Хотя Россия – одна из самых богатых стран в Европе, но русские богатства еще под спудом, а потому являются вопросом будущего. У России были крупные долги и не было специального военного фонда, который имелся у Германии. Пришлось делать крупные заказы за границей, платя за них золотом. В то же самое время русский экспорт почти вполне прекратился. Благоприятный для России торговый баланс, достигавший 442 миллионов рублей, сократился до 85½ миллиона. У Германии был военный фонд, кроме того, она перед тем взыскала налог в миллиард марок, извлекла громадное количество золота из обращения и вообще планомерно мобилизовала свои финансы.
России пришлось импровизировать и вести войну на фронте в 2000 верст с тем, что имелась под рукой. Япония, которая, вероятно, после окончания войны получит крупные территориальные и денежные выгоды, постаралась доставить снаряжение своему новому другу и союзнику. За заказы за границей приходилось платить золотом, что повлекло за собой падение курса рубля. Англии и Франции также приходилось многое покупать вне своих пределов, но эти страны могут еще вывозить товары, поддерживая тем свою платежеспособность золотом. В течение первых трех месяцев прошлого года русский экспорт через финляндскую границу и кавказское побережье равнялся всего 23 миллионам рублей, то есть уменьшился на 93 %.
Любопытно, что часть даже этой сильно сократившейся торговли продолжала вестись с Германией еще несколько месяцев после начала войны. Русское население вознегодовало, узнав, что его хлеб идет через Финляндию и Швецию в Германию. Следует опасаться, что эта торговля до сих пор не вполне прекратилась. Согласно официальным русским статистическим данным, за 10 месяцев (с августа 1914 г. по май 1915 г.) Россия купила в Германии изделий на 36 миллионов рублей. Это – почти неизбежное следствие импровизации. Русское правительство взимало 100 %-ный налог со всех товаров, идущих из Германии, Австро-Венгрии и Турции. Но даже это не могло остановить ввоза из «фатерланда». Объяснение подобной аномалии кроется в непредвиденном и громадном вздорожании товаров на русском рынке. Некоторых металлических изделий (всякого рода инструменты, проволочные изделия) нельзя было достать ни за какие деньги. Тяжелый налог оплачивался потребителем, а потому вовсе не был запретительным по отношению к германским изделиям.
Иностранцам трудно даже понять бедствие России, вызванное прекращением ее вывоза. Хороший урожай, вывоз зерна поддерживают платежеспособность России. Вывоз земледельческих продуктов – источник не только русского благосостояния, но и ее культурного развития. Народ остался без доходов. Только русский или иностранец, долго проживший в России, может понять, что значит подобный удар. Это один из наиболее сильных стимулов для громадных жертв, приносимых Россией, которая буквально борется за свою свободу, за прорыв железного кольца, отделяющего Россию от моря и западного мира. Вот почему русское правительство настаивало, чтобы Делькассе и Эдуард Грей открыли Дарданеллы для русского зерна. Министры царя, не выжидая результатов борьбы за Галлиполи, выдвинули вопросы о Константинополе и проливах, настаивая на немедленном их решении. Это не было политической мудростью, но вполне понятно с общечеловеческой точки зрения. Если титаническая борьба, от которой, быть может, Россия страдает более других, должна принести ей какую-либо осязаемую выгоду, то таковой может быть только свободный выход к морю для общения со всем миром. Однако России не следовало выступать с этими требованиями, так как дела держав Согласия на Ближнем Востоке обстоят весьма плачевно. В настоящий момент Румыния и Болгария столь же страстно противятся господству России в Дарданеллах и Константинополе, как в былое время противились этому Франция и Великобритания.
Россия извлекала крупные доходы из казенных железных дорог и водочной монополии. Война чрезвычайно сократила перевозку грузов по железным дорогам, заняв большинство вагонов под военные перевозки. Почувствовался недостаток во всем: топливо вздорожало в Петрограде на 300 %: в некоторых городах не было соли, сахара; мяса до сих пор мало в Петрограде; во многих местах мука и зерно продаются по чрезвычайно высоким ценам. Население испытывает жестокие лишения, вызванные отсутствием предусмотрительности и предприимчивости, при наличности чрезвычайной жадности торговцев.
В Сибири зерно так дешево, что продается почти за предложенную цену, и земледельцы переживают там сильный кризис. С другой стороны, в Петрограде зерно продается почти по ценам, возможным только во время голода.
Воодушевленный героическим порывом (!) царь помог осуществлению смутного желания русского народа избавиться от пьянства и перейти к лучшей жизни. Одним росчерком пера он покончил с «пьяным бюджетом», приносившим 900 миллионов рублей в год. Нигде в мире подобное решение вопроса было бы немыслимым. Русский народ охотно примирился с этим и во многих случаях радостно приветствовал данное решение.
Тем не менее финансовые нужды правительства гнетущи, а меры к их удовлетворению приходится импровизировать. Трудно найти меру, способную остановить обесценение рубля. Некоторые русские публицисты предлагают международную финансовую конвенцию, но теории бесполезны. Причины обесценения рубля многочисленны, и некоторые из этих причин почти не поддаются исследованию. Одна из них – неполучение Россией золота в обмен за вывозимый хлеб; другая – отмена закона, установленного покойным графом Витте, о пропорциональном обеспечении бумажных денег золотым резервом. Витте часто говорил, что отмена этого закона вызовет даже большее обесценение рубля, чем предполагают финансисты. Хотя золотой резерв России до сих пор значителен, но произвольный выпуск бумажных денег слишком велик.
Вообще, Диллон кое-что понимает и многое знает, во всяком случае больше Барка, Горемыкина, Рухлова, Сухомлинова и Николая, взятых вместе. Экономический корень нашей полной неустроенности еще покажет себя. Недалеко то время, когда вся Россия очутится без скота, мяса, масла, молока, без сапог, ремней, без тканей, угля, сахара и… хлеба, но разве это кого-нибудь около нашего идиота заботит…
► Сегодня впервые приехал в Ставку генерал Алексей Николаевич Куропаткин. Мы уже завтракали; входит в столовую небольшого роста старик генерал-адъютант и робко направляется к свободному у самого входа столику. Сопровождавший его штабс-капитан нашего штаба указывает ему на генеральский стол. Генерал направляется туда еще более робко. Мы начинаем вглядываться – Куропаткин? Но наши генералы еще не разглядели его. Наконец Кондзеровский командует: «Господа офицеры!», и все встают. Куропаткин останавливается, очень истово кланяется нам на все стороны, его приветствует Кондзеровский и сажает на место Алексеева, завтракающего у царя (этой чести удостаивался только Дмитрий Павлович). Мы садимся. По окончании Куропаткин опять всем чинно кланяется и медленно выходит, говоря по пути: «Какая у вас большая семья». В робости этого генерала много деланого величия – оно сквозит во всем. Он вызван, чтобы принять VII армию Щербачева, получающего Северный фронт.
Странная судьба этого человека. Военная молва сопровождает его имя всегда указанием на слова М.Д. Скобелева: «Ты отличный начальник штаба, но не военачальник». Она же единодушно указывает на его большие административно-хозяйственные способности, и почти никто не признает в нем способностей полководца. Опыт Японской войны был, кажется, убедительным тому доказательством, но мы вообще историю не ценим и не умеем пользоваться ее уроками вовремя. Разумеется, Куропаткин не заслуживает того отношения к себе, которое он видел со стороны покойного великого князя Владимира Александровича, думавшего, что он окончательно уничтожит его, называя при нем же, но, конечно, не прямо в глаза, Пердришкиным (куропатка – perderie). Однако Куропаткину надо отдать справедливость за мужество, с которым он легко мирится со всяким понижением в своем служебном положении. Не все способны на такое непротивление, а еще менее – на активное, по собственному желанию, унижение. С самого начала войны Куропаткин только и просил, чтобы ему дали корпус… И эта просьба была удовлетворена лишь год спустя. Он получил гренадерский корпус, который при И.И. Мрозовском омрачил себя сдачей немцам в бою 26 сентября 1914 г. 17 орудий, в том числе двух батарей 1-й гренадерской артиллерийской бригады в полном составе…
Вот выдержка из приказа Эверта от 15 октября 1915 г., отданного по докладу Куропаткина вслед за принятием корпуса:
«6) Биваки войск гренадерского корпуса в большинстве случаев найдены скучными. Приказано играть чаще музыке, в часы отдыха петь песни, а в праздничные дни организовать игры, что считаю необходимым и неоднократно уже требовал и в IV армии, и в войсках фронта.
7) В частях корпуса предложено установить регулярность церковных служб и общение священников с нижними чинами в целях укрепления последних в вере в Промысл Божий. Придаю последнему особое значение и требую, чтобы полковые священники чувствовали себя в окопах как дома.
8) Во всех случаях, беседуя с нижними чинами, рекомендовано усиленно внушать им необходимость не жалеть усилий и жертв для одержания полной победы над врагом и укреплять в них веру в непобедимость России».
► Доклад Алексеева для Поливанова занял 15 страниц писчего формата (на машинке). Переписывал всю ночь подполковник Протопопов, который только от меня узнал на следующий день, что, собственно, он делал.
► Великий князь Николай Николаевич прислал сегодня Алексееву характерную для него телеграмму: «Ввиду общего интереса, вызванного падением Эрзерума, просил бы вас приказать поместить в сведениях, даваемых для печати, данные о количестве взятых нашими войсками турецких орудий, что может служить показателем усилий войск и одержанного успеха».
► К Ассановичу приходил чиновник Министерства двора Суслов с просьбой просмотреть составленную там заметку о высочайшей аудиенции Ксюнину. Ассанович сказал, что со стороны штаба возражений нет. Но вот является Ксюнин от Воейкова и говорит, что последний нашел неудобным выделять корреспондента «Вечернего времени» и заметка в печать не пойдет. Он же сказал не очень-то весело, что получил от Воейкова «всякие указания». Теперь надо ждать гимнов «Куваке»… Борисов ввел Ксюнина в курс военных дел, Ассанович же от этой миссии почти отказался.