2. Куропаткину: «13 марта государь император, ознакомляясь с соображениями вашего штаба, повелел сообщить вам, что лучшим способом противодействия замыслам противника против Балтийского побережья будет нанесение серьезного поражения ему на Двине, для достижения чего и должны быть направлены наши усилия и свободные силы, не задерживая значительного числа резервов ради только предполагаемой и гадательной во всяком случае операции противника, тем более что на побережье можно перебросить, хотя бы теперь, одну, если не две, конные дивизии фронта, имея в виду, что Северный фронт самостоятельно выполняет предоставленную ему часть обширной общей операции, а не содействует только Западному фронту».
► Сегодня вечером, в 101/2 ч, с батареи, охраняющей Ставку, заметили цеппелин с фонарями… Подняли тревогу; Алексеев и Пустовойтенко пошли с биноклем на нашу пулеметную вышку. Огня не стали открывать, не желая себя обнаружить при совершавшейся, разумеется, разведке. Все огни около штаба были потушены. В Лиде немцы сделали цеппелины на 130 верст ходу в час при запасе бензина на 12 ч. Это и был из числа тех.
► Шуваев ежедневно обедает и завтракает у царя, где получает приготовленный для него постный стол.
► Телеграмма, посланная Николаем общеземскому съезду:
«Передайте собранию уполномоченных Всероссийского земского союза, что я глубоко ценю его самоотверженный труд, одухотворенный верой в неминуемое торжество нашего правого дела на пользу нашей дорогой армии. Искренно благодарю всех деятелей земского союза за помощь, оказываемую ими нашим воинам, в размерах которой я мог лично убедиться при моем посещении фронта».
Николай Николаевич телеграфировал с Кавказа:
«Среди ратных трудов нашим героям отрадно получить приветствие Всероссийского земского союза. Кавказская армия и я с одинаково глубоким уважением следим за деятельностью союза, выполняющего с выдающейся энергией и умением свой долг перед царем и Россией. Всем благодарным сердцем мы ценим труды земских людей, испытывая каждодневно благотворные их результаты. Да поможет Господь уполномоченным союза выработать наилучший план дальнейшей помощи нашей сверхгеройской армии. От лица кавказского войска и от себя лично благодарю вас, князь, и прошу передать всем участникам съезда нашу горячую благодарность за приветствия со взятием Эрзерума».
Общегородскому съезду были посланы также две телеграммы:
«Искренно благодарю съезд союза городов за приветствие и его неослабеваемую работу на пользу нашей армии. Николай».
«От лица Кавказской армии и от меня горячо благодарю IV съезд Всероссийского союза городов за глубоко нас тронувшее приветствие. Высоко ценя деятельность союза городов, направленную ко благу славных войск Кавказа и к обеспечению дальнейших их успехов, я, со своей стороны, готов всегда поддерживать труд общественных организаций, вдохновляемый любовью к родине. При содействии местных людей я надеюсь постепенно разработать и провести в жизнь мероприятия, действительно необходимые для блага Кавказского края. Генерал-адъютант Николай».
Сколько фальши и трусости в депешах царя! Он ни в грош не ставит всю эту работу.
– Ваше величество, не прикажете ли своевременно приветствовать оба съезда? – спросил Алексеев на докладе.
– Стоит ли? – ответил Николай. – Вся эта работа – систематический подкоп под меня и под все мое управление. Я очень хорошо понимаю их штуки… Арестовать бы их всех вместо благодарности.
– Но, ваше величество…
– Ну, хорошо, хорошо, пошлите им. Придет время, тогда с ними сочтемся…
► Сейчас получено следующее известие:
«Первый департамент Государственного совета, рассмотрев внесенное по высочайшему повелению дело по всеподданнейшему донесению верховной комиссии для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиною несвоевременного и недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии, постановил назначить, согласно ст. 91 учреждения Государственного совета, предварительное следствие по обвинениям, упадающим на бывшего военного министра, отставного генерала от кавалерии Сухомлинова и на бывшего начальника главного артиллерийского управления генерала от артиллерии Кузьмина-Караваева. Государю императору благоугодно было 12-го сего марта возложить производство означенного предварительного следствия на сенатора тайного советника Кузьмина».
Не без большой горечи царь согласился на такой шаг. Он так доверял Сухомлинову, последний так умел пользоваться его расположением…
Вся деятельность Кузьмина-Караваева прошла исключительно в гвардейской артиллерии: он занимал должность адъютанта генерал – фельдцейхмейстера, командира 1-й батареи, а затем 2-го конноартиллерийского дивизиона. После этого он командовал 2-м дивизионом гвардейской конно-артиллерийской бригады и гвардейской конно-артиллерийской бригадой.
Кузьмин-Караваев был назначен начальником артиллерии войска Донского, а в 1905 г. призван на пост товарища генерал-фельдцейхмейстера. В 1909 г. он занял место начальника Главного артиллерийского управления.
