И он занял другой, вовсе не директорский домик.
Покинув разведку, Евгений Максимович в определенном смысле остался в разведке. И после назначения министром иностранных дел Примаков продолжал жить в Ясенево. Его вывезла оттуда Федеральная служба охраны уже тогда, когда он стал премьер-министром и ему полагалась совсем другая загородная резиденция. Дачная жизнь в Ясенево, кроме всего прочего, давала Примакову – министру иностранных дел – возможность работать в тесном контакте с разведкой. Примаков – в бытность его в МИД – рассказывал мне:
– Мы неофициально собираемся – несколько человек, представители разных ведомств, занимающиеся внешней политикой, – и обсуждаем актуальные проблемы. Это необходимо. Так делается во всем мире.
Но за этими контактами Примакова с силовыми ведомствами ревниво и подозрительно следили в Кремле. Поэтому Евгений Максимович в бытность премьер-министром держался крайне осторожно в отношении Трубникова. Сам Трубников активно поддержал Путина. Разведка выясняла, откуда, говоря его собственными словами, «идут деньги и добровольцы для Чечни, кто подпитывает сепаратизм». Но это уже не помогло.
В мае 2000 года Путин назначил нового директора внешней разведки, а Вячеслава Трубникова перевел в Министерство иностранных дел. Для него в МИД ввели еще одну должность первого заместителя министра.
Трубникову поручили заниматься вопросами объединения с Белоруссией и всем комплексом отношений со странами СНГ. Особым указом Вячеслав Иванович был назначен специальным представителем президента в ранге федерального министра. Этот высокий статус был компенсацией за увольнение из разведки – ведь личных претензий к нему не было, и убрали его из Ясенево вовсе не потому, что он плохо работал. Среди высшего чиновничества немало людей, которым указами президента сохранили прежний оклад министра или даже члена президиума правительства. Владимир Путин, как и Брежнев, когда заменяет «чужих» людей «своими», старается без нужды никого не обижать, руководствуясь принципом: живи и давай жить другим.
С поста первого заместителя министра Трубников уехал послом в Индию, где когда-то начинал свою карьеру в разведке…
Сергей Лебедев. Человек-паутина
Первым начальником разведки при Владимире Владимировиче Путине стал Сергей Николаевич Лебедев. Из генерал– лейтенантов его вскоре произвели в генерал-полковники. Тут же появились комментарии, что Лебедев начинал службу в представительстве КГБ в Восточной Германии вместе с будущим президентом.
Иначе говоря, перемены в разведке однозначно истолковали как желание Путина и здесь поставить своего, лично ему известного человека. Сам Лебедев неустанно повторял, что он прежде с Путиным знаком не был:
– Да, мы работали одновременно в германском регионе, но лично там не встречались и даже не были тогда знакомы. Это не игра в конспирацию, так и было. Он работал в Дрездене, а я в Берлине.
Тогда сразу возникло другое предположение: что Лебедев хорошо знаком с другим выходцем из разведки – Сергеем Борисовичем Ивановым, возможно, самым близким к президенту человеком. Иванов работал в разведке, дослужился до генеральских погон.
– Назначение на должность директора Службы внешней разведки я не ожидал, – рассказал Лебедев в интервью газете «Труд». – Позже узнал, что мою кандидатуру предложил Вячеслав Иванович Трубников, которого я и заменил на этом посту.
Сергей Николаевич Лебедев родился 9 апреля 1948 года в городе Джизаке в Узбекистане. Мать – Нина Яковлевна, бухгалтер, блокадница, уже вышла на пенсию и перебралась к сыну в Москву, ушла из жизни в 2007 году. Отец – Николай Иванович, участник войны, водитель по профессии, умер в 1994 году. В юности Сергей Николаевич говорил по-узбекски и увлекался спортом. У него первый разряд по туризму – летом поднимался на Тянь-Шань. В институте занимался классической борьбой и стрельбой. И сейчас подтянут и спортивен.
Сергей Лебедев в 1965 году с золотой медалью окончил школу, в 1970-м черниговский филиал Киевского политехнического института. Лебедева оставили работать в институте, но очень скоро взяли в горком комсомола. На следующий год его забрали в армию. Служил сравнительно недалеко от дома – в Киевском округе. Демобилизовавшись, вернулся в Чернигов, теперь уже в обком комсомола, откуда его и пригласили в КГБ.
– Я с радостью согласился, – рассказывал Лебедев журналистам.
Он окончил Киевскую школу КГБ, где готовили офицеров– контрразведчиков. Но кадровый аппарат сразу обратил на него внимание, и через два года его перевели в разведку. Он окончил Краснознаменный институт КГБ СССР, а в 1978 году еще и Дипломатическую академию Министерства иностранных дел. Говорит по-немецки и хуже – по-английски. Двадцать лет, с 1975 по 1995 год, работал в германоязычных странах – в несуществующей более ГДР, ФРГ, Западном Берлине, который до объединения Германии был самостоятельной политической единицей.
