Нахмурившись, парень подхватил с земли рюкзак и тяжело побрел в сторону перехода через Лиговский проспект. Через каждые два шага он поглядывал на экран телефона, нажимал кнопки, прикасался к сканеру отпечатка… но вспышка потусторонней энергии спалила хрупкую электронику. Кисунина рассудила, что так даже лучше. А то его ненаглядная догадалась бы позвонить.
Держась на расстоянии, лиса последовала за своей новой игрушкой. Рома тем временем как раз доковылял до длинного перехода, постоял некоторое время, оглядываясь по сторонам, и шагнул вперед. Василиса потрусила следом, поглядывая на молодого человека. По тонкой нити уже скользили к нему маленькие черные капельки. Новые мечты, новые мысли, новые иллюзии… Засмотревшись на них, Кисунина не сразу заметила, что на переходе загорелся красный, а она едва успела преодолеть половину проспекта. Лисица прыгнула на островок безопасности и замерла, думая, что и молодой человек, не успевший завершить переход, отступит назад… но он продолжал тащиться вперед. Василиса тихо рыкнула.
Первым ее инстинктивным движением было дернуться следом за парнем, схватить его за плечо и рвануть назад. Но она сдержалась, понимая, что тогда ей неминуемо придется вступить с ним в беседу. А из-за поворота на Невский уже вылетел, почти не снижая скорости, серенький «опель». Водитель, опьяненный самоуверенностью «да я каждый день тут езжу и ниче», почти не смотрел на дорогу. Василиса ощутила всеми своими хвостами, что еще секунда – и автомобиль сметет Рому, размажет его по асфальту. Она закрыла глаза и сосредоточилась на происходящем в салоне машины. Вглядываться в образы времени не было, но основное лиса успела разглядеть. Водителя занимало радио, которое никак не желало переключаться на другую волну. Он жал и жал кнопку, тихонько матерясь сквозь зубы, а музыка все играла и играла… Времени на размышления у лисы не оставалось.
Наклонившись еще ближе к магнитоле, мужчина изрыгнул очередное проклятие и что есть сил ткнул в кнопку, слишком маленькую для его пальца. Музыка наконец прервалась… и радио вдруг странно исказилось, оплыло. Прорезь для дисков обернулась жадным ртом, который неожиданно вытянулся вперед и ухватил своего хозяина за палец. Тонко завизжав, водитель рванулся в сторону, инстинктивно выкручивая руль.
Серый седан занесло, машина пошла юзом, пролетела в считаных сантиметрах от отбойника и наконец замерла параллельно пешеходному переходу. Василиса выдохнула и стерла ладонью выступивший на лбу пот. Все вышло как нельзя лучше, но стоило ей представить, что машина могла пролететь дальше и вломиться в толпу пешеходов… хвостатая мысленно пообещала себе впредь быть осмотрительнее. Но хотя бы Рома, с которого слетела сомнамбулическая тупость, одним прыжком преодолел последний метр дороги и очутился на тротуаре, в безопасности. Лиса разжала сведенные судорогой пальцы, изображавшие мордочку животного, и торопливо пригладила юбку, которую взметнули вверх хвосты. К счастью, все смотрели на мечущийся по дороге автомобиль, а не на нее, иначе…
– Мама, у тети что, хвост?!
Ребенку, с его ростом, конечно, было видно хвосты, а не просто вздувшуюся шаром легкую материю. И уж какая там авария, если хвостами помахивает какая-то странная тетя, а не кошечка или собачка! Мать зашикала на своего отпрыска, но тот не унимался:
– Мама, ну мам! У тети правда хвост! Дли-и-инный такой!
– Это просто юбка! – отчеканила молодая мамаша, стоящая рядом с Василисой, и тут же повернулась к демонице: – Простите, пожалуйста! Юбку вашу колыхнуло, видимо, вот он и…
– Да ничего, ничего! – улыбнулась в ответ лиса. – Бывает.
Зажегся зеленый. Позади «опеля» уже собралась небольшая пробка. Василиса намеренно замешкалась на островке безопасности, пропустила ребенка и маму вперед. Малыш, разумеется, немедленно обернулся через плечо. Лисица тут же сверкнула янтарными глазами и демонстративно пошевелила мохнатыми ушами, став одним из самых ярких воспоминаний в жизни подрастающего человека.
– Мама, тетя ушами шевелит и глазами сверкает! Мама, тетя – лисичка! Лиса Патрикеевна!
Несчастная молодая мамочка нервно обернулась, но Василисы у нее за спиной уже не было. Она скользнула вперед, задев бедром машину, водитель которой кричал что-то зевакам, размахивал оттопыренным указательным пальцем и пытался выбраться на улицу, позабыв отстегнуть ремень. Вдалеке уже завывала сирена.
Но и сирена, и перекрывающий ее своими воплями ребенок Кисунину не интересовали. Ее интересовал Ромка, умчавшийся невесть куда.
Обнаружилась пропажа возле Аничкова моста – и как успел добежать?
Кисунина, стараясь быть как можно более неприметной, свернула влево, к станции экскурсионных корабликов, мерно качающихся на волнах, и встала, скрывшись за фонарным столбом, так, чтобы видеть Рому, а главное – слышать, о чем он беседует с девушкой в спасжилете поверх зеленой парки.
– Так вы не по делам у нас? – ухитрялась та тараторить, одновременно сжимая в зубах сигарету и чиркая колесиком зажигалки, никак не желающей загораться на ветру. – Может, тогда все же покатаетесь?
– Нет, я… я… – Рома замялся и продолжил осторожно, будто ступая по тонкому льду: – Я, эм… к девушке приехал?
Последняя фраза прозвучала вопросительно, выдавая Ромину неуверенность, и Василиса, привыкшая слушать импульсы больше, чем логику, осторожно вздыбила хвосты под юбкой, сложила пальцы мордочкой и шепнула на ухо получившейся зверушке:
– Василисе Кисуниной…
– К Василисе Кисуниной… – растерянным эхом повторил Рома.
Нашлепка у него на голове еще не успела напитаться ведьминой ложью, поэтому лиса могла свободно подсунуть парню свою. Чем она и занималась, осторожно, исподволь подкидывая ему зыбкие образы, среди которых он едва ли мог бы отличить собственные воспоминания от тех, которые пришли извне. Беседы о литературе и редких изданиях превратились в субстрат, из которого выросли поддельные воспоминания о долгих и очень личных переписках. Мельком виденные фото вдруг всплыли в памяти, окрашенные сладостью и восторгом влюбленности на расстоянии. Вспомнилась книга, мельком виденная в поезде, и демоница щедро приправила фантазию заимствованными трагическими образами.
Кисунина лепила иллюзию – поверхностную, но сделанную любовно и старательно. Такую, в которую Рома и сам бы с удовольствием поверил. Закончив плести кружево из нитей правды, полуправды и откровенной лжи, она разжала пальцы и прислушалась к разговору.
– У нее перед общагой еще такое дерево растет уродливое! – уже вполне уверенно вещал молодой человек, даже пальцами изображая переплетение ветвей.
На то, что было видно из Василисиного окна, походило мало, но он старался.
– Нет, ну, по дереву я вам точно не подскажу! – смеялась в ответ девушка. – А общаги у нас тут повсюду. Общаги, гостиницы, хостелы. Там, там, вон там что-то есть… еще от вузов есть. Она учится где-нибудь?
– Она уже умеет… – хихикнула Василиса.
– Она уже… – начал было Рома следом за ней, но прикусил язык и ответил: – Не знаю, если честно.
Девушка в спасжилете, еще раз рассмеявшись и потушив сигарету, пожелала Роме удачи и умчалась обратно к кассе, благо на горизонте появилась целая группа туристов из Китая, непременно желающих прокатиться по Неве и каналам. Пребывающая в благодушном настроении Василиса мысленно чуть подтолкнула их в сторону станции. В конце концов, разговор с девчонкой помог ей.
В ту же толпу азиатов она и спряталась, пропуская мимо себя Романа. Нить, тянущаяся к его макушке, равномерно пульсировала. Но лисья сеть, раскинутая Василисой, не рассыпалась – ведьма и не подозревала, что накачивает энергией чужие миражи. Кисуниной это было на руку – оставалось только идти следом за парнем по кривым улочкам и дворам, время от времени подбрасывая ему неясные силуэты, отдаленно похожие на очертания приметного дерева. Влюбленный парень, взяв пример с бунинских персонажей, не ищущих простых путей, неутомимо шагал вперед и вперед.
Питер в тот момент представлялся ему крохотным уютным городком, щедро напоенным солнечным светом. Тихим, почти провинциальным. В таком и правда ничего не стоило обойти все дворы подряд, разыскивая одну-единственную зыбкую примету. Непременно ее отыскать – и слиться в объятиях с милым созданием… Кисунина передернула плечами:
– Так, главное, самой не увлекаться.
Чтобы отвлечься, лисица принялась копаться в телефоне, вполглаза присматривая за парнем. Среди Роминых друзей обнаружилась одна-единственная София, внешне вполне годившаяся на роль ведьмы. Эдакая воннаби-вамп, без истинной кровожадности и холодности.
– Ну, в принципе…
Лиса вертела фотографию незнакомки так и эдак, представляя ту то на шабаше, то за гадальными картами, то у плиты, варящей мерзкое зелье в эмалированной кастрюле.
– В принципе похожа.
Проблема была только в том, что, несмотря на множество косвенных доказательств того, что эта мадам и Рома общались в сети много и плотно, Кисунина не чувствовала особенного колебания нервов, которое подсказало бы ей, что именно Софа околдовала парня. Лайки, репосты, комментарии… да и в эфире наверняка можно было разглядеть нечто связывающее эту парочку. Но все это чепуха. Невозможно никого приворожить лайками или проклясть в комментариях. Иначе человечество уже давно вымерло бы.
Да и с самим Ромкой нужно было что-то решать. Кружить за ним следом по глухим дворам становилось скучно, и даже его короткие, полные телячьей радости пробежки в погоне за очередным фантомным деревом радости уже не доставляли. Потому Василиса и стала все реже подкидывать парню миражи, увлекшись своими мыслями и смартфоном.
И очнулась, только когда глухая черная тоска в душе молодого человека стала очевидной даже редким прохожим, шарахающимся в сторону от угрюмца. Вечер вступал в свои права, ранние осенние сумерки кормили тени в углах. Ведьмовская нить неистово дергалась, накачивая и накачивая мысли парня энергией… Наконец, как на заказ, показался канал. Ромка сразу же свернул к нему, словно он и был целью путешествия.