ведь можно сделать воздух еще чище! – меня понесло от послезнания. – Предварительно пропускать его через регулярно меняющуюся воду. Все мелкие частицы останутся в воде. Наверняка еще всякие вредные газы растворятся и не пойдут дальше. Правда, влажность резко увеличится…
– Ну, как раз с влажностью бороться мы умеем – у нас на кислородно-азотной станции есть все необходимое. Вот на подстанции и попробуйте, все равно у них практически все уже готово, да и думаю, они не откажутся.
– Ты где был? – едва меня увидев, тут же задал вопрос Михаил. Он что, не знает?
– В милиции был, – я развел руками, – пытались разобраться, кто я такой.
– И как, разобрались?
– Нет, но обещали вернуться…
Глава 12
– …И теперь о важном – в это воскресенье у нас будет пионерский десант!
Я бы пропустил мимо ушей и это, но прошедшее по рядам оживление вынудило меня очнуться от полудремы и закрутить головой. Судя по всему, никто из присутствующих на еженедельной планерке от этого десанта не ждал ничего хорошего. С мест послышались какие-то вопросы, суть которых ускользала от меня.
– Миш, а этот десант, он про что? – наклонившись, я шепотом спросил у Михаила.
– Лето же начинается.
– Ну. В школе ведь летние каникулы, пионеры до осени в спячке. Некому десантироваться.
Я следил за усиливавшимся шумом. Трибуну с Василь Васильевичем окружил народ и что-то усиленно обсуждал.
– Если бы. Смотри сам. Есть те, кого родители в пионерские лагеря отправили или по деревням к бабушкам-дедушкам. А что делают те, которые ни туда и ни сюда? – продолжил Михаил.
– Ну, на улицах играют или там книжки читают, – по-прежнему не мог понять я.
– Или попадают под воздействие различных антисоциальных личностей. Азартные игры, табакокурение… – Михаил явно цитировал какую-то брошюру.
– И излишества всякие нехорошие! – не смог не вставить я.
– Ага, они самые… В общем, школы совместно собирают таких детей и возят по предприятиям города. День тут, день там. И ладно бы просто экскурсию провести! Требуют обеспечить посильное участие в деятельности. Ну, там, гвоздь забить или гайку какую прикрутить. А что в больнице можно доверить молодежи?
– И много привозят?
– В прошлый год было полторы сотни. В какой-то момент не уследили, так они по углам разбежались, как мыши. Бр-р-р! – Михаил передернулся, явно вспомнив что-то неприятное.
Откинувшись, я задумался. Куча корпусов, куча детей. Есть места, куда детям категорически нельзя – например, инфекционное отделение или родильное. По себе знаю, такие места больше всего привлекают своей запретностью, значит, как минимум пара-тройка наиболее любопытных десантников залезет. Значит, надо направить их интерес туда, где безопасно. Да, сложная задача. Хотя… «Том Сойер»! Я чуть не заорал от радости. Сам же недавно плакался, что работы – не продохнуть, а тут бесплатная рабочая сила сама в руки идет.
Я поднялся и пошел к трибуне, где по-прежнему был шум и гвалт. Судя по обрывкам фраз, все по-прежнему жаловались друг другу на масштаб разрушений с прошлого раза. Более того, одной из самых главных жалобщиц оказалась наша любимая главсестра. Загибая пальцы, она перечисляла потери сосредоточенно слушающему Василий Васильевичу. Вот ведь кремень мужик, я бы на второй минуте такой тусовки вскипел и всех бы матюками по местам рассадил. А он серьезно так смотрит, хоть и слышит это явно не в первый раз.
– …И ладно бы простыни, это можно понять. Но куда, и главное, как они умудрились утащить два судна из-под больных, мне до сих пор непонятно, – подойдя поближе, я разобрал окончание фразы. Ничего себе, десант. Скорее, это набег пиратской вольницы.
– Извините, я не разобрал, а сколько в этот раз человек ожидается? – дождавшись паузы в потоке жалоб, немного невежливо вклинился я.
– Шесть автобусов, это примерно 100 или 120 человек, – с радостью переключился на меня главврач.
– А сколько можно мне припахать? – тут же поинтересовался я.
– «Припахать»? А при чем тут пахота? – поинтересовалась Ирина Евгеньевна, до этого прожигавшая меня взглядом.
– Ну, не так выразился… – я смутился, – спрошу по-другому. Сколько из этих десантников можно выделить мне?
– Да хоть всех! – в сердцах, по-бабьи вскинув руки, воскликнула медсестра. – Это же сумасшедший ураган…
– Погодите, кажется, у Вячеслава Владимировича есть предложение, – Василий Васильевич жестом руки заставил Ирину заткнуться. – Давайте выслушаем.