После ареста советского агента Олдрича Эймса в 1998 году американцы выслали из страны тогдашнего официального представителя Службы внешней разведки Александра Лысенко. На освободившееся место Примаков отправил Сергея Лебедева. То есть он возглавлял резидентуру разведки в Вашингтоне, по-старому говоря, работал против главного противника. Он часто встречался с директорами ЦРУ и ФБР. В то время между спецслужбами России и Америки был организован обмен информацией о террористах и других общих врагах.
Вернувшись домой, Лебедев заметил:
– Американские коллеги – высококвалифицированные профессионалы.
Сергей Николаевич работал в Вашингтоне до избрания Путина президентом. 20 мая 2000 года генерал-лейтенант Лебедев президентским указом был назначен директором СВР. Он первый резидент в Америке, который добрался до самого верха. Три его предшественника были востоковедами. О личной жизни директора Службы внешней разведки было известно немного. Жена Лебедева – Вера Михайловна, инженер-химик, они всю жизнь вместе. Двое сыновей, двое внуков.
После террористических актов в США 11 сентября 2001 года Путин договорился с президентом Джорджем Бушем о широком обмене информацией между специальными службами, и Лебедеву пригодились его прежние контакты с американцами.
В определенном смысле ему было легче, чем некоторым из его предшественников: ситуация в стране стабилизировалась. Яснее стало, как жить и работать. Улучшилось материальное положение разведчиков.
В мае 2006 года в Москве возник спор из-за уникального Бутовского лесопарка. Еще с 1992 года на лесопарк претендует Служба внешней разведки. Для начала разведчики отгородили немалую часть парка высоким забором, но тогда бутовцы просто выгнали разведчиков. В мае 2006 года вновь появился забор – отгородили несколько сотен гектаров. Разведка, как считают жители микрорайона Бутово, намерена строить там коттеджи. Разведка уверяет, что, напротив, спасает лесопарк от массовой застройки и появления там гипермаркета, поэтому и попросила правительство перевести эту территорию в категорию земель оборонной безопасности.
Люди из разведки больше не уходят. Напротив, по словам Лебедева, «у нас примерно десять претендентов на одно место». В интервью «Комсомольской правде» он сформулировал требования к будущим разведчикам: патриотизм, порядочность, развитое чувство товарищества, хорошее образование, гибкий ум, широкий кругозор «и, наконец, по натуре он должен быть чуточку авантюристом в хорошем смысле слова».
В 1992–1993 годах наши разведчики, молодые еще ребята, в приватных беседах горько жаловались на свою беззащитность:
– Американцы, наконец, получили возможность рассчитаться с нами за все наши прошлые успехи.
Сотрудники Службы внешней разведки говорили, что к известным всем бедам – катастрофическая нехватка свободно конвертируемой валюты, необходимость сильно сократить центральный аппарат и состав резидентур по всему миру, отказаться от прежних прикрытий – добавилась новая: американцы требуют от Москвы прекращения всякой тайной деятельности против Соединенных Штатов. И что Примакову очень трудно противостоять этому давлению, он вынужден сдерживать своих людей…
В Италии и в Бельгии тогда были арестованы Российские агенты, занимавшиеся промышленным шпионажем. Эти провалы американцы раздули для того, чтобы прижать администрацию Ельцина к стенке: как же вы можете красть промышленные секреты и вербовать агентов в странах, которые сейчас бескорыстно помогают России? На самом деле, оправдывались наши разведчики, промышленным шпионажем занимаются решительно все страны. В этом нет ничего предосудительного. Посему какие-то особые упреки русским есть не что иное, как пропагандистская кампания, цель которой – вывести нашу разведку из игры.
Жалобы Российских разведчиков производили тогда сильное впечатление. Если Министерство безопасности (затем переименованное в Федеральную службу контрразведки, а затем – в Федеральную службу безопасности) как наследник КГБ не пользовалось особыми симпатиями, то к разведке всегда относились нейтрально или даже положительно. Даже в такое революционное время, каким был переходный период от Советского Союза к самостоятельной России, общество в целом согласилось с тем, что государство не может обойтись без разведывательной службы.
Охота за промышленными и технологическими секретами хотя и самый невинный вид шпионажа, но все-таки малопочтенное ремесло. Пока не пойман – разведчик, а уж если пойман – вор. Воровать свои секреты американцы не позволяют ни французам, ни немцам. Разоблачение в Соединенных Штатах израильского шпиона породило взрыв негодования против ближайшего союзника. Стоило ли удивляться, что готовность помогать России не означала выдачу индульгенции на промышленный шпионаж?
Тем не менее, в первые годы после распада Советского Союза разведывательная работа против Соединенных Штатов, вербовка американцев высшим начальством не приветствовались. Хотя начальство убеждали в том, что здесь нет ничего зазорного – при наличии партнерских отношений вести еще и разведывательную работу.