Я глянул в книжечку. В самом деле, должен быть. Сперли или пропили? Хотя какая теперь разница…
– Итак, давайте варианты, – Николай вернул себе внимание. – Как будем искать неисправность, и что нам для этого понадобится?
В результате мозгового штурма было предложено столько вариантов, что будь хотя бы часть из них реализована, то проще было бы сразу выкинуть эту несчастную радиолу, чтобы своими негативными эманациями не заставляла ломаться другие приборы в больнице. Немного посовещавшись, ребята под контролем Николая Александровича собрали некое подобие ремонтного набора и, завернув его в какую-то тряпку, выдвинулись в сторону больницы.
Подперев плечом косяк двери, я наблюдал, как пацаны муравьями облепили радиолу. За сам трансляционный узел я совершенно не беспокоился – у мальчишек была задача починить, а не разобрать. Да и хуже уже не сделают – он так и так не работает.
– Это что тут за представление? – удивленный Михаил заглянул через мое плечо.
– Полевой ремонт вверенной мне техники под руководством Николая Александровича, главы калининской радиостанции, – я представил главу радиокружка.
– Это хорошо, что ремонт, – поздоровался с Николаем Михаил. – Главное, чтобы после него лишних запчастей не образовалось.
– Не, тут, скорее, обратное будет, – ответил Николай. – Лишняя функциональность может образоваться. Ребята недавно…
– Нашел! – нас прервал чей-то голос. И тут же в динамике послышался всем знакомый скрежет и хруст, который образуется при подключении наушников в разъем плеера. Еще пару раз хрустнуло и затихло.
– Там просто провод плохо припаян был, – прокомментировал довольный голос. – Я его немного пошевелил отверткой, и вона чо получилось.
– Ты отверткой-то зачем полез? – тут же прилетела язвительная ответка от соседа. – Васька, ну вот мало тебя в прошлый раз током било…
– Эй, вы там поаккуратнее, – я внезапно вспомнил про технику безопасности. – У нас хоть и больница, но даже для клизмы воду еще подогреть надо…
– Ничего, за одного битого двух небитых дают, – попытался успокоить меня Николай. – Да и нет там опасных напряжений, чай, не телевизор же.
– По последним исследованиям медиков, убивает не напряжение, а ток, – я немного поделился знаниями из будущего. – Так что давайте выключайте перед ремонтом, а то мне на самом деле несложно всем клизму обеспечить, возможно, даже с патефонными иголками…
То ли все восприняли мою угрозу всерьез, то ли просто не было свободной розетки для паяльника, но аппарат выключили из розетки перед окончательной починкой. Ребята пропаяли все соединения и тщательно вытерли все внутренности агрегата от пыли. Николай проинспектировал все сделанное и остался доволен.
Включение починенного агрегата доверили тому самому Ваське, как нашедшему неисправность. Гордый до невозможности пацан с дичайшим апломбом щелкнул выключателем и оглядел своих товарищей, дескать, знай наших!
Внутри аппарата снова разлилось теплое сияние, и точно так же стрелка на передней панели качнулась вправо. А в динамике снова тишина. Прямо на глазах задранный нос Василия начал опускаться.
– Эх ты, тютюня, а входной канал кто ставить-то будет? – вихрастый пацан с улыбкой решил спасти новоиспеченную звезду ремонта трансляционных узлов.
– Точно! – засуетился Василий и повернул переключатель в положение «радио». В динамике тут же раздалось шипение эфира. Васька начал вращать ручку настройки.
«…Вальс оттеснен, без вины виноватый. Но затаен, он всегда и везде со мной…» – внезапно после серии стонов и хрипов из динамика послышался удивительно чистый голос какой-то тетки.
– Кристалинская! Не трогай! – тут же зашипели со всех сторон. Василий в испуге отдернул руку от агрегата.
Я слушал вместе со всеми. Потом еще одну. И еще. Ну… Первые впечатления – песни очень длинные. Никаких привычных мне радиоогрызков. Тут под одну композицию можно чай успеть вскипятить и еще время останется в туалет сходить. И… Темп, что ли? Ну, вот очень медленно на мой вкус. Под такое только засыпать. А еще как-то по-идиотски брякающее пианино в качестве аккомпанемента, ни гитары, ни ударных.
– Мамбо! – внезапно раздался наигрыш из моего времени – …Италиано! Хей мамбо! Как поют твою песню повсюду…
Черт, всего кусочек, а потом опять скатились в заунывный вой, но этот кусочек уж очень узнаваемый. Обалдеть. Значит, в моем времени просто взяли и перепели, редиски. Ну и ладно…
– А что насчет трансляции на всю больницу? Может, попробуем потихонечку? – я вспомнил про основное предназначение этого агрегата.
– Так, Василий уже получил сегодня свою толику славы, – скомандовал Николай. – Еремей, давай теперь ты.
Тот самый пацан, который подсказал Василию про вход, подошел к задаче основательно. Он сначала посмотрел в книжечку, потом поставил громкость трансляции на минимум и только потом переключил выход. Динамик на аппарате заглох, зато ожил репродуктор в углу комнаты. Я подошел поближе.
