— Не-е-е-е, я в городской радиоклуб хожу. У нас там радиостанция есть и я на ней даже уже один сеанс связи провел. — он шмыгнул носом — только еще карточка не пришла.
— Здорово, а можешь сделать доброе дело? — я мысленно потер руки — у нас тут есть радиола нерабочая, а починить ее у меня нет ни инструментов, ни знаний. Можешь передать просьбу руководителю уделить мне часочек-другой?
— Хорошо, я забегу — покладисто согласился пацан.
— Да не надо ноги бить, в больнице телефон же есть.
— Да мне не сложно, я же рядом живу…
То есть городской радиоклуб все это время был где-то рядом? Зря я тогда поверил словам Михаила, что в городе нет ничего радиолюбительского…
— И вот это тоже можно? — к «радиолюбителю» присоединился еще один. Да твою же маму! У этого на протянутой ладони лежали две индикаторных лампы.
— Конечно. Ты тоже радиоприемник строишь? — я постарался скрыть досаду про упущенное. Ведь все обсмотрел!
— Нет, у меня робот будет. С двумя программами!
Здорово. Если сейчас ко мне подойдет третий и спросит разрешения про радиолампы для постройки компьютера, то я начну грешить про альтернативные миры. Ну не было ничего в журналах про ЭВМ!
Однако следующим мне на осмотр было предъявлено нечто вроде большой катушки, содержащей внутри не один метр медной проволоки. Сияющий пацан сообщил, что наконец-то сделает себе нормальную антенну. Скептически оценив объемы, я порекомендовал не жадничать и раздать остатки друзьям.
Вообще у меня создалось впечатление, что все поголовно что-то делали. Практически всему пацаны находили применение. Даже остатки «руки» от УС-30 были признаны годными для постройки крана. В общем, от тотального выноса склада, ставшего пещерой али-бабы, детей останавливала только собственная грузоподъемность.
Улыбаясь, я наблюдал за процессом распределения материальных богатств. Часто найденное соседом признавалось гораздо более привлекательным и тут же происходил обмен, причем на мой взгляд, часто совершенно не равнозначный. Ну вот как можно обменять четыре каких-то колесика на маленький пучок проводов с разноцветной изоляцией? Или блестящую рейку из какого-то металла на горсть болтиков? А лист матово отблескивающей и погромыхивающей жести на витой шнур? Однако если судить по довольным лицам, меняльщики с обоих сторон были уверены в выгодности сделки.
Наконец самозагрузка пионеров завершилась и мы колонной перегруженных верблюдов двинулись назад.
— Да там такое! И лежит весь такой бледный!
— Зато у меня вот что есть!
— Да нет, он не бледный, он желтый и вообще без ноги был!
— А у меня лучше! Гляди!
Назад в автобусы дети запихивались очень трудно. Почти сорвавшая голос пионервожатая тщетно пыталась рассадить детей по автобусам. Но ее игнорировали, ибо всем непременно надо было поделиться увиденным и похвастаться обретенным. Посмотрев на это безобразие, я призвал на помощь коллег и совместными усилиями мы разделили толпу галдящих детей на четыре примерно одинаковых кучки и буквально втиснули их по автобусам. Вскоре накал страстей стремительно пошел на убыль, просто потому что около пассажирских окон не было форточек, а жестами много не намашешь.
Наконец автобусы взревели двигателями и гудя трансмиссией поползли на выезд. В каждом автобусе нам махали руками десятки радостных детских лиц. В ответ я тоже улыбался и махал, улыбался и махал…
— Уф… Неужели все? — с легким стоном упал за стол Михаил.
— Да, это было в высшей степени любопытно — согласился с ним Василий Васильевич, устало откидываясь на спинку скамейки.
— Ну хоть зараз вы паешце нармальна! — снова вклинилась наша повариха.
Странно. А я совсем не чувствовал себя уставшим. Даже в теле бодрость какая-то организовалась…
Метр тут, два там… А тут восемь? Нет, это тройка так написана. Я на карачаках расположился около разложенного на полу листа, пытаясь расшифровать то, что нарисовали мне вчера пионеры. Сейчас обработаю один лист и пойду сравню, как это выглядит в реальности. Если ошибка не будет слишком большой, то задачу минимум с помощью детей я уже выполнил. Главное не получить ответ на порядок отличающийся от правильного.
— Ну и как? — спросил Михаил у моей откляченной задницы.
— Ну пока вроде похоже на правду — ответил я, разгибаясь — там, где я уже посмотрел, щиты освещения на правильных местах. Сейчас вот прикидываю, насколько правильно длину проводки насчитали.
— Бросай это дело, там Семенычу привезли немного материала для мастерской, надо помочь разгрузить.
Ну что же, это дело хорошее, тем более что давно надо было заглянуть — Семеныч мне обещал сделать стул чуть получше той табуретки, на которой я умащивал свой зад все это время.
Около входа стояла полуторка с откинутым бортом. В кузове ровным штабелем лежали деревяшки разных размеров. Ну там доски, бруски и прочие результаты работы пилы. Одев верхонки, мы аккуратно брали по одной лесине и так же аккуратно, стараясь не столкнуться друг с другом, складывали их в стоящий неподалеку сарай.
— Вилеор Семенович — я смахнул пот — а зачем нам столько досок? Вон, еще старые не израсходованы даже на половину — я мотнул головой в сторону сарая.
— Так это не годное дерево — мне вручили очередную порцию — вон, видишь как повело?
Я пригляделся. И в самом деле, те доски, чтобыли видны сверху были далеки от прямолинейных форм. Какие-то изогнулись винтом, а какие-то представляли из себя слабое подобие сабли. Ровных даже на глаз было мало.
— А отчего так? — мне стало интересно. В моем понимании при хранении дерево если и меняло свои размеры, то исключительно в сторону уменьшения.
— Да мне сказали, что они уже после сушки, а они сырые оказались — Вилеор, сгрузив мне очередную доску, в расстройстве махнул рукой — я и упустил момент. Теперь их либо на дрова, либо на какие-нибудь поделки.
Таская доски, я задумался: а куда мне можно применить столько халявного дерева? Но видимо, лимит фантазии я исчерпал на подготовке к десанту, и в голове кроме деревянных ложек никаких предложений не было.
Не прошло и получаса, как мы освободили полуторку от ее груза. Захлопнув борт, Семеныч несколько раз стукнул по нему кулаком, разрешая водителю уехать.
— Ну вот, кто хорошо работает, тому и больше накладывают! — Михаил как всегда вовремя со своим предложением — Тем более там Серафимовна после вчерашнего особое приготовила.
О! Особое блюдо! Такое бывает не часто. Не хочу даже знать, из чего готовятся «особые» блюда, но даже на мой искушенный ресторанами будущего вкус они казались шедеврами. И главное, никаких «консоме» и «баллотинов с пулярками» в меню отродясь не было. Просто «суп» и «каша». В общем, закрыв замок на сарае, мы поторопились в столовую.
В столовой было людно и мы с трудом нашли себе свободные местечки.
— А Серафимовна-то нашего Вячеслава уважает — Михаил с улыбкой обратился к Вилеору — вон сколько наложила.
Я сравнил — и в самом деле, моя порция была гораздо больше.
— Так ей вчера пионеры кухню в порядок привели. Все ножи-поварешки по порядку разложили и какие-то полочки рассортировали. — Семеныч запустил ложку в суп и поболтал там, размешивая сметану — вот и выдала так сказать премию.
— Все в ваших руках, товарищи — я поднял руку с зажатым кусочком хлеба — хотите, я поговорю с Василий Васильевичем об организации еще одного «пионерского десанта»? Только чур, теперь не я главный!
— Не-е-е-е — дружно замотали головой мои собеседники. Ну нет, так нет — мне же больше достанется. Тем более особым блюдом сегодня была рисовая каша на молоке. Она одновременно была и рассыпчатой и слипалась в меру, а вкус… В общем, от стола я отваливался беременным пингвином.
Заниматься ползаньем по полу не было никакого желания, поэтому я решил посвятить время чтению научно-популярной литературы. Таковой у меня сегодня выступал январский номер «техники-молодежи». Я лениво прочитал послание каких-то рабочих Сталину, рассмотрел портрет Ленина на годовщину смерти и принялся знакомиться в новостями про достижения украинской науки. Оппа! Статья называется коротко и емко: «Полупроводники». Я подобрался — неужели уже? Быстренько прочитав статью, я понял, что да, уже. На примере какого-то купроксного выпрямителя объяснялся принцип работы обычного диода. Дырки, положительно и отрицательно заряженные частицы, все как по учебнику. Осталось сменить медь на кремний и готов уже привычный мне полупроводниковый диод. А там и до транзистора рукой подать — по сути внутри он состоит из двух диодов, включенных «лоб-в-лоб».
Чтобы лучше думалось, я сполз с табуретки на пол и оперся спиной на стол. Что я помню про диоды? Да ничего особенного, кроме того, что я лично в свое время повторял опыты Лосева. Там все просто: берем кусок какого-то кремния и пару проволочек, соединенных с блоком питания. Молотком крошим кремний на мелкие кусочки и отбираем те, которые при подаче на них напряжения начинают светиться примерно как гнилушка в лесу. Вот вам и первый светодиод готов. А там чем чище материал и меньше площади — тем лучше характеристики.
Так, а какой кремний нужен? Я напряг память. Мозги выдали даже формулу SiC, но как это правильно называется — шиш. Знаю только, что этой штуки в мое время было завались, ее для шлифовки и прочих подобных штук использовали. А вот как сейчас — не знаю.
Во мне прямо вот все зачесалось написать письмо, тщательно расписать все прелести полупроводниковых элементов и отправить его куда-нибудь повыше. Но где-то внутри сразу всплыл гаденький вопрос: «а поверят?» Гадство какое-то…
Глава 14
В радиоклубе стояла тишина, нарушаемая только натужным сопением пацанов. Каждый вооружился двумя проводками, прицепленными к батарейкам и пытался повторить опыт Лосева по созданию светодиода. Сидя на небольшом диванчике вместе с Николай Александровичем, я смотрел на склонившихся над столом пацанов и размышлял, не сильно ли я выделяюсь из роли любознательного электрика, недавно потерявшего память. По всему выходило, что не очень. Все озвученные «открытия» уже сделаны и опубликованы…