Артем нахмурился:
— Так ты знал, что я пришел убить тебя, и отвел меня в безлюдное место?
В ответ только короткий кивок.
— Потому что ты больше не хочешь жить.
Снова кивок.
— Твою мать…
Артем дважды кратко нажал на кнопку на ручке и сунул ее в карман.
— Так будет даже лучше. Спец по спасению не смог спасти собственную семью и позволил себе попасться в лапы террористу. Отличная история.
Он сплюнул на грязный пол, поднял сумку и пошел прочь. Он прошел три шага.
— Молодой человек… — мягко сказал за его спиной Георгий Иванович.
Артем медленно повернулся.
Георгий стоял, распахнув свой плащ, демонстрируя закрепленный на животе пояс смертника.
— Избегайте людей, одетых в мешковатую одежду не по погоде, — процитировал он. — Азбучная истина.
— Но… Что?.. — прошептал Артем.
— В наше время найти в продаже такую штуку проще, чем билеты в оперу, — усмехнулся Георгий Иванович. — Учитывая, что театры уже лет пять как закрыты.
— Зачем… зачем вы это носите? — растерялся Артем. — Вы же… вы же…
— Какой? Нормальный?
— Вы же типа людей спасаете!
— А я и спасаю. Вы плохо слушаете, молодой человек — не быть вам журналистом. Никем не быть. Я же говорил — мы не контролируем поступки других людей. Только свои, Артем. Только свои.
— Подождите! — парень вскинул руки. — Так… Так нельзя! Это не вы решаете!
— Это решаю я, — сказал Георгий Иванович. — И я решил, что если встречу такого, как ты, то хотя бы на одного безумца станет меньше.
Он дернул за кольцо.
Взрыва Артем не услышал.
Или-или
Понятие «истины» так истрепано в современном мире, что, кажется, только в математике оно сохранило смысл. Увы, реальный мир может разрушить и математическую истину.
Теорема 1 (Теорема Виновности). Обвиняемый, Иван Петрович Третьяков, виновен в убийстве Олега Юрьевича Маркина.
Теорема 2 (Теорема Невиновности). Не верно, что обвиняемый, Иван Петрович Третьяков, виновен в убийстве Олега Юрьевича Маркина.
Доказательство теоремы 1 представляет прокурор Григорий Лебедев, доктор судебно-логических наук.
Доказательство теоремы 2 представляет адвокат Антон Галушкин, аспирант кафедры судебной логики, общественный защитник.
Истину в последней инстанции представляет судья Ольга Эдуардовна Иванова.
СТЕНОГРАММА:
— Начинаем доказательство. Верна либо теорема 1, либо теорема 2. Готовы ли присяжные?
— Ученый совет присяжных готов, ваша Истинность.
— Прокурор, начинайте.
— Спасибо, ваша Истинность! Дано: обвиняемый, Третьяков Иван Петрович, возраст: 71 год, профессор Московского Университета Математики, кафедра интуиционизма. В дальнейшем будем обозначать его буквой Т. Жертва: Маркин Олег Юрьевич, 71 год, доктор судебно-логических наук. В дальнейшем будем обозначать его буквой М. Также дано: М обнаружен мертвым 23 мая вскоре после полуночи в библиотеке Московского Университета Математики. Мы докажем, что смерть М наступила насильственным путем, убийца существует и единственен, и этот убийца — Т! Я приглашаю свидетеля обвинения, Семена Васильевича Кондрашова, который в молодости учился вместе с Т и М в университете и проживал с ними в одной комнате в общежитии. Клянетесь ли вы говорить истину и не вводить суд в противоречие?
— Клянусь!
— Расскажите о характере взаимоотношений Т и М.
— Чего?
— Расскажите суду о характере взаимоотношений Третьякова и Маркина в студенческие годы…
— Сеня, да отложи ты свой ненаглядный фотик на секундочку! Тема есть.
Сеня Кондрашов рассеянно мотает головой, уткнувшись в инструкцию к фотоаппарату.
— Олежа, тогда ты мне объясни! — второкурсник Ваня откладывает толстый учебник и, потягиваясь во весь свой двухметровый рост, встает с кровати. — Почему закон исключенного третьего входит в аксиоматику классической логики?
— На то они и аксиомы, чтобы ты глупых вопросов не задавал, — не отрывая глаз от книги, бормочет Олег в своем углу комнаты. Очки с толстыми линзами искажают его пухлое лицо, делая глаза карикатурно большими.
— Нет, ну правда! Давай не будем касаться интуиционистов и конструктивистов. Вот, на тебе житейский пример, — Ваня подходит ближе и берет с тумбочки Олега яблоко.
— Эй, положи обратно!
— Да не буду я его есть, обжора! Вот, руки у меня за спиной. Яблоко либо в правой руке, либо в левой, верно?
— Верно.
— Этой информации тебе достаточно, чтобы узнать, где оно?
— Нет, но достаточно, чтобы определить, что оно у тебя. Кроме того, ты можешь яблоко из руки в руку переложить, знаю я тебя, — Олег наконец-то откладывает свою книгу и садится на кровати — пружинный каркас жалобно скрипит под его немалым весом. — Все, отдай!
— Нет, ты сперва скажи, в какой руке!
— Ну что с тобой делать… Пусть в левой.
— Не угадал!
— Тогда в правой.
— А это уже вторая попытка, так неинтересно, — Ваня кидает яблоко Олегу, тот неловко пытается его поймать и промахивается. Яблоко падает на пол и закатывается к Сене Кондрашову под кровать. Тот уже отложил в сторону фотоаппарат, с интересом прислушиваясь к беседе.
