Разглядывая задумавшегося врача, я внутренне ликовал. Кажется, у меня получится вписаться в местное общество с железобетонной легендой. Если и этот Егоров меня не выведет на чистую воду, то мне в дальнейшем вообще бояться нечего. Внезапно доктор вышел из зависания и повернулся ко мне.
– У нас в больнице есть определенные проблемы с электрическим оборудованием. Электрослесарь крайне небрежно относится к своим обязанностям, через что врачи и младший медицинский персонал часто не могут удовлетворительно выполнять свои обязанности.
– Бывает, но при чем тут я? – не понял я. – Обучить его чему-то? Так я не знаю…
– Нет-нет, – перебил меня воодушевившийся доктор, – вы попробуйте заменить его! Все равно его, оглоеда, когда надо, не найдешь. Вон, лампу уже который месяц просил починить.
Я задумался над подводными камнями. Ну, лампу я починил, а если что серьезное сломаю… Списать на потерю памяти?
– И вдобавок, очень часто привычные действия способствуют возвращению памяти, – решил добить меня доктор.
Эх, дорогой ты мой бармалей, знал бы ты, какие действия для меня привычные. Подвигал немного бровями, имитируя непростые размышления, и кивнул.
– Хорошо, доктор, надеюсь, что вы совершенно правы, и ваша теория полностью реализуется, – взволнованно ответил я. А чего? Должен соответствовать. Ведь пока не стукнет 220, человек не превращается в повелителя мрака. Так что электрик я теперь. Почти всамделишный, и пусть кто попробует мне в этом возразить.
Глава 3
Для начала «всамделишного электрика» перевели из отделения интенсивной терапии в отделение для выздоравливающих. Странно, весь мой редкий опыт посещения больниц в моем времени не содержал подобного. Куда в больнице приняли, оттуда и выпнули потом. Ну, если только в реанимацию не попал.
После осторожного выяснения о месте назначения оказалось, что тут есть места, где уже выздоровевшие больные дожидаются официальной выписки. Лечить их уже не надо, максимум пару таблеток скормить, но присмотреть необходимо. Или люди ждут подходящего транспорта до дома. В общем, этакий отстойник-накопитель.
Перевод осуществился до безобразия просто: меня всего лишь привели в другое место и, указав на койку, сообщили, что она теперь моя. На вопросы про обед и прочие развлечения очередная фея в белом коротко проинформировала о стенде, на котором «вся необходимая информация присутствует в достаточном объеме». Нет, все-таки как прикольно, с таким пафосом в построении фраз разговаривают наши предки. Надо тренироваться, чтобы поменьше выделяться.
Немного покачавшись вверх-вниз на кровати, я не обнаружил в себе хоть какого-то желания полежать, а тем более поспать. А значит, надо пройтись по окрестностям и разведать все места. Обнаруженный туалет встретил меня плотной дымовой завесой, сквозь которую проглядывало несколько силуэтов и слышались мужские голоса, обсуждающие вечное, то есть баб и чем они отличаются от женщин. Особого желания присоединиться к дискуссии не было, поэтому было принято решение проинспектировать это место чуточку позднее.
В остальном отделение выздоравливающих повторяло то, в котором я очнулся. Только вместо календаря со Сталиным я обнаружил тот самый стенд с информацией. В принципе, ничего необычного. Подъем в 7, завтрак в 8, обед в 13, ужин снова в 7, в 22 всем спать. В промежутке – медицинские процедуры и прочие обходы. Я обернулся, разыскивая часы. Оные обнаружились в закутке около медсестры. Большие напольные часы, медленно раскачивая маятником, сообщили мне, что сейчас три часа. Значит, обед я пропустил. Но чай с пряниками от главврача еще не переварился, поэтому я не стал больше заморачиваться на эту тему.
– Кто тут Слава, ну, который из новеньких? – раздался от дверей громогласный голос. О! Это по мою душу.
– Я тут, – выйдя из закутка в коридор, сообщил я.
Передо мной стоял и улыбался высокий черноволосый кавказец в военной форме, на плечи был накинут халат. Однако быстро тут милиция работает…
– Михаил, – представился он, пожимая протянутую руку, – заведующий местным хозяйством. Мне Василий Васильевич сообщил, что вы наш новый электрик.
– Вячеслав, – ответил я. – Ну, как «электрик»… Лампочку вот починил ему, и все.
– Скажешь тоже, лампочку. У нас сейчас и такого нет, – он чуть наклонился ко мне. – Я вот в электротоке вообще не понимаю, темная вода он для меня, так что любая помощь очень нужна.
– А электрик по штату как? Хотя мне сказали, что он не очень.
– Да какое «не очень»! Пьет он, как сивый мерин, и откуда только деньги берет, спиноза мокроногая. Что между запоями починит, тем и спасаемся.
– В таком одеянии электрику ходить негоже, – немного отстранившись, Михаил осмотрел меня в пижаме и покачал головой.
– Ну, пока успел обзавестись только пижамой и тапочками, да и те казенные.
– Так, а жить тебе есть где? – внезапно озаботился завхоз.
– Ну, койку в палате выделили вроде…
– И что за крохоборы! У нас же есть свободные койки, – взмахнул руками Михаил.
– Да ладно, общежитие тоже обещали, но потом, когда милиция документы справит, и я покажу себя, – попытался я выгородить главврача.
– Да при чем тут общежитие! – развернувшись, потащил он меня за собой. – У нас есть свои койко-места для работников. Ну, для истопника, когда он был, или для дворника. Снег пойдет, так домой не набегаешься, а вверенное хозяйство необходимо содержать в порядке. Ну, или для других случаев, когда, например, на работе устанешь и нужно отдохнуть спокойно.
Скажу честно, путь я не запомнил совершенно. Вот брось меня, и я так и помру без помощи посреди какого-то очередного отделения. Мне с гордостью сообщили, что у нас тут целый больничный городок аж из шести корпусов, с котельной и даже со своей станцией скорого вспомоществования. В ответ я мог только выражать свое восхищение угумками и прочими междометиями.
Наконец меня привели на склад. Мягкий запах пыли и полки, на которых ровными стопками лежало что-то из ткани, позволил моей дедукции предположить, что это вещевой. Но зачем он больнице? Да еще такой здоровый?
– Так во время войны многих раненых привозили в окончательно испорченном обмундировании. А назад необходимо было отправлять в исправном. Поэтому был организован склад. Он уже не нужен, но пока места хватает, вот и не вспоминают особо про него.
Михаил мне быстро организовал кальсоны, китель, бриджи и сапоги с портянками. И если с бриджами у меня проблем не возникло, то перед портянками я спасовал.
– Михаил, кажется, мы совместно нашли еще одну область, где потеряна память, – сообщил я ему.
– Да как же так, портянку намотать – раз плюнуть, – он сел на скамеечку, скинул сапог и как-то шустро намотал кусок ткани назад.
Я попробовал повторить. Естественно, что у дитя XXI века ничего не получилось. Посмотрев на мои попытки, завхоз скривился и, попросив подождать, опять скрылся в глубине склада. Вскоре он принес вполне себе привычные мне брюки, носки и черные ботинки.
– Мореманские иль генеральские, вон какой шовчик, – похвастался он, развернув брюки передо мной.
– Да не, у генеральских же лампасы по бокам, – усомнился я.
– Ну, когда как… Ладно, с носками-то управишься, аль тоже память потерял?
С носками я управился, а вот с брюками и ботинками произошел небольшой конфуз: глазомер Михаила дал сбой, и мне они были откровенно малы. Чтобы не мотаться туда-сюда, я предложил отнести сапоги и бриджи на положенное место и осуществлять примерку прямо на месте хранения. Немного попетляв между полок, мы подобрали мне и штаны побольше, и ботинки нужного размера. Правда, ботинки оказались не черными, а коричневыми, но лично мне было все равно.
– Ну конечно, полное безобразие в форме одежды, – оглядел меня Михаил, – но командир тут я, поэтому взысканий не последует.
Следующим шагом мне показали уже второе место жительства за сегодня. «Подвал поликлиники, его все знают», – сообщили мне адрес. Положив на пустую тумбочку около кровати пижаму и тапки, я огляделся. Та же палата, только окон нет и по потолку идут толстые трубы, в которых изредка что-то шумело и булькало. Просто отлично для первого дня, как по мне.
Внезапно в животе у меня забурчало.
– О! А это правильное и своевременное предложение, – услышал позывы моего живота Михаил. – Пошли поедим, что нам пошлет Серафимовна, а то я тоже немного голоден.
Серафимовна, вернее, Пелагея Серафимовна, была заведующей пищеблоком больницы. Как и положено труженицам котла и поварешки, она оказалась круглолицей и огромной в обхвате. Грациозно выплыв к нам на призыв Михаила, начала осматривать меня с ног до головы. Возникло ощущение, что сейчас прикидывает, как мою тушку разделывать на всякие там лопатки и ростбифы.
– Что-то больно худой вы для специялиста, – внезапно басом произнесла она.
– Ну, я болел, а сегодня только чай с пряниками у Василий Васильевича достался, – пожалился я.
– Ну, тогда постой здесь, я сейчас распоряжусь, – ответствовала она и пошла куда-то вглубь кухни, скрывшись за кучей плит и стоящими на них кастрюлями.
Ответа от меня явно не ожидалось, поэтому я кивнул и решил немного осмотреться. Никаких подносов или там стоек раздачи не было. Просто один столик, возле которого стояли большие кастрюли. С другой стороны кухни располагалось с десяток таких же столов с расставленными вокруг стульями. Подняв взгляд, я обнаружил пару неработающих лампочек. Мысленно поставил галочку – исправить этот беспорядок первым. Ибо столовая, как и бухгалтерия – первейшие места для обеспечения жизнедеятельности любого трудового организма. А свой трудовой организм я собирался холить и лелеять.
– Здрасте, а это вы наш новый сотрудник? – я обернулся. Около баков стояла невысокая улыбающаяся девчушка в немного запачканном халате. – Ну, вы еще без памяти остались, да?
Обалдеть, как быстро работает сарафанное радио… И какая непосредственность и прямота в общении.