Уход Кузьмина-Караваева явился следствием тех обвинений, которые посыпались на артиллерийское ведомство, оставившее армию без снарядов в самый нужный момент. Виновниками этого печального явления, которое в свое время глубоко волновало всю Россию, и считались Сухомлинов и Кузьмин-Караваев.
14-е, понедельник
Сегодня был здесь генерал-лейтенант Маниковский, начальник Главного артиллерийского управления. Сидя утром за кофе в собрании, он довольно громко говорил с артиллеристами о рабочих казенных артиллерийских заводов и высказывал, что с ними нужна твердая власть и вникание в их материальные условия. Такой политики он и держится. Днем Маниковский доложил царю о своих деловых принципиальных расхождениях с Поливановым, особенно в области рабочего вопроса. Уехав отсюда, он стал еще тверже на своем посту. Любопытно, что когда речь зашла о назначении на его место, ввиду недоразумений с Поливановым, генерала Похвиснева, то оба его помощника и четыре начальника отделений подали рапорты об увольнении из управления. Этот генерал – совершенный антипод Маниковскому: все для себя и ничего для дела; большой политикан и интриган; Маниковского все очень ценят, как простого, дельного, умного, лишенного генеральствования начальника.
► Шуваев давал на Кавказ пространную телеграмму, в которой просил поддержать наш европейский фронт доставкой того, что у них имеется в изобилии, помня, что теперь уже нельзя жить правилом Янушкевича, установившего как принцип, что каждый фронт питается тем, что есть на его территории, и не дает ничего другим, исходя из девиза: «Что мое – мое, и что не мое – тоже мое».
► Был следователь Орлов; он писал сегодня докладную записку от имени генерал-квартирмейстера о том, что, вместо «переводчика», он должен называться «судебным следователем по особо важным делам», так как только это соответствует его деятельности и поставит его следственный материал в настоящее положение для судов; теперь бывают случаи, что суды отрицают за его следствием официальное значение. Он отчислен от Западного фронта как переводчик, ввиду сокращения их числа, и теперь остался за штатом. Наш генерал-квартирмейстер обошел его всеми очередными денежными наградами, не сочувствуя, как я знаю, теперь его деятельности. Орлов приехал с Юго-Западного фронта, где обнаружил 47 государственных изменников в среде монахов Галиции и офицеров, – один из них с золотым оружием. Дел о воровстве и пр. он вовсе не ведет, а ведает только государственной изменой и шпионством, которыми занимался до войны в Варшавском военном округе одиннадцать лет. Мясоедовская шашка попала к нему после повешения, как бы на счастье… Он ее и носит. Сухомлинов уже говорил в комиссии, что если считать его виновным в непринятии мер для обороны государства, то он, в свою очередь, должен указать на своих помощников по Генеральному штабу – Жилинского, Ю. Данилова, Беляева и других. Правильно.
► Сиверс просил исполнить просьбу VI армии о заминировании Перновского залива по линии Лиу – Такерорт.
► Сегодня за завтраком царь огорошил Шуваева словами: «Сегодня я вижу вас у себя уже как военного министра»… Все стали передавать это друг другу, и скоро все протягивали Шуваеву свои стопки, желая ему здоровья… Никто не ожидал ничего подобного. Шуваев практически умен; ум его простой, но здоровый; он умеет смотреть в корень реальных вещей; скоро определяет людей; честность его безукоризненна. При том положении, которое теперь отведено военной обстановкой военному министру, он справится с своей задачей. Я думаю, что, зная его хорошие отношения с Алексеевым, царь даже сказал ему, что рассчитывает на то, что Шуваев будет советоваться с Алексеевым по всем сложным делам. Разумеется, Шуваев не довел бы до того, до чего Поливанов довел Путиловский завод, – две недели идет забастовка. Простой человек, мужичок, он пошел бы к рабочим, поговорил бы с ними и вполне все уладил бы. Барин-теоретик, Поливанов, конечно, ничего этого сделать не умеет. После завтрака Шуваев так же вышел в нахлобученной на уши папахе, руки в карманы, животом вперед – и пошел себе домой, как ходил всегда. Сразу видно, что и дальше этот человек не переменится и не напустит на себя министерскую внешность надутого олимпийства. Причина ухода Поливанова родилась в день назначения его на должность военного министра – царь не мог спокойно принять этого своего шага, сделанного как уступка Государственной думе, по политическим соображениям. Такие министры у нас не терпятся долго. Главные же поводы ухода Поливанова выясняются так: во-первых, он заявил в закрытом думском заседании о Путиловском заводе, что принять целесообразные и действительные меры для ликвидации осложнений с рабочими он лишен был возможности по своему бессилию в вопросах, соприкасающихся с общей политикой; и, во-вторых, Штюрмер указал царю, что Поливанов представил материалы по этому вопросу членам оппозиции в Думе, и поэтому им удалось сделать свои возражения содержательными и обоснованными.