одновременно руководили артиллерией несколько лиц; в группе генерала Гандурина руководство действиями артиллерии было главным образом в руках начальника 60-й пехотной дивизии генерала Мамонтова, бывшего артиллериста.
Точное определение необходимой силы огня, числа орудий, снарядов и должное питание снарядами
В мартовской операции необходимое количество снарядов фронтами было определено не в зависимости от того, сколько квадратных единиц искусственных препятствий и укрепленных построек противника надо было разрушить и сколько времени нужно было держать противника под напряженным артиллерийским огнем, а лишь гадательно, механически — столько-то снарядов в день на орудие.
В младших инстанциях отпущенные снаряды не были переведены на силу огня для разрушения сооружений противника и не было сделано подсчета, какой тактической цели соответствует отпущенное количество снарядов, – не установлен минимум и максимум возможного разрушения препятствий и закрытий. Между тем нормы числа потребных для разрушения снарядов имеются в разосланном в начале февраля 1916 г. наставлении «Краткие выводы из опