— Непременно. Итак. Первой очередью должна стать замена сгоревших или неисправных ламп. Причем сначала там, где работают врачи и медсестры. Следующим шагом необходима замена проводки, где существующая не обеспечивает текущих потребностей в электричестве. Одновременно производить ревизию остального электрохозяйства и совместными усилиями расставить приоритет на выявленные работы.
Ну что, съела? Я такими фразами могу долго говорить и хрен подкопаешься. Но вообще думаю мой план понятен: потихоньку ознакомиться с имеющимся хозяйством и попутно начать причинять добро всем.
— Отлично, я полностью со всем согласна. Только прошу вас внести в список первоочередных задач наши операционные. Их давно перевести из статуса дневных. — она что-то пометила у себя в ежедневнике. — Михаил Александрович в курсе.
— И Вячеслав, обязана вас предупредить, — она постаралась глянуть на меня очень строгим взглядом. Однако в сочетании с белыми вихрушками волос, выглядывающих из-под косынки, для меня это смотрелось скорее комично. — повторюсь, обязана. Никаких приставаний к медицинскому персоналу! Иначе последуют оргвыводы! Вам понятно?
Ну началось…
— Понятно. Ирина Евгеньевна, тогда еще один вопрос. — я постарался изобразить сосредоточенный вид — А если это они ко мне приставать будут?
— Ну вот когда начнут, тогда мы и будем решать этот вопрос. — чуть улыбнувшись ответила она.
— Ну ты даешь. — возбужденно вился вокруг меня Михаил. — такое и секретарю партийной организации! Приставать к нему будут…
— А чего такого-то? — не понял я. — Я мужчина хоть куда еще, в самом расцвете сил. Да и не предупредил ты меня про секретаря…
— А-а-а-а. — махнул он рукой с видом «ну чего на идиота время терять».
— Ты вот лучше объясни мне, что такое дневная операционная?
— Давай я тебя лучше с операционной медсестрой сейчас познакомлю. Все равно лучше нее никто тебе не расскажет. А я побегу, а то пока с тобой разбирался, дела немного запустил. Мой кабинет рядом с нашей спальней, найдешь меня потом там.
Вскоре он меня познакомил с милой молодящейся старушкой, Агрипиной Никитичной. Агрипина как раз шла в свое царство и согласилась мне все показать. Как настоящий мужик, я забрал у нее из рук какую-то большую шайбу из нержавейки и предложил руку. Хихикнув, Никитична подхватила меня и сопровождаемые недоуменными взглядами, мы пошли по коридору.
— Ну-с, молодой человек, спасибо, уважили. Но начнем. — на лестнице она оторвалась от меня и взявшись за перила, начала спускаться. — Во-первых, операционная это не совсем правильное слово, — начала она — правильней это операционный блок.
— Во-вторых, операционная медсестра — это самый главный человек в операционной. Ну, конечно, после доктора. На ней лежит все: от подготовки пациента к операции до контроля за наличием инструментов и материалов. Ну и часто она же помогает доктору во время операции.
— Ну и наконец, самая важная задача у нее, — она подошла к какой-то двери — это не пускать в операционную посторонних.
Достав откуда-то связку ключей, она нашла нужный и отперла дверь. Моему взору открылась довольно большая комната, посередине которой стояло рядком три умывальника. Только вместо кранов у них сверху была какая-то длинная кочерга.
— Это предоперационная. Тут врач и все участвующие в операции переодеваются и моются. А кран такой специальный, чтобы врачи могли открывать и регулировать температуру воды локтем. — заметив мой интерес, прояснила она и она показала как. И в самом деле удобно.
— Вот там у нас стерилизационная, — она забрала у меня банку — там вот в таких вот биксах, — она качнула железякой — мы стерилизуем инструмент.
— Вот видите красную полосу на полу? — Показала она. Я подтвердил, что да вижу. — когда операционная подготовлена, за нее могут заходить только люди во всем стерильном. Но сейчас операционная грязная, поэтому прошу — она сделала приглашающий жест.
Я прошел в стерилизационную. Ну комната как комната. Стол. Широкое окно с здоровенным подоконником в соседнюю комнату и три здоровых бочонка, лежащих на боку. Агрипина Никитична подошла к одному, открыла крышку в торце и вставила туда биксу. Ну прям как пыж в пушку. Ага. Значит боченки это стерилизаторы. Если я правильно помню, в эти времена стерилизацию делали жаром, значит боченки это по сути обычная духовка.
— Ну а это у нас операционная — повела она рукой — это стол, это светильник, а это баллоны для наркоза.
— Вот, Агрипина Никитична — вспомнил я задание главсестры — а почему операционная дневная?
— Дело в том, что светильник не очень надежен. И если он сломается, то операцию завершают при дневном свете. Для этого у нас даже есть специальные зеркала, которые в этом случае мы расставляем около стенки, чтобы больше света доктору дать.
— А почему тогда просто не прикатить второй светильник из соседней операционной? — поинтересовался я.
— На данный момент график операций очень плотный, мы не можем себе этого позволить…
— А если например, устроить дежурство электрика? Идет операция, что-то пошло не так, а он тут как тут? — подал инициативу я.
— Ну до сих пор у нас не было слесаря, которого можно допустить на операцию — с улыбкой поведала она.
Ладно, со светильниками этими придумаем что-нибудь, а как тут с проводкой? Я повел головой вокруг. Та же самая тряпичная проводка «на изоляторах», только сверху наклеили что-то типа клеенки. На мой молчаливый вопрос Агрипина Никитична пояснила:
— При подготовке операционной используются различные растворы, от этого с проводкой раньше были проблемы. Теперь все сестры стараются избегать ее.
— Так это же нарушение правил дезинфекции! Оттуда столько грязи теперь расползается! — не понял я. Ведь сколько не видел всякого про медицину, но всегда там моют и стерилизуют все напропалую.
Медсестра только горестно вздохнула и пожала плечами. Типа «ну а что делать, раз такое…».
Я многословно поблагодарил медсестру за проведенную экскурсию и пошел искать свое начальство. В конце-концов, пора навестить столовую, а то время обеда уже. Я про замену лампочек если что.
Около кабинета Михаила стоял, опершись плечом на стенку, невысокий мужик. Если мерить шаблонами из фильмов будущего, то больше всего он был похож на извозчика. Фуражка с лопнувшим по середине козырьком, какая-то толи куртка, толи пиджак, из под которого виднелось что-то вроде рубашки. Картину завершали штаны, заправленные в кирзовые сапоги. В общем этакий пролетариат чистой воды.
Коротко кивнув ему, я дернул дверь. Она не поддалась.
— Нету его, паря. Сам жду — от мужика несло чем-то кислым.
— Спасибо, тогда и я подожду — я встал по другую сторону двери. Потом подумав, немного отодвинулся еще, уж больно от мужика несло.
— А ты хто тут такой будешь? А то раньше тебя не видел — мужику видимо было скучно просто так стоять.
— Слава я. Память потерял. Пока Василий Васильевичем временно назначен слесарем по электричеству — ответил я.
— Эхма. Паря, так это значит я из-за тебя прокорму лишился? — он отлип от стенки.
— Если именно Вы были электриком до меня, то не из-за меня, а из-за пьянства. Много жалоб уже услышал. — лениво ответил я, разглядывая противоположную стенку.
— Да што ты, Славка понимаешь. Счас я тебя… — он попытался взять меня «за грудки», но из-за разницы в росте получилось скорее помять мою рубашку в районе живота.
Вот не люблю я драк. Вот эти вот махания руками, фингалы и прочие взгляды поверх рукава, вытирающего бегущую из носа кровь. Чем больше дистанция до противника, тем мне комфортней. В школе для разрыва дистанции я без какого-либо зазрения совести использовал первые попавшиеся под руку средства: от чужого портфеля до валяющихся палок. А в компьютерных игрушках первым делом прокачивал всякие снайперские приблуды. Эх, где вы, мои игрушечки…
Но тут не школа, поэтому я без особых раздумий чуть повернувшись вправо, приподнял левую ногу и со всей силы топнул. Ну а то, что под моей ногой оказалась нога этого извозчика, так кто ему виноват? Смотреть же надо, куда ноги ставишь.
— Ты чего подлыми приемчиками дерешься… Это не по-мужицки же — проорал сквозь слезы скачущий на одной ноге мужик.
— Я же говорил — память потерял. Не знаю, что можно, а что нельзя — улыбнувшись, я провел ладонями сверху вниз, разглаживая складки на рубашке — но если трудящийся пролетариат попросит, могу попытаться вспомнить.
— То-то я иду и слышу, как Ефимыч блажит. Аж ушам не поверил — по лестнице спускался Михаил — за расчетом пришел?
— А чего он… — начал было извозчик — я хотел как полагается, а он…
— А что он? — спросил Михаил, глядя на меня.
— А он — ответил я — на ногу наступил. Для профилактики.
— Видишь, для профилактики — сдерживая улыбку, повернулся Михаил к мужику — пошли, болезный, подпишу тебе бегунок.
Все-таки я пришел вторым, поэтому очередь есть очередь. Я молча смотрел через открытую дверь, как Михаил сверяется с какими-то записями и что-то пишет в протянутый ему листочек. Вскоре он закончил.
— Вот ужо я тебя… — пробурчал мужик, проходя мимо меня.
— Следующий раз будет выше, по яйцам — произнес я, не глядя на хромающего и уже официально бывшего электрика.
Тот чего-то пробурчал и окончательно скрылся с наших глаз.
— Новый анекдот про врачей хочешь? Так, пациент. У меня для вас две новости. Одна хороша, а другая плохая. С какой начинать? — я прицелился пальцем в Михаила.
— Давай с плохой — уже заранее улыбаясь, подыграл Михаил.
— Плохая состоит в том, что мы вам ампутировали здоровую ногу. — я рукой показал «чик и готово».
— А хорошая тогда какая-же?
— А хорошая состоит в том, что больную ногу можно вылечить!
Нет, все-таки они такие смешливые. В мое время такой образчик черного юмора вызвал бы максимум кривую улыбку.
— А если бы я сначала выбрал хорошую новость? — отсмеявшись спросил мой тутошний босс.