Ночной час II (20:00–21:00)Проститутка находит клиента
Но если кто-нибудь думает, что юношеству запрещены также и любовные ласки продажных женщин, то он, конечно, человек очень строгих нравов – не могу этого отрицать, – и при этом далек не только от вольностей нынешнего века, но даже от обычаев наших предков и от того, что было дозволено в их время. И в самом деле, когда же этого не было?
Мамила никогда раньше не могла подумать, что она будет скучать по своей комнате в Lupara Larentia. Бордель, в котором она работает и живет, назван в честь знаменитой Акка Ларентии. Эта дама была современницей Ромула, основателя Рима, и, по некоторым данным, она была его приемной матерью.
Окончив карьеру, которая заключалась в развлечении великих той эпохи, в том числе Геркулеса (хотя, по сути, немногие женщины того времени избежали этой судьбы), Ларентия удачно вышла замуж. Прожив счастливую жизнь, она умерла и оставила свое существенное состояние римскому народу. День ее памяти по-прежнему отмечается на зимнем фестивале – Ларенталии – 23 декабря.
Это также идеал Мамилы – выйти замуж и изменить свою жизнь. Тем не менее она понимает, что это мечта практически всех женщин, которые приезжают в город и вынуждены работать проститутками. Следовательно, пул потенциальных мужей по большей части обречен на вымирание. В любом случае у Мамилы есть лишь смутное представление о том, что составляет нормальную римскую семейную жизнь. Бордель – единственный дом, который она помнит. Как и многие другие римские проститутки, Мамила была «удочерена» сразу после рождения – ив этом случае «удочерена» означает, что ее подобрали на улице, где она была брошена новорожденным младенцем, и воспитали ее уже в борделе.
Рим практикует то, что было достаточно грубо названо «послеродовым контролем над рождаемостью», когда нежелательных детей, таких как Мамила, буквально выбрасывают, как мусор. Тех, кому не везет, раздирают дикие собаки, более удачливые попадают в рабство, а самых счастливых усыновляют бездетные пары, которые притворяются, что это их ребенок.
В возрасте от двух до пяти лет Мамила провела некоторое время в зажиточном доме. Она была арендована у борделя, который ее «удочерил» как delicata, нечто среднее между человеческим питомцем и компаньонкой законной дочери пары. Однако тот же самый бурный нрав, который привел к тому, что этим вечером Мамила идет по улице, также послужил тому, что ее сочли неподходящим членом ее приемной семьи.
Мамилу вернули в бордель, из которого ее забрали в семью. В течение следующих нескольких лет она воспитывалась как ancilla ornatrice, то есть девушка, которая помогает убирать и фиксировать волосы проституток после каждого любовного соития, а также иногда укладывает их при помощи стакана неразбавленного вина, чтобы подготовить к следующей встрече. В качестве своего рода заменяющей дочь для женщин, работающих в учреждении, Мамила находила жизнь вполне неплохой. Она просто считала самим собой разумеющимся тот факт, что как только villicuspuellarum (который ухаживает за девушками в борделе) согласится с доктором, что она стала viripotens (способна принимать мужчин), ей будет предоставлена собственная комната и дана постоянная работа.
Однако все сложилось не так: прежде чем она могла начать работу в борделе, произошли кое-какие неприятности. Возможно, владелец не смог подкупить местных гангстеров или не поладил с городскими магистратами. Все, что помнит Мамила, – это суровые люди, которые громили помещения, избивали и насиловали девочек. Она убежала и оказалась одна на улице. Очень скоро она обратилась к единственному источнику существования, который знала, начав опасную жизнь нелицензированной проституткой. Что случилось с владельцами борделя, Мамила понятия не имеет. Она была осторожна и не стала узнавать, так как считает себя свободной женщиной с тех пор, как покинула свое прежнее учреждение.
Вообще говоря, женщина, которая намеревается работать проституткой, должна отправиться в город Эдилес, сообщить свое имя, возраст и место рождения. Затем она выбирает псевдоним, который будет ее рабочим именем, поскольку большинство семей предпочитают, чтобы работающая проституткой девушка отказалась от своей первоначальной фамилии. Затем эдил выдает женщине лицензию и делает грубую оценку того, сколько денег она должна брать. Это не бесплатный совет, так как она должна платить налог на эту сумму за каждого клиента.
Он (Калигула) первым обложил налогом заработки проституток; проститутки должны были выплачивать цену одного сношения; и к этой статье закона было прибавлено, что такому налогу подлежат и все, кто ранее занимался блудом или сводничеством, даже если они с тех пор вступили в законный брак.
Историк Тацит с возмущением вспоминает историю аристократки по имени Визилия, которая, столкнувшись с неизбежностью наказания за свои многочисленные проступки, уклонилась от закона, просто обратившись за лицензией проститутки (licentia stupri). Когда эдилы не смогли найти причину не дать ее ей, она продолжила поступать, как и раньше, но теперь обвиняется в этом.
В то время как многие римляне из рабочего класса считают лицензированную проституцию просто еще одним вариантом карьеры, жизнь незарегистрированной девушки в лучшем случае маргинальна. Ей приходится конкурировать с самыми дешевыми легальными уличными торговцами, и большинство из них продают несколько больше, чем буханку хлеба и меру вина. Поэтому Мамила считает, что ей повезло, что она встретила Сирикуса – маленького злобного человечка. После тщательных переговоров эта пара сформировала партнерство. Мамила заманивает людей в переулки или на тихие улочки, и там ее потенциальные клиенты лишаются кошельков, одежды и всего остального ценного при помощи кинжала Сирикуса.
На этой мозаике проститутка скидывает свою тогу
У Мамилы были основания понять, что жизнь galina – так называют проституток-преступниц, – имеет тенденцию заканчиваться бестолково в каком-нибудь безымянном переулке или драматично, на арене (магистраты становятся креативными садистами, когда дело доходит до осуждения женщин этой профессии). Даже получая прибыль от преступлений, Мамила планировала побег.
Люций [в форме осла] потрясен перспективой публичного секса с женщиной:
Но вот какой-то солдат выбегает на улицу и направляется к городской тюрьме, чтобы от имени всего народа потребовать привести в театр ту женщину, о которой я уже рассказывал, – за многочисленные преступления осужденную на съедение зверям и предназначенную к славному со мною бракосочетанию. Начали уже тщательно готовить для нас брачное ложе, индийской черепахой блистающее, груды пуховиков вздымающее, шелковыми покрывалами расцветающее. Мне же было не только стыдно при всех совершить соитие, не только противно мне было прикасаться к этой преступной и порочной женщине, но и страх смерти нестерпимо мучил меня. «А что, если, – рассуждал я сам с собой, – во время наших любовных объятий выпущен будет какой-нибудь зверь из тех, на съедение которым осуждена эта преступница?
Ведь нельзя рассчитывать, что зверь будет так от природы сообразителен, или так искусно выучен, или отличаться такой воздержанностью и умеренностью, чтобы женщину, лежавшую рядом со мной, растерзать, а меня самого как не осужденного и невинного оставить нетронутым».
Сделав недобросовестные накопления, Мамиле удалось вырваться от Сирикуса (есть информация, что он все еще ищет ее), сменила имя и официально зарегистрировалась у властей. Затем она арендовала комнату в Lupara Larentia на другой стороне города. Но «комната» – это довольно смелое название: на самом деле, у Мамилы есть тесная ниша без окон, с занавеской, отделяющей ее от главного коридора. Рядом с занавеской находится небольшая вывеска, на которой значатся ее имя, цена и фирменные фишки. На обороте вывески написано одно слово – «занято». Когда клиент входит к Мамиле в нишу, он переворачивает знак, чтобы другие знали, что они должны ждать своей очереди.
Ее добрые намерения о сбережениях к старости… тают в присутствии платьев или арабских духов, но у нее есть постоянная работа, клиентская база и бо́льшая часть жизни впереди.
В нише Мамилы есть кровать из твердого бетона и компенсирующий толстый матрас, покрытый одеялом, который по понятным причинам часто меняется. Дело в том, что Мамиле меньше всего нравится отсутствие вентиляции. В результате она постоянно пахнет дымом от масляной лампы, даже несмотря на частые посещения бани. Но в том, что она не респектабельная особа, есть свое преимущество: Мамиле не запрещено находиться в бане, когда там присутствуют мужчины. Не только потому, что она может мыться в любое время дня, но также и потому, что она получает свой вступительный взнос обратно в течение пятнадцати минут после прибытия. Это не та жизнь, которую она выбрала бы, но до последней ночи Мамила считала бы, что она справляется. Правда, ее добрые намерения о сбережениях к старости, похоже, тают в присутствии платьев или арабских духов, но у нее есть постоянная работа, клиентская база и большая часть жизни впереди.
И вот, устраивают те празднества (Флоралии) со всей разнузданностью, сообразно памяти о той блуднице. Ведь, кроме срамных слов, которыми обнажается вся непристойность, те блудницы, которые исполняют во время празднеств пантомиму, освобождаются также, по требованию народа, от одежд\ и перед народом исполняют полные непристойностей пляски.
Тогда Мансий, этот дурак эдил, приперся к ее двери после полуночи. Мамила не жалеет, что сбросила горшок на голову магистрата, и тайно гордится своей твердой рукой и хорошей меткостью. Тем не менее она очень сожалеет о том, что ее необдуманный поступок привел к тому, что ее отстранили от борделя до заседания суда на следующей неделе.