– Давай чуть-чуть громче, – скомандовал я.
Пацан подчинился. Я прислушался к очередной задушевной песне. Теперь стало понятно, почему так брякало пианино ранее – на таких, с позволения сказать, абонентских устройствах высоких и низких частот не было как класса. Так что слушателям достается только голос и все, что в этом диапазоне. Но нефиг привередничать – даже такое гораздо лучше, чем ничего.
– Здорово! – я развернулся к ожидающим моего вердикта ребятам. – Нет, правда, молодцы! Вы даже не представляете, сколько сейчас людей подняли головы к репродукторам в ожидании следующей песни.
– Я требую выдать таким молодцам награду, – раздался голос Василий Васильевича от двери.
Пацаны оглянулись и тут же стушевались, несмотря на радостный вид Василь Васильевича. Главврач явно возвращался с какого-то очередного совещания и был в образе «очень важного и солидного человека высокого ранга».
– Может, каждому по батарейке для фонарика? Или две? – предложил я.
Пацаны посмотрели на меня очень скептически. Дескать, чего это дядя внезапно с ума съехал? Действительно, что-то я сказал, не подумав. У ребят доступ к радиостанции есть, а я к ним с батарейками. Наверняка у них этих батареек…
– Думаю, в честь такого события следует повторить недавний опыт с десантом, – немного обтекаемо предложил Василий Васильевич. Точно книгу про беспризорников прочитал, бьет по самому тонкому.
– Так там ничего не осталось, – я нашел взглядом Петра. – Вон, участник налета может подтвердить.
Тот, поймав мой взгляд, аж подпрыгнул от возмущения.
– Да нет, там еще осталось, просто рук не хватило, – он повернулся к соратникам. – Там есть такая пластина, на шасси подойдет просто зашибительски…
Судя по всему, рассказы о богатствах пещеры Али-Бабы уже давно упали на благодатную почву и дали свои ростки в душах пацанов, потому что скептические взгляды тотчас же сменились на умоляющие. На вас когда-нибудь смотрело сразу несколько котов из «Шрека»? Умоляющие обо всем сразу глаза, в уголке которых вот-вот появится слезинка, которая расплавленным оловом прожжет любую, даже самую черствую душу? Вот и на меня раньше так не смотрели.
– Ну, раз на шасси, то тогда пойдем, – я попытался за наигранной взрослостью скрыть свое смущение. – Только чур, сильно не распространяйте, а то Василий Васильевич меня заругает, дескать, на металлолом нечего будет сдавать.
Меня тут же в несколько голосов заверили, что они могила и вообще уже забыли дорогу сюда. А ежели кто расскажет, то тот вообще не пионер даже…
– Это же сколько тут все это копилось? – оглядев склад, потрясенно спросил Николай.
– Не знаю, я тут недавно. Но во-о-н там, – я показал рукой, – есть печная заслонка 1903 года. Надо?
– Да нет, у нас уже паровое, – он пытался уследить за хаотично перемещающимися пацанами, – но за предложение спасибо.
Второй налет на склад происходил более обстоятельно. Никаких метаний, никакого обмена. Пацаны методично, как белки, потрошили все доступное. Потом совместным консилиумом принималось решение о годности найденного, и, если оно было положительным, деталь откладывалась в отдельную кучку.
– Эй, если кто найдет изоляторы, то они чур мне, – я вспомнил про свой собственный совет. – Мне антенну нормальную еще делать надо для установки.
А что? Приемник у радиолы всеволновый, будет что послушать по ночам.
Глава 15
Я гипнотизировал взглядом переключатель режимов. Знали бы вы, как охота прощелкать им в положение «микрофон», наклониться и проорать: «До-о-оброе утро, Вьетнам!» Но до конфликта еще черт знает сколько времени, да и не поймет тут никто отсылки к еще не снятому фильму, поэтому приходится страдать на ровном месте.
Согласно рекомендациям, накопанным где-то нашей библиотекаршей Любовь Борисовной, я несколько раз медленно вдохнул через нос и так же медленно выдохнул, но уже через рот. Покорчил рожи, вытянул губы уточкой. Теперь самое сложное. В очередной раз набрал воздуха и попробовал произнести: «Все бобры добры для своих бобрят». Поначалу я самонадеянно замахнулся на «Корабли лавировали, да не вылавировали», но язык стабильно закручивался в узел уже на третьем слове, поэтому я выбрал что-то попроще. Внезапно добрые бобры пролетели без запинок. Надо же, всего пару десятков попыток, и я одолел первый уровень в речевой зарядке для дикторов. Я посмотрел в бумажку, что следующим? Прохлюпать губами, как лошадь, и потом немного отдохнуть? Хорошо…
– Вячеслав? – ну вот так всегда. Стоило мне хорошо всхрапнуть, да так, что настоящая лошадь наверняка бы удавилась от зависти, как в двери обнаружилась удивленно взирающая на меня бабулька.
– Нет, но я за него.
– А как мне его найти? – опять моя шутка осталась непонятой.
– Извините, – я вздохнул, – я Вячеслав, что вы хотели?
– Вам повестка, – она протянула мне сероватый листочек, – с распиской в получении.