Послание в бутылке для очень опытного аналитика, если тот будет искать вне официальных инструкций.
Телефон зазвонил. Хлоя ответила, не отрываясь от клавиатуры.
— Хлоя О’Брайан.
— Хлоя, у нас… — голос Торна, её начальника, был встревожен, почти панический. — У нас проблемы. Система показывает… аномалии в твоей учётной записи. Что происходит?
Голос Хлои был напряжён, но она старалась звучать спокойно, почти монотонно.
— Проблемы? Да, мистер Торн. Я… я заметила. Кажется, это… ну, просто очередной глюк. Я пытаюсь… — её пальцы отбивали бешеный ритм по клавишам, — …я пытаюсь его исправить. Видимо, какая-то… ну, несанкционированная активность. Внешняя.
— Внешняя? Хлоя, это… это выглядит как… — её экран мигнул красным, таймер отсчитывал последние секунды, — …как попытка… удаления. Хлоя, ты что-то скрываешь?
Пальцы Хлои, отбивавшие бешеный ритм, на мгновение замерли, затем начали компульсивно переставлять стопку стикеров на мониторе в идеально симметричный узор. Это было бессмысленно, иррационально, но она не могла остановиться.
— Мистер Торн, я… я не могу сейчас говорить. Мне нужно… — она быстро завершила последний скрипт до того, как доступ оборвался, — …мне нужно это закончить. Я… я перезвоню.
Она резко оборвала связь. Монитор погас. Темнота.
— Это абсурд, — пронеслось в её мыслях. — Чистый абсурд. Но я… я не могу иначе. Проклятье.
В командном центре ЦРУ стоял постоянный, низкий гул кондиционеров и серверов, почти заглушавший тихие щелчки клавиатур и шорох бумаг, что создавало ощущение герметичности, отстранённости от внешнего мира.
Аня Ковач стояла перед большим экраном, представляя аналитикам последние данные о Джеке Бауэре. Её голос был спокоен и профессионален. Она использовала академический жаргон, создавая впечатление полной сосредоточенности на «охоте» на Бауэра. Марк Новак сидел в углу, наблюдая за ней с холодной, оценивающей улыбкой, и потирал большой палец правой руки о безымянный.
— …и поэтому, согласно нашим прогностическим моделям, — Аня указала на карту на экране, — Бауэр, скорее всего, попытается… э-э… скрыться в этом секторе. Агент Морган, вы с вашей командой займётесь… этим, — она посмотрела на Новака, тот молча кивнул.
Её рука слегка дрожала, когда она отвела лазерную указку от карты. По вискам выступил холодный пот. Она продолжала, не меняя тона.
— Однако… — она поправила очки, её взгляд на мгновение скользнул к защищённому планшету на столе, затем обратно к Новаку. — …мы не можем полностью исключить возможность… — голос её оставался ровным, несмотря на внутреннее напряжение, — …что он, в своей… ну, своей непредсказуемости, может попытаться атаковать… один из ключевых узлов энергетической инфраструктуры внутри порта Клайпеды. Просто как… отвлекающий манёвр.
На планшет пришло короткое, зашифрованное сообщение: одно слово «Активация» и координаты — точно те, о которых она только что говорила. ЧВК. Реальная цель.
Аня сжала планшет, её руки едва заметно дрогнули, но она сохранила внешнее спокойствие. Она понимала: её «игра» становилась смертельно опасной.
— Агент Дэвис, вы с вашей командой… проверите эту гипотезу. Просто… для полноты картины.
Новак прервал её, его голос был твёрд.
— Агент Ковач. Вы… э-э… излишне усложняете. Наш приоритет. Это. Бауэр. Не… м-м… гипотетические угрозы.
Аня сдерживала дрожь, чувствуя его взгляд, который, казалось, проникал сквозь неё.
— Понимаю, сэр. Но… — она сделала небольшую паузу, пытаясь подавить нервный тик. — …мы должны быть готовы ко всему. Мой… мой анализ… предполагает, что риск… слишком высок, чтобы его игнорировать.
Новак смотрел на неё, его глаза сузились, он потирал пальцы, а губы едва заметно сжались. Он чувствовал её скрытое неповиновение, но не мог уличить её напрямую.
— Продолжайте. Ковач. Но. Не… м-м… отклоняйтесь от основной задачи.
Он отвернулся, его взгляд был холоден. Аня глубоко вздохнула. Она, аналитик, чья карьера построена на точности и правде, теперь вынуждена была лгать и манипулировать. Внутри нарастало отвращение к себе, но и холодная решимость. Это был единственный способ.
Глава 18
Тяжёлый, затхлый воздух обволакивал Джека, пахло пылью и машинным маслом. Где-то далеко, за бетонными стенами, глухо скрипели портовые краны, их скрежет казался едва различимым эхом. Здесь, в лабиринте коридоров, звуки глохли и терялись, и лишь собственное прерывистое дыхание отдавалось в ушах.
Стены были покрыты слоями облупившейся краски, словно кожа, сброшенная за десятилетия. Местами проступали жирные, уродливые, растекающиеся пятна сырости, похожие на кровоподтёки.
Джек двигался осторожно, каждый шаг отзывался ноющей болью в пояснице, отдающей в правую ногу. Челюсти сжимались, лицо морщилось от напряжения. Липкий пот стекал по вискам, смешиваясь с грязью, въевшейся в кожу, но он игнорировал это, фокусируясь на схемах, что Хлоя успела отправить на его старый, защищённый телефон.
