Перед нами явная загадка. По сравнению с богатыми странами в развивающихся странах гораздо больше людей (в процентном отношении) занято предпринимательской деятельностью. К тому же их предпринимательские умения намного чаще и жестче проверяются жизнью, чем у их коллег в богатых странах. Так почему же тогда эти более предприимчивые страны — беднее?
БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ: НА ПЕРЕДНИЙ ПЛАН ВЫХОДИТ МИКРОФИНАНСИРОВАНИЕ
Безграничная с виду предпринимательская энергия бедных людей в бедных странах, конечно же, не осталась незамеченной. Все большее влияние начинает приобретать точка зрения, что двигателем развития для бедных стран должен стать так называемый «неформальный сектор», состоящий из малых предприятий, не зарегистрированных официально.
Предприниматели неформального сектора, гласит эта точка зрения, с трудом выживают не потому, что им не хватает понимания происходящего и необходимых навыков, а потому, что им не достать денег для реализации своего понимания. Обычные банки относятся к ним с пристрастием, а местные ростовщики взимают непомерные проценты. Если выдать такому предпринимателю под разумные проценты небольшой кредит (называемый «микрокредитом») на открытие продуктового магазинчика, покупку мобильного телефона для сдачи его напрокат или на покупку куриц, чтобы продавать от них яйца, он сможет вызволить себя из нищеты. Поскольку эти маленькие предприятия составляют основную часть экономики развивающейся страны, их успех будет означать успех общего экономического развития.
Изобретение концепции микрокредитования обычно приписывается Мухаммеду Юнусу, профессору экономики, который был олицетворением сферы микрокредитования, с тех пор как в 1983 году основал у себя на родине, в Бангладеш, уникальный банк «Грамин», хотя аналогичные попытки предпринимались и до него. Несмотря на то, что банк «Грамин» давал ссуды беднякам, особенно женщинам из бедных слоев, которые традиционно считаются клиентами высокого риска, он мог похвастаться очень высоким уровнем возврата (95% и больше), показывая тем самым, что бедные тоже могут быть надежными клиентами. К началу 1990-х годов успех банка «Грамин» и некоторых аналогичных банков в таких странах, как Боливия, был замечен, и идея микрокредита — или, более широко, микрофинансирования, включающего систему сбережений и страхования, а не одно лишь кредитование, — распространилась достаточно быстро.
Рецепт великолепен. Микрокредитование позволяет беднякам выбраться из нищеты собственными усилиями, предоставляя им финансовые средства для реализации собственного предпринимательского потенциала. При этом предприниматели приобретают независимость и самоуважение, поскольку для обеспечения собственного выживания они больше не полагаются на подачки правительства и зарубежных гуманитарных организаций. Малообеспеченным женщинам микрокредит оказывает особенно ценную поддержку, поскольку дает им возможность и получать доход, и, тем самым, улучшать свои рыночные позиции по сравнению с мужчинами. Избавившись от необходимости субсидировать бедных, правительство испытывает меньшее давление на бюджет. Накапливающееся богатство делает богаче всю экономику, а не только предпринимателей неформального сектора. После всего вышесказанного неудивительно, что профессор Юнус убежден: с помощью микрофинансирования мы в состоянии создать «лишенный нищеты мир, в котором единственным местом, где мы сможем увидеть нищету, останется музей».
К середине 2000-х годов популярность микрофинансирования достигла максимума. 2005 год был назван ООН Международным годом микрокредитования. Инициативу поддержали и члены королевских фамилий, такие как королева Иордании Рания, и знаменитости, например, актрисы Натали Портман и Айшвария Рай. Влияние микрофинансирования достигло пика в 2006 году, когда Нобелевская премия мира была присуждена совместно профессору Юнусу и его банку «Грамин».
ВЕЛИКАЯ ИЛЛЮЗИЯ
К сожалению, шумиха вокруг микрофинансирования — это… не более чем шумиха. Критика в адрес микрофинансирования слышна все чаще, даже от ряда прежних его «проповедников».
Например, давний защитник микрофинансирования Джонатан Мордук в недавней работе, написанной совместно с Дэвидом Рудманом, признается: «Как ни удивительно, прошло уже тридцать лет существования микрофинансирования, но у нас по-прежнему малодостоверной информации, насколько ощутимо оно улучшает жизнь клиентов»{39}. Проблем слишком много, чтобы хотя бы перечислить их здесь — интересующиеся могут обратиться к недавно опубликованной увлекательной книге Милфорда Бэйтмана «Почему не работает микрофинансирование?»{40} Однако я назову проблемы, которые имеют отношение к обсуждаемой нами теме.
