Кто-то, правда, вспоминал, что прежде Борис Николаевич был хорош именно в критических ситуациях, когда его зажимали в угол. Но его взлеты и победы, казалось, остались в прошлом. Он не в состоянии был целый день высидеть в Кремле и все больше времени проводил в загородной резиденции. Его появление на телеэкране производило странное и жалкое впечатление.
Лужковское «Отечество» подхватило эти сообщения и строило свою предвыборную программу на прямых обвинениях президентской «семьи» в коррупции и на том, что самозванцы (руководителей администрации никто не выбирал) засели в Кремле и пытаются командовать правительством и всей страной. Это была очевидная, но не очень удачная идея. Впоследствии ее сочтут главной предвыборной ошибкой Примакова и Лужкова.
«Семья» восприняла разговоры о кремлевских махинациях как личную угрозу. Тем более что один из руководителей предвыборного штаба «Отечества» крайне неблагоразумно напомнил о судьбе семьи румынского вождя Николае Чаушеску, сметенного волной народного гнева. Это прозвучало достаточно зловеще, потому что Николае и Елена Чаушеску были расстреляны без суда и следствия, а их сына посадили на скамью подсудимых…
Многие влиятельные и очень богатые люди решили, что приход к власти Лужкова и Примакова для них смертельно опасен. Юрий Михайлович призывал проверить, насколько честно была проведена в стране приватизация, и расторгнуть незаконные сделки. Евгений Максимович требовал расследовать сомнительный бизнес олигархов. Еще в роли премьер-министра он многозначительно сказал, что ожидаемая амнистия позволит освободить в тюрьмах и лагерях места для экономических преступников.
Слова лидеров «Отечества» воспринимались всерьез. Большая группа стоящих у власти и распоряжающихся большими деньгами людей считала, что победа Примакова и Лужкова может стоить им не только власти и положения, но и свободы. Поэтому они, зажатые в угол, дрались отчаянно. Тогда, в начале осени 1999 года объединились разные силы – администрация президента и некоторые олигархи; их интересы совпали: во что бы то ни стало не допустить победы Примакова и Лужкова. Стратегия была разработана такая: во-первых, разрушить репутацию обоих политиков в глазах общественного мнения, во-вторых, сформировать новую политическую партию, способную составить конкуренцию предвыборному блоку «Отечество – Вся Россия».
Кремль с его административным ресурсом быстро перешел в контратаку. Ответ был симметричный. Поскольку жена московского мэра Елена Батурина занимается бизнесом, то принялись за нее. Московские прокуроры и чекисты, надо понимать, к этому не захотели иметь отношения. Нашли более исполнительных людей во Владимире, где Елена Батурина имела свои деловые интересы.
По указанию владимирского прокурора сотрудники областного управления Федеральной службы безопасности, расследуя дело о незаконном переводе денег за границу, занялись и компанией «Интеко», которую возглавляла жена московского мэра. В офис компании явились чекисты, забрали документы. Об этом рассказали по телевидению: жена Лужкова подозревается в незаконном вывозе денег за границу!.. Чем же в таком случае семья Лужкова лучше семьи Ельцина?
Разразился скандал. Юрий Лужков оказался не готов к обвинениям против его жены. Он стал возмущаться, оправдываться, объясняться, и это еще больше повредило ему в общественном мнении.
Досталось и Евгению Примакову. В успех его партии на думских выборах верили не только друзья Примакова, а многие были уверены, что следующим шагом станет избрание его президентом России. Поэтому он попал под прицельный огонь пропагандистских орудий крупного калибра. С одной стороны, доказывали, что он неизлечимо болен, а нам не нужен президент в инвалидной коляске, с другой – его обвиняли в диктаторских замашках.
В те дни, когда стране рассказывали, что Примаков с трудом передвигается, я наблюдал Евгения Максимовича в неформальной обстановке. Он пребывал в прекрасном настроении, за столом ни в чем себе не отказывал, а после застолья пел и пританцовывал. Но это видели человек двадцать, страна же верила телевидению. Тем более что на телеэкране Евгений Максимович по-прежнему появлялся мрачным и недовольным. Это не множило ряды его поклонников.
Примаков так и не сумел наладить отношения с прессой и телевидением и многих журналистов настроил против себя. Тем не менее, не стоит говорить, что выборы в Государственную думу в декабре 1999 года выиграло телевидение. Юрий Лужков был переизбран мэром Москвы абсолютным большинством голосов. А вот за политический блок «Отечество – Вся Россия», в котором он играл ключевую роль, проголосовало значительно меньше людей, чем ожидалось, – всего тринадцать процентов избирателей. Оппоненты из «Единства» завоевали почти вдвое больше. Государственная дума перешла под контроль Путина и его союзников.
От политиков ждали не жесткой критики, а позитивной программы действий. А ее внезапно стал олицетворять новый премьер-министр Владимир Путин. Молодой и динамичный премьер выгодно смотрелся и на фоне семидесятилетнего Примакова.
Да не только Примакову – всем политикам карты спутала вторая чеченская война и появление Путина. Сила Владимира Владимировича оказалась в том, что никто ничего о нем не знал. Он был человеком без политического прошлого, человеком, вышедшим из тени. И это оказалось неоспоримым преимуществом на выборах. Опрос общественного мнения в декабре 1999 года показал, что на будущих президентских выборах за Путина готовы голосовать пятьдесят два процента избирателей, за Примакова – только двенадцать.
Первоначально Евгений Максимович принял на себя обязанности лидера фракции «Отечество – Вся Россия» в новой Государственной думе. Он оказался руководителем сравнительно небольшой фракции. И победители на каждом шагу, начиная с распределения мест в комитетах Думы, напоминали ему о неудаче на выборах.
Хотя надо отметить, что президент Путин неизменно демонстрировал Примакову свое уважение. То ли чувствовал разницу в потенциале фигур, то ли понимал, что такая уважительность к такому человеку, как Примаков, ему же и в плюс.
Понимая реальную ситуацию в стране, Примаков 4 февраля 2000 года, выступая по телевидению, отказался участвовать в заведомо проигрышной президентской кампании:
– После 17 декабря 1999 года, когда я сказал о согласии на участие в президентской гонке, я получил поддержку, тысячи телеграмм и писем. Это меня должно было утвердить в положительном решении, однако во время выборов и в начале работы в Госдуме я почувствовал, как далеко наше общество от гражданского облика, от истинной демократии. Я не думаю, что положение может коренным образом измениться за несколько недель.
Чтобы противостоять Путину, Евгений Максимович должен был возглавить оппозицию – левую или правую, но он не принадлежал ни к той, ни к другой. Да и вообще не был он оппозиционером. Примаков уже в первой половине 2000 года хотел уйти из практической политики, говорил об этом близким. 3 сентября 2001 года Примаков ушел с поста руководителя фракции.
Решение Примакова для многих все равно оказалось неожиданностью. Но ведь когда два года назад он возглавил избирательную кампанию блока «Отечество – Вся Россия», то вовсе не собирался работать в Думе. Это же была избирательная кампания с прицелом на президентский пост. Тем более что именно работу в парламенте Примаков никогда не любил. Евгений Максимович, конечно, в частной жизни человек очень веселый, живой, остроумный, компанейский, но для публичного политика ему не хватает некоторой доли позерства, самоуверенности, самолюбования и склонности к витийству. Он, как я понимаю, считает, что красиво говорить надо за дружеским столом, когда тост поднимаешь, а не на рабочем месте. Кстати говоря, лучше всего – он много раз это повторял – ему работалось в Службе внешней разведки, подальше от телевизионных камер.
Думаю, что, когда стало ясно, что первоначальные планы – завоевать большинство голосов в Думе и баллотироваться в президенты – не удались, Примаков сразу хотел покинуть политическое поприще. Он остался, уступая просьбам и не желая выглядеть дезертиром. Он отбыл половину срока и заслужил право на условно-досрочное освобождение…
Я вообще был крайне удивлен тем, что Примаков вступил в политическую борьбу. Он совершенно к этому не расположен. Он довольно неохотно стал министром иностранных дел и с трудом согласился возглавить правительство. Он был первым премьер-министром, который действительно не хотел занимать эту должность. И то, что он потом все-таки втянулся в избирательную борьбу, я могу объяснить только тем, что его очень уговаривали. Да и он был крайне обижен и уязвлен в самое сердце тем, как с ним поступили, когда Ельцин и его окружение выбросили Примакова из правительства – после того, как он перестал быть нужным. И желание реваншироваться было.
«Если Евгений Максимович Примаков уходит из большой политики, то я крайне сожалею об этом, – эти слова я сказал тогда в прямом эфире телекомпании ТВЦ. – Он один из тех немногих политиков, кому авторитет позволяет иметь собственную точку зрения, ее безбоязненно высказывать и отстаивать. Дума без Примакова станет более одинаковой и более послушной».
Так и произошло.
Предположения относительно его будущего строились самые разные. Говорили, что Путин либо поставит Примакова во главе Совета Федерации, либо даже вновь доверит ему правительство как человеку, обладающему бесценным опытом и значительным авторитетом.
Мне эти предположения казались наивными.
Несмотря на преувеличенно вежливое отношение к Примакову в Кремле, думаю, что там несказанно обрадовались его уходу из политики. Ему подыскали заметную и приятную, но не обременительную должность.
14 декабря 2003 года на внеочередном съезде Торговопромышленной палаты Примакова единодушно избрали ее президентом.
Конечно, не стоит считать Примакова мягкотелым или излишне уступчивым человеком. Вряд ли можно позавидовать тому, кто встанет к нему в прямую оппозицию. Некоторые говорят даже сильнее: Примакову нельзя становиться