— Смотри, что ты наделал! Теперь надо будет идти и мыть его опять! — вопит Олег.
— Ничего, тебе по коридору пройтись полезно, жир растрясти, — Ваня на секунду задумывается. — Слушай, а если цена вопроса будет серьезнее, чем яблоко?
— Например? — недовольно насупившись, Олег достает яблоко из-под кровати и трет его о рукав рубашки.
— Ну, например, пусть узнают, что кто-то обокрал коменданта общаги, а кошелек нашли у нас в комнате. А Сеня на каникулы уехал, у него алиби. Ну, и пусть дано, что кошелек не подбросили, что это по-любому кто-то из нас двоих.
— Это чего тебе такие мысли в голову приходят? — Олег уже грызет яблоко и плюхается обратно на кровать.
— До стипендии далеко, вот и приходят. Да ладно, я же просто для примера. И что тогда делать, выгонять нас обоих?
— Несправедливо!
— Вот и я говорю, что несправедливо. А твой закон исключенного третьего и говорит всего лишь, что украл кто-то из нас. А кто конкретно — неизвестно.
— Но есть же и другие факторы. Например, если бы у меня тоже нашлось алиби, ты бы автоматически становился виновным.
— Ха, твое алиби надо еще доказать. Ты бы потом еще в милиции доказывал свою невиновность с помощью учебника по классической логике!
— Преступление как теорема? — за толстыми стеклами в глазах у Олега зажигается огонек интереса. — А что, было бы забавно.
— Эй, ботаны! — наконец подает голос со своей кровати Сеня. — Может, хватит спорить о ерунде. Смотрите лучше, какой я фотик прикупил. Улыбочку!
Ивана Третьякова и Олега Маркина освещает яркая фотовспышка.
— Итак, ваша Истинность, на основании показаний свидетеля, подтвержденных фотографиями Ф1, Ф2 и Ф3, доказана справедливость предиката ДРУЖБА (Т,М). Попрошу занести это в доказательство.
— Истину говорите!
— Благодарю вас. Далее дано: София Корнеева, однокурсница Т и М. В дальнейшем будем обозначать ее буквой К. Мы докажем, что фигура ТКМ являлась стандартным любовным треугольником. Обвинение приглашает свидетеля Анну Александровну Корнееву, пенсионерку, младшую сестру К. Клянетесь ли вы говорить истину и не вводить суд в противоречие?
— Клянусь!
Восьмиклассница Анька вертится у Софии под ногами, мешая ей собираться:
— А ты куда идешь?
— Сказала же, в кино, — София застывает у зеркала, критически оглядывая свой наряд.
— А с кем?
— Много будешь знать — скоро состаришься.
— Ну скажи-и-и!
— Выгляни в окно, сама увидишь!
Анька бросается к окну и осторожно смотрит вниз с высоты третьего этажа:
— Там двое стоят: толстый и тощий.
— Олежка не толстый. Он крупный, — София в последний момент решает переодеться и лихорадочно роется в шкафу.
— А тощий кто? — Анька осторожно разглядывает парней в окно, готовая в любой миг спрятаться под подоконник.
— Ваня. Он не тощий, он стройный.
— Ты что, с ними обоими идешь?
— А что тут такого? Мы же друзья! По универу везде втроем шатаемся, на лекциях вместе сидим, так зачем нам в кино ходить порознь?
— А тебе кто больше нравится? Ваня?
— Почему сразу Ваня?
— Он не толстый!
— Вот еще придумала. Олежка — он знаешь, какой? Добрый, внимательный, надежный. И, между прочим, один из лучших студентов на потоке.
— Так значит, он тебе больше нравится?
— Я этого не сказала! Ванька — он порой бывает просто сумасшедший. Как возьмется за дело — не успокоится, пока не закончит. Решительный, смелый. Вечно что-то придумывает.
— Так, а как же ты будешь выбирать? — Анька удивленно пожимает плечами. Про себя она уже загадала, что если бы решала сама, то выбрала бы рослого Ивана.
— А мне что, обязательно кого-то выбирать прямо сейчас? — София носится по комнате с ураганной скоростью, собирая вещи в сумочку — она уже опаздывает.
— Конечно, — лицо Аньки внезапно становится не по-детски серьезным. — Или-или.
— Ваша Истинность, показания свидетеля, как и предоставленные фотографии с Ф4 по Ф7, доказывают равнозначные симпатии К по отношению к М и Т.
— Протестую, ваша Истинность! Из показаний не очевидно, что София любила Ивана Третьякова и Олега Маркина одинаково.
— Адвокат, прошу вас выражаться профессионально.
— Простите. Я хотел сказать, что из предоставленных данных не очевидно, что в нарисованном прокурором треугольнике сторона КМ равна стороне КТ. Треугольник мог быть неравнобедренным.
— Протест принят. Сформулируйте более слабые условия, прокурор.
— Да, ваша Истинность. Из предоставленных показаний очевидна справедливость предикатов СИМПАТИЯ (К,М) и СИМПАТИЯ (К,Т).
И хотя общеизвестно, что СИМПАТИЯ (х,у) не влечет ЛЮБОВЬ (х,у), мы предлагаем суду дневник Софии Корнеевой: запись сделана незадолго до выпускных экзаменов на пятом курсе. Подлинность почерка К подтверждена на основе графологического анализа