Сфера микрофинансирования всегда ставила себе в заслугу, что их операции остаются доходными без государственных субсидий или пожертвований иностранных спонсоров, за исключением, возможно, начального этапа. Некоторые аналитики приводят этот факт как доказательство, что бедняки ничуть не хуже остальных игроков рынка, нужно только дать им шанс. Но, как выяснилось, без субсидий государства или иностранных спонсоров, занимающиеся микрофинансированием организации вынуждены взимать и взимают грабительские проценты. Сообщалось, что банк «Грамин» на первых порах мог устанавливать умеренные проценты лишь благодаря субсидиям, которые он (негласно) получал от бангладешского правительства и спонсоров из-за рубежа. Если организации микрокредитования не получают субсидий, то обычно им приходится устанавливать по выдаваемым кредитам ставку в 40–50%, а в некоторых странах, например, в Мексике, ставки доходят до 80–100%. Когда в конце 1990-х годов банку «Грамин» пришлось отказаться от субсидий, в 2001 году он был вынужден репозиционироваться и начал взимать ставку в 40–50%.
Немногие компании получают достаточную прибыль, чтобы расплатиться по кредитам, если ставки по ним доходят до 100%, поэтому большая часть кредитов, выплаченных организациями микрофинансирования (иногда до 90%), была использована для «сглаживания потребления»: люди брали ссуду, чтобы оплатить свадьбу дочери или возместить временный провал в доходах по причине болезни кормильца. Иными словами, основная масса микрокредитов идет отнюдь не на активизирование предпринимательской деятельности малообеспеченных слоев населения — заявленную цель всего процесса, — но на финансирование потребления.
Еще важнее, что даже та небольшая доля микрокредитов, которые направляются на цели деловой активности, не вытаскивает людей из нищеты. Поначалу это кажется необъяснимым. Малообеспеченные люди, которые берут микрокредиты, понимают, что они делают. В отличие от заемщиков в богатых странах, большинство из них уже занималось тем или иным бизнесом. Их деловая сметка предельно отточена отчаянным стремлением выжить и простым желанием выбиться из нищеты. Им приходится добиваться очень высокой прибыли, потому что надо выплачивать «рыночную» ставку по кредитам. Так где же происходит сбой? Почему все эти люди — высокомотивированные, обладающие нужными навыками и испытывающие сильное давление рынка, — предпринимая огромные усилия по ведению своего бизнеса, получают столь скромные результаты?
Когда микрофинансирующая организация только начинает работать в некоем населенном пункте, то первая волна ее клиентов может увеличить свои доходы — иногда очень существенно. Например, когда в 1997 году банк «Грамин», объединив усилия с норвежской телефонной компанией «Теленор», начал выдавать женщинам микрокредиты на покупку мобильного телефона для последующей сдачи его в аренду односельчанам, эти «телефонные барышни» получили неплохой доход — 750–1200 долларов, в стране, где среднегодовой доход на душу населения составлял около 300 долларов. Но со временем число предпринимателей фирм, финансируемых через микрокредитование, умножилось, и доходы их упали. Возвращаясь к истории с «Грамином» и телефонами, укажем, что к 2005 году появилось уже так много «телефонных барышень», что их доход оценивался всего в 70 долларов в год, а средний по стране доход вырос до 450 долларов. Данная проблема представляет собой ошибочное перенесение свойств частного на целое: из того факта, что некоторые люди могут преуспеть в каком-то виде бизнеса, вовсе не следует, что в нем смогут преуспеть все.
Никакой проблемы, конечно, не существовало бы, если бы постоянно развивались новые направления бизнеса: если из-за перенасыщенности рынка какое-то направление деятельности становится нерентабельным, вы просто переключаетесь на другое. Например, если сдача телефона напрокат становится менее выгодной, можно сохранить свой уровень доходов, изготавливая мобильные телефоны или создавая игровые программы для мобильных телефонов. Вы, безусловно, заметите абсурдность подобных предложений — «телефонным барышням» в Бангладеш явно не хватит средств для перехода на производство телефонов или разработку программного обеспечения. К сожалению, существует весьма ограниченное число видов деятельности, достаточно несложных, которыми могут заняться в развивающихся странах малообеспеченные люди, с учетом их скромных умений, узкого ассортимента доступных технологий и ограниченных финансовых средств, которые они в состоянии привлечь через микрофинансирование. Поэтому вы, хорватский фермер, купивший с помощью микрокредита еще одну дойную корову, так и продолжите продавать молоко, даже если станете свидетелем предельного спада на своем местном молочном рынке — спасибо трем сотням таких же фермеров, как вы, которые тоже продают молоко, — но с той техникой, организационными навыками и капиталом, которыми вы располагаете, переквалифицироваться в экспортера, поставляющего масло в Германию или сыр в Великобританию, просто невозможно.
ГЕРОЕВ БОЛЬШЕ НЕТ
До сих пор мы показывали, что бедные страны делает бедными не недостаток простой индивидуальной предпринимательской энергии, которой они обладают в избытке. Проблема в том, что богатые страны делает богатыми имеющаяся у них возможность направлять индивидуальную предпринимательскую энергию в коллективное предпринимательство.