Он прижимался к стенам, будто пытался исчезнуть в их тени, обходя редкие камеры наблюдения, их красные огоньки моргали, словно кровоточащие глаза. Он знал, что они здесь, даже если не видел их сразу. Старые инстинкты возвращались — притупившиеся, да, но не забытые. Они стали частью его, как шрамы на теле.
Наконец он обнаружил её — главный серверный узел.
Массивная, гудящая комната за толстыми стеклянными стенами. Ряды мигающих индикаторов пульсировали в полумраке, отбрасывая на стены движущиеся тени. Низкочастотный гул работающих серверов проникал сквозь стекло и ощущался не только ушами, но и всем телом. Он вибрировал в груди, отдаваясь в висках и усиливая головную боль Джека. Этот гул давил на барабанные перепонки, предвещая что-то неизбежное, словно низкий, утробный рокот.
Над головой, в полумраке, висели массивные, ржавые трубы, покрытые слоем пыли и местами — отвратительной зелёной плесенью.
Дверь была стальная, толстая, без единого замка, лишь с матовым прямоугольником биометрического сканера нового поколения, который сканировал не только отпечаток пальца, но и сетчатку глаза.
Джек прищурился. Его «низкотехнологичные» методы здесь были бесполезны. Он не мог взломать систему извне или прорваться силой. Ему нужен был физический доступ, а значит, ему нужен был ключ — живой человек с соответствующими полномочиями.
Инстинкт кричал: беги.
Он устал, чёрт возьми, был ранен. Его тело требовало покоя, а мозг — тишины. Он презирал себя за то, что снова втянулся в этот ад, но он видел последствия диверсии, которые ему показала Хлоя, и знал, что никто другой не остановит это. Это был не героизм, просто… просто он не мог позволить этому случиться.
Внутри контрольной комнаты серверного узла царил хаос, её чистота и стерильность были обманчивы. На столах были разбросаны пустые чашки из-под кофе и обёртки от батончиков. На мониторах мелькали графики, вспыхивали тревожные предупреждения красным и жёлтым.
Андрей Волков сидел перед консолью. Лицо его было бледным, глаза покраснели от недосыпа, а руки дрожали так сильно, что пальцы постоянно соскальзывали с клавиш, когда он лихорадочно дописывал последние строки кода. Ногти были обкусаны до крови, и на кончиках пальцев виднелись свежие ранки, но он не замечал боли.
Рядом, прислонившись к стене, стоял один из оперативников ЧВК — широкоплечий, с пустым взглядом. Он скучающе наблюдал за Андреем, не произнося ни слова. От него пахло сигаретами и чем-то острым, металлическим.
Андрей видел, что его «саботаж» начал действовать. На одном из мониторов загорелся красный индикатор, затем другой, затем целый каскад предупреждений. Система не просто замедлялась, она входила в неконтролируемый каскадный сбой, который мог привести к гораздо более масштабной катастрофе, чем планировали ЧВК. Не просто вывод из строя, а потенциальный взрыв всего терминала.
Резкий, неприятный запах перегретой электроники смешивался с его собственным липким потом, воздух казался тяжёлым, электрическим.
Он слышал отдалённые звуки приближающегося хаоса: глухие удары, обрывки криков, вой сирен. Всё это эхом разносилось по коридорам порта, становясь громче. Он осознавал, что его “двойная игра” привела к непредсказуемым и страшным последствиям.
Андрей издал короткий, нервный, хихикающий звук и тут же обрубил его, переходя в судорожный вздох. Оперативник ЧВК бросил на него быстрый, раздражённый взгляд, но ничего не сказал. Андрей быстро оглянулся, словно боясь, что кто-то услышал его неконтролируемую реакцию, затем снова лихорадочно стучал по клавиатуре, пытаясь внести коррективы, которые, возможно, уже ничего не изменят. Его попытка быть “хорошим” привела к худшему.
Холодный, сырой ветер проникал сквозь щели в стенах заброшенного складского комплекса, принося с собой острый запах соли и ржавого металла. Внутри склада было темно и пыльно, воздух был тяжёлым и гнетущим. Ковач и её команда, одетые в тёмную тактическую одежду, скрывались среди теней.
Аня наблюдала за основными терминалами порта через бинокль ночного видения. Каждое увиденное движение, каждый силуэт на периметре она тут же сопоставляла с данными, которые Новак пытался скрыть.
— Вижу периметр, Ковач, — голос агента 1 глухо прозвучал в наушнике. — Двенадцать человек. Автоматы. Не похоже на обычную охрану. Они… они выглядят как боевики.
— Паттерн… не соответствует, — голос Ани был напряжён, но спокоен, почти монотонный. Она поправила очки, её взгляд был прикован к биноклю, проникая сквозь маскировку, которую другие не замечали. — Это… не обычная охрана. Их позиции… слишком… э-э… тактически выверены. Чрезмерно. Агрессивно.
Она видела не просто усиленную охрану, а отряды ЧВК в полной боевой готовности, занимающие ключевые позиции. Оружие не было спрятано, а выставлено напоказ. Это была не “охрана объекта”, а полноценная военная операция. Она заметила специфические знаки отличия на их форме, которые не соответствовали ни одной известной охранной фирме, но напоминали ей о “неподтверждённых ролях третьих лиц” из её расследования. Это подтверждало её худшие опасения относительно Новака и истинных целей ЦРУ: не просто подстава Джека, они скрывали истинную угрозу и, возможно, были в сговоре.