– Марк Твен! Том Сойер! – возбуждение прорвалось мне в голос. – Не можешь предотвратить, значит, необходимо возглавить.
– И какой же забор вы предлагаете красить? – в голосе Ирины было столько скепсиса, что его можно было разливать по стаканам.
– Да все сразу! – я почувствовал, что моя идея правильная. – Например, наверняка у вас есть с десяток-другой старушек, которых можно бинтовать. Забинтовали одну – пошли к другой. А тем временем первая разбинтовывается и готова к следующей забинтовке. Ну, или сначала забинтуют руку, а потом, если хорошо получится, разрешить забинтовать ногу. И, например, можно соревнование устроить между бинтовальщиками.
Ага, вижу, проняло. Вот чего-чего, а бинтов в больнице до фига и больше.
– А мне потребуется кучка пацанов, которые пробегутся по обычным палатам и замерят, сколько и где проводов заменить. Особо отличившимся лампочки можно будет доверить поменять, – на всякий, я сразу же начал оговаривать использование детского труда в своих личных целях. – А в качестве награды… Ну, например, витаминки раздавать.
– Отличная идея! – внезапно просиял Василий Васильевич. – Нам для выполнения плана очень пригодится.
Вот сейчас не понял. Неужели уже в это время начали спускать планы «вылечить n больных» или «скормить m таблеток аспирина»?
После моего предложения обсуждение тут же вернулось в конструктивное русло, и совместными усилиями народ довольно быстро набросал план противодействия пионерскому десанту. А после Василий Васильевич при всеобщем одобрении вручил мне карт-бланш по руководству этим бедламом. В очередной раз инициатива настигла инициатора.
В воскресенье я прямо с самого утра не находил себе места, постоянно проверяя и перепроверяя сделанное. Облажаться в своем первом крупном деле не было никакого желания, поэтому в подготовке приема десанта я пошел по самому простому пути: представил себя школьником и ходил по этажам, пробуя заглянуть во все двери и залезть во все щели. Попутно заработал себе прозвище «Циклоп», так как я не расставался с налобным фонариком, оказавшимся крайне практичной штукой.
Наконец, решив, что перед смертью не надышишься, я махнул рукой и пошел на место встречи десанта диверсантов. Благо на небе была легкая облачность, и температура на улице не вызывала желания тут же начать искать укрытие. Как выяснилось, таким предусмотрительным я оказался не один. На месте уже было все начальство, как мое, так и больничное. Отжав себе столик, за которым обычно играли ходячие больные, они сосредоточенно смотрели в какие-то бумаги. Предложить им, что ли, проводить планерки на свежем воздухе? А то обычно к концу в комнате дышать уже нечем. Поздоровавшись, я присел с краешка за столик и принялся наблюдать за мужиками, которые, ничуть не огорчившись потерей стола для игры, заняли для себя полянку неподалеку. Вообще, меня до сих пор поражало то, что народ весь был очень образованный и культурный. Редко кто играл в карты, в основном в ходу были шахматы. Был даже какой-то переходящий больничный кубок для чемпиона.
Я посмотрел на корпус больницы. Большинство окон были открыты, и в них виднелись головы тех, кто не смог или не пожелал спускаться, но лишать себя представления не собирался. Ладно, если все получится, как надо, то будет вам шоу…
Наконец послышалось завывание моторов, и через арку во внутренний двор больницы въехал первый автобус. Торчащий, как у грузовика, капот, полукруглые крылья над передними колесами и будка с очень сильно скругленными углами. Меня на таком самого в свое время возили в пионерский лагерь, у него еще дверь открывается ручкой с водительского места. Водители, видимо, были тут уже не в первый раз, потому что безо всяких указаний начали выстраивать автобусы строем друг за другом. Первый, второй… Я провожал каждый автобус взглядом и, разглядывая прилипших к стеклу детей, пытался хотя бы примерно подсчитать количество голов. Третий автобус… Четвертый… Все? Я неверяще выбежал за последним автобусом на дорогу и посмотрел в проем арки. Точно все. Так это же праздник какой-то!
Тем временем у автобусов открылись дверцы, и во двор больницы хлынул поток пионеров. Все были одеты совершенно разномастно, и только пионерский галстук был у всех одинаковый. А нет, даже тут есть различия: у кого-то пионерский галстук был завязан, а у некоторых вместо узла была какая-то фиговина. Для меня еще немного было странным, что у всех галстук был прямо поверх одежды, так сказать, на голую шею. Я как-то привык, что галстук под воротником. А вот и пионервожатая… Какая-то подозрительно молодая для такой должности девушка быстро скучковала детей и, повернувшись ко мне, как к наиболее близко стоящему, отдала пионерский салют и звонко произнесла: