— Толково… — размышляя о чем-то, протянул Михаил — и вроде может получиться…
Радиатор с пропеллером мы нашли быстро. Вернее, Михаил сбегал к автомобилистам и воспользовавшись административным ресурсом, приволок от них вполне себе симпатичный радиатор и вентилятор к нему. Правда, под клятвенное обещание вернуть, если ничего не получится.
— От полуторки — прокомментировал он, колупая пальцем один из раструбов. — если понадобится, у них еще есть.
С мотором оказалось сложнее. Именно электрических у водителей не было. Под славное дело обеспечения хирургии они были готовы отдать один из автомобильных, но нам это по понятным причинам не подходило. Я судорожно перебирал в голове места, где в это время использовались электромоторы. Станки, краны — все перебор для нас. Настольные вентиляторы — слишком дохлые. Хотя если поставить парочку…
— Зубные врачи! — вдруг воскликнул Михаил — у них эти приборы на электричестве! И у нас один сломанный есть!
Я с тщательно скрываемым ужасом смотрел на агрегат, откопанный Михаилом на том самом складе-свалке. Порванное полулежачее кресло и нависающая над ним паучья лапа с роликами в сочленениях. А на ролики должен быть натянут тросик… Как сейчас помню: грязно-зеленого цвета с какими-то черными вставками. Да вон его ошметки виднеются! Моторчик крутится, ролики вращаются, а бор с противной дрожью пилит зуб. Если врач переусердствует, то все останавливается и тросик начинает проскальзывать на шкиве или роликах, издавая верещащий звук. Бр-р-р-р!
— Да, агрегат отличный — по своему понял мое состояние Михаил — и сверлит почти не больно. Только вот этому не повезло…
— Как ему может не повезти?
— Не поверишь, все началось с того, что установку уронили, когда выгружали. Дальше — больше. Сломали дважды или трижды кресло, потом у двоих волосы выдрала…
— Чего?
— Ну ты же видел наших медсестр и молодых врачей? Все такие расфуфыренные, локонами трясут. Ну вот и тут — начали сверлить, а волосья под шапочку не убрали и их зятянуло… — он взял окончание «паучьей лапы» и поднес к виску. В самом деле, когда смотришь в рот, то зацепиться волосами за эту штуку как нефиг делать.
— Жесть какая…
— Не, нет тут жести, корпус из стали — не понял меня Михаил — и главное, только на этой такая кутерьма приключалось. А после последнего раза, когда эта штука пол скальпа содрала, вообще отказались подходить к ней.
— Вот, видишь название? — он рукой стер пыль с таблички, приклепанной к корпусу.
— Ну, УС-30 — прочитал я.
— А знаешь, как расшифровали? — он невесело усмехнулся — устройство скальпирующее, три жертвы, ноль трупов.
— Обалдеть…
Вдвоем мы быстренько освободили этот агрегат из цепких лап свалки. Я покрутил шкив — вроде крутится без заеданий, значит есть шансы, что все получится. Немного посовещавшись, решили оттащить все это к Семенычу, поближе к инструментам и станкам.
Мудрить и что-то менять не стали. Аккуратно извлекли из бормашины мотор со всеми причиндалами. Затем быстренько сколотили из досок и брусков раму, куда хомутами притянули мотор и радиатор. С мотора оторвали шкив и вместо него надели выточенный переходник на автомобильный вентилятор. Так же поступили и с радиатором — в раструбы вогнали деревянные пробки, в которых просверлили отверстие для шлангов.
Получившаяся убер конструкция со своими торчащими во все стороны проводами совершенно не создавала впечатления чего-то работоспособного. Однако когда я щелкнул тумблером ВКЛ и нажал на педаль, моторчик натужно взвыл и буквально через несколько секунд довольно бодро закрутился. По мастерской прошла волна пыли, поднятая воздухом. Я отпустил педаль и все затихло.
— Здорово! — рядом со мной протирали от пыли глаза Семеныч с Михаилом.
— Надо на педаль какую-нибудь тяжесть положить — озаботился я — у доктора-то нажал, посверлил, отпустил. А у нас долго работать…
— Зачем тяжесть? — не понял Вилеор — сейчас просто проволочкой обмотаем в нажатом состоянии и все.
Тоже хорошо. В общем, второй запуск нашего агрегата происходил уже с водой. Не обошлось без подтеканий, но их быстро устранили. Где чопиками из деревяшек, где кусочками какой-то кожи.
Наш агрегат шумел, трясся, но дело свое делал. Как только теплая вода из крана «протекла» и полилась холодная, в мастерской явственно стало холодать, причем очень быстро. Я щелкнул галетным переключателем, выводя мотор на самую минимальную скорость. Шум резко снизился и теперь, если закрыть глазам, можно было представить, что где-то рядом работает большой напольный вентилятор. Ну такой, который стоит на тоненькой палочке с крестовиной и башкой крутит туда-сюда.
— Надо позвать Успенского — предложил Михаил и сам же побежал реализовывать сказанное.
Василь Васильевич пришел не один, а в компании с Ириной Евгеньевной, Агрипиной Никитичной и еще одной незнакомой мне медсестрой. Незнакомку представили как Елену Станиславовну, она оказалась еще одной повелительницей операционных.
— Вот — начал презентацию я — аппарат для поддержания температуры в каком-либо помещении. Идея пришла, когда в последний раз дежурил при операции Василий Васильевича. Реализация — Михаил Александрович и Вилеор Семенович.
— Принцип действия простой — продолжал я — мотор с вентилятором продувают воздух через подключенный к крану радиатор. Если вода холодная, то радиатор охлаждает воздух. Ну а если горячая, то соответственно нагревает. Регулировку температуры можно осуществлять как краном, так и частотой вращения мотора.
Наш «кондиционер» исправно молотил лопастями воздух, превращая мастерскую в какое-то подобие холодильника. Заметив, как поежилась Агрипина, я подошел к крану и закрыв холодную воду, открыл горячую. Буквально через минуту по мастерской пошли явственно ощущаемые языки горячего воздуха.
— Очень оригинальная конструкция — произнес Успенский, разглядывая агрегат — Михаил Александрович, как я вижу, вы наконец-то нашли применение этому — повернувшись к главной медсестре, он с каким-то сарказмом произнес — дьявольскому агрегату.
— Я и не отказываюсь от своих слов! — гордо вскинула голову Ирина Евгеньевна — только на этом инструменте происходили происшествия с персоналом. Почему на других установках все хорошо?
— Хорошо-хорошо — Успенский поднял руки в примиряющем жесте — не будем ворошить старое. Но сейчас-то, как вам? Попробуем?
— А про это надо спрашивать у присутствующих здесь медсестер — холодно ответила она.
Вот ведь злюка какая. Неужели ей настолько мой вопрос про партийную принадлежность поперек горла встал? Ладно, давай подсластим пилюлю…
— Ирина Евгеньевна, так это опытный образец. Если найдем тех, кто может сделать уже более основательно, то нет никаких ограничений сделать и кабинетную версию. Представьте себе: на улице такая жарища, что асфальт плавится, за окном марево от поднимающихся потоков разогретого воздуха, а у вас в кабинете прохладно! И производительность персонала не страдает! — на последней фразе я рубанул воздух рукой.
Медсестры, впечатленные развернувшейся перед ними картиной, разом задумались.
— Так — Успенский посмотрел на часы — через полчаса у нас плановая операция, будем оперировать пациента, которого вчера привезли из «Красного Октября». Там стерильности особой не надо, поэтому честь испытать установку предоставляется операционной Елены Станиславовны.
После этих слов я еще больше зауважал Успенского. Приказал и все без дополнительных вопросов зашевелились. Даже Ирина соизволила принять участие и лично, без каких-либо просьб, донесла водопроводный шланг до операционной.
Перемещение дивайса в операционную прошло без каких-либо осложнений. Мы просто взялись за «раму» и перенесли его — в нем всего-то килограммов 30 весу оказалось, что на троих мужиков ни о чем. Больше промучались с габаритами в паре мест — ну не рассчитаны были дверные проемы на наш модерновый агрегат.
Я ожидал от потрохов «дьявольского агрегата» капризов, но он просто запустился, как и на испытаниях в мастерской. Быстренько помолотив лопастями, он уронил температуру в операционной до приемлемой и вскоре я начал крутить кран, делая поток воздуха чуть теплее.
Вскоре выяснилось, почему для операции не требовалась особая стерильность. Молодой хирург явно сдавал какой-то экзамен Василий Васильевичу и проговаривал всю историю болезни с самого начала. Ситуация в общем-то обычная: мужик пропорол себе ногу какой-то железкой. Толи тракторными граблями, толи бороной — я прослушал этот момент. Ну и не нашел ничего лучше, чем просто замотать первой подвернувшейся под руки тряпкой. Когда заболело — просто поссал на ту же тряпку и замотал назад. И успокоился — типа если щиплет, то значит лечит. Нога поболела-поболела и перестала. Так как весной у колхозников дел по самую маковку, то так и проходил с тряпкой пару недель, пока до бани не добрался. Там сняв тряпку, увидел под ней множество мелких червей. Прямо в ноге. Друзья-товарищи оказались намного умнее и тут же выпнули тело ближайшим транспортом до больницы.
— Не, это же надо какой низкий уровень знаний про медицину — думал я, контролируя рукой температуру протекающего через радиатор воздуха — ведь война недавно прошла, там всякие ранения пачками были и про гангрены наверняка рассказывали. Ну как можно забить на такое?
Лишний раз пообещав себе чистить зубы тщательней и мыть руки подольше, я немного добавил себе душевного спокойствия. Пару раз в операционную заглядывала Ирина, но лишь крутила головой, оценивая обстановку и тут же исчезала, не говоря ни слова.
Наконец операция завершилась. Червивый страдалец, с обмотанной белыми бинтами ногой, при поддержке медсестры резво соскочил с операционного стола и бодро ускакал куда наружу.
— Вячеслав, ваше изобретение действительно работоспособное — обрадовал меня Успенский — я давно не наблюдал операцию в столь комфортных условиях. Да и Валентин Петрович испытывал потоотделение гораздо меньше, чем в прошлый раз.