Ей не впервой было вселяться в людей. В давние времена она частенько веселилась, занимая тела важных дам или господ, и заставляя их вести себя образом странным даже для одержимых. Но то было давно, когда хвостов у нее было втрое меньше, нравы были проще, а мир куда шире, – Москву и Питер, к примеру, разделяли не часы, а дни. А ее саму тогда интересовали совсем другие расстояния…
– Вы в порядке?
Заданный участливым голосом вопрос прервал размышления Василисы. Она тряхнула головой – головой человека, в теле которого находилась, – и торопливо проговорила:
– Да, задремала просто… Задремал. Я задремал. Простите.
Она быстро посмотрела по сторонам. Вагон эконом-класса был полон, несмотря на раннее отправление поезда. В основном ехали командированные – а кому еще придет в голову мчаться в другой город среди недели? Люди дремали, повесив головы либо прислонившись к загнутым подголовникам. Похоже было, что бодрствовала только она, Роман да уткнувшаяся в электронную книгу благообразная старушка на другой стороне прохода. Что было, конечно, очень удобно.
Еще раз виновато улыбнувшись парню, лисица в теле незнакомого мужчины откинулась в кресле и сделала вид, что собирается вздремнуть. На самом же деле она из-под прикрытых век ощупывала его цепким взглядом. Что-то с ним было не так – она ощущала это всем своим естеством, но вот что?.. Василисе показалось на миг, что разгадка совсем рядом, но Роман вдруг быстро наклонился и протянул ей что-то:
– Это, кажется, вы уронили?
Лиса вздрогнула и торопливо моргнула несколько раз, возвращая контроль над чужим телом. Вести себя как нормальный человек оказалось куда сложнее, чем заставлять одержимого мчаться по ночным дорогам на всех четырех, выкрикивая похабные стишки…
– М? О, благодарю!
Она приняла из рук парня книгу. Недорогую, в мягкой обложке. «Темные аллеи» – значилось на ней. Бунин.
– Все лики любви… – непроизвольно протянула Кисунина и вздрогнула.
При слове «любовь» что-то в Романе изменилось. Так-так… Лиса снова смерила его внимательным взглядом, но не смогла ничего понять. Только интуиция подсказывала ей, в каком направлении двигаться.
– А вы по каким делам едете в Петербург? – попыталась завести светскую беседу демоница. – Простите уж за бестактность.
– Ну, я… – Рома слегка покраснел: – По личным.
Он замолчал, а лиса ощутила, как на загривке ее временного мужского тела встают дыбом волоски.
– О… – Она полуприкрыла глаза: – Прекрасная девушка ждет вас? Ваша избранница?
Парень смутился еще больше, а у него над головой появилось какое-то марево, дрожание воздуха, которое едва ли смог бы разглядеть кто-то из окружающих. Он мялся, явно разрываясь между желанием ответить и ощущением того, что нужно промолчать. А Василиса тем временем чувствовала, что законный обладатель тела начинает потихонечку приходить в себя и пытаться вернуть себе контроль над организмом.
– Так что же?! – выпалила она. – Ну?!
– Эм… – Рома глянул на нее слегка испуганно и торопливо ответил: – Да, девушка. Софа…
Бинго! Лисица чуть не расхохоталась. Софа, значит! Произнеся имя, парень пережил всплеск эмоций, и она смогла наконец все разглядеть. На макушке молодого человека красовалась отвратительная клякса. Черная слизь, маслянисто блестящая, беспрерывно подрагивающая, слегка пузырящаяся…
– Ясно, ясно… – сквозь зубы процедила лиса, глядя поверх головы своего собеседника.
От кляксы на голове Романа тянулась куда-то в сторону Питера такая же черная нить, временами истончающаяся, временами становящаяся чуть толще. Иногда она вздрагивала, словно по ней пропускали электрический разряд, и тогда дрянь на голове парня принималась пузыриться активнее. Визуализация была не самой приятной, но вполне очевидной: кто-то накачивал голову Ромки мыслями, которые ему не принадлежали. Становилось все интереснее.
Василиса, возможно, продолжила бы разговор с парнем, но предыдущий владелец тела уже в полную силу заявлял свои права. Еще немного – и он с воплем паники примется корчиться в кресле. Ну а раз людям в вагоне все равно пугаться… Уже чувствуя, как ее дух покидает тело случайной жертвы, она вложила в его сознание последний приказ, которого тот не смог бы ослушаться, и позволила себе вернуться в Общагу.
Ее слега качнуло, как и всегда после путешествий за границы физического тела, по спине пробежали мурашки, руки покрылись гусиной кожей. Зато хвосты, до того момента больше похожие на метелки для пыли, пригладились и расслабленно повисли. Василиса с наслаждением потянулась, заново обживаясь в своем теле, родном и привычном.
– Неужто ведьма твоя Софа, Ромка? – прошептала она слегка удивленно, но с наслаждением. – А из этого может выйти рассказ!
Со славянскими ведьмами ей сталкиваться еще не доводилось. Ну, то есть как… В лифте Общаги да пару раз в кафе. А вот играть с ними – еще ни разу.
Посчитав разведку вполне удачной, лисица помчалась в душ. У нее как раз оставалось время, чтобы встретить поезд и сделать первый ход.
– Как я выгляжу?
Кисунина, не удержавшись, затормозила торопливый бег напротив Киры, снующей взад и вперед по своим делам, и легко крутанулась на месте. Юбка в пол из легкого материала, надетая под короткую курточку, взметнулась, на миг явив ярко-алые кончики белоснежных хвостов. Лиса думала, что ее проигнорируют, но привратница вдруг остановилась и придирчиво оглядела наряд.
– Шапки с ушами еще из моды не вышли разве? – поинтересовалась Кира, для разнообразия оставив образ строгой учительницы.
– Какой моды? – вздернула одну бровь Василиса и прянула мохнатыми треугольными ушами на макушке.
– Ясно, вопросов нет.
Кира, поджав губы, отвернулась к варану, видимо сочтя его более интересным собеседником, и лиса, радостно хихикая, скатилась вниз с короткой лестницы и выскочила на улицу. День обещал быть теплым. Светало, в воздухе ощущалась легкая морская солоноватость, принесенная сменившим направление бризом. Солнечные лучи дробились о лужи, разлетаясь в стороны сияющими брызгами света. Последние остатки накатившей ночью хандры растворились в птичьем пении. Насвистывая в такт трелям и слегка пританцовывая на ходу, демоница направилась прямиком к вокзалу, с презрением игнорируя метро, такси и автобусы.
Срезая дворами и переулками, она явилась на площадь Восстания как раз вовремя, чтобы несколько секунд полюбоваться обелиском и нырнуть в громоздкое здание, смешавшись с толпой встречающих, провожающих, уезжающих и прибывших. Навстречу ей попались две старушки интеллигентного вида, крепко прижимающиеся друг к другу и возбужденно перешептывающиеся. Причем одну из них она определенно видела в поезде. Лиса навострила уши.
– Не поверишь, сидел через проход от меня! Я читала, а он вдруг встал вот так вот резко, я аж вздрогнула. И снял штаны!
– Снял штаны?! – ахнула ее товарка.
– Да! Прямо вместе с трусами! И побежал с голым задом… куда-то, я не знаю…
Кисунина прикусила кулак, чтобы не расхохотаться. Мужчина, случайно подвернувшийся ей под руку, в точности выполнил инструкции. Она с удовольствием посмотрела бы и на самого невольного эксгибициониста, но того, видимо, уволокли куда-то стражи порядка сразу же с поезда. Зато Рому, сидевшего прямо напротив, люди в погонах задерживать не стали. Он, чуть бледный, шагал по гранитному полу вокзала, затравленно озираясь и не то ища кого-то глазами, не то проверяя, не окажется ли его голозадый попутчик где-нибудь поблизости.
Именно того-то Василиса и добивалась. Для трикстера нет ничего хуже людей, сосредоточенных на своих делах и мыслящих ясно. А вот такие, со слегка расшатанными нервами… Кисунина пропустила Рому мимо себя, резко развернулась и, словно танцуя, пристроилась прямо следом за ним.
Уже зная, что искать, Василиса легко различила кляксу черной маслянистой дряни у него на макушке. Ее даже почти удивило, что никто больше не видел этой жижи, прилепившейся к молодому человеку. Ниточка, тянущаяся куда-то вдаль, слегка пульсировала. По ней, словно по лениво сокращающейся кишке, ползли к голове ни о чем не подозревающего парня жирные сгустки. Мысли, чувства, желания… Скорее всего, все разом и вперемежку.
– Таким даже я в лучшие годы не занималась! – пробурчала Кисунина.
А Ромка тем временем, не оглядываясь, вышел из здания вокзала и направился в сторону Невского. Чем бы его ни накачивала ведьма, это явно нравилось парню – шаг его был легок, плечи расправлены, а набитый вещами рюкзак болтался у него на плече, задевая прохожих.
Пройдя несколько метров в сторону перехода, Рома остановился. Рюкзак он беспечно пристроил возле стены вокзала и полез в карман за мобильным телефоном. Василиса обошла его на несколько шагов и встала так, чтобы черная нить очутилась прямо у нее над головой. И в тот самый миг, когда молодой человек достал из кармана смартфон, лиса привстала на цыпочки, незаметно разжигая на кончиках пальцев голубоватый огонек…
Василиса и сама толком не знала, на что рассчитывала, когда дергала протянувшуюся между ведьмой и ее жертвой нить, как струну. Но черная маслянистая дрянь повела себя именно так, как должна была повести себя черная маслянистая дрянь. Она вспыхнула. Нить, так, впрочем, и не прервавшаяся, обгорела моментально, превратившись в прозрачную леску. Пламя разделилось на две половинки – и одна умчалась куда-то далеко, в логово ведьмы, зато вторая… вторая в секунду добралась до головы молодого человека. Полыхнуло так, что, умей люди разглядеть этот фейерверк, наверняка бы инстинктивно помчались звать на помощь бравых пожарных.
– Гори, ведьма, гори! – пробормотала лисица.
Мгновение Рома походил на гигантских размеров факел, но пламя быстро исчезло. И парень словно проснулся от глубокого сна. Василиса, старательно прикрыв лицо рукой и шапкой, жадно ловила отголоски его эмоций. Растерянность, страх… Что еще? Вдруг из глубин сознания всплыло сожаление, кольнуло воспоминание о недавней ссоре с кем-то. Молодой человек замер, беспомощно оглядываясь по сторонам. Он мог смутно припомнить, как и зачем ехал в город на Неве, но мысли ускользали, прятались, никак не желая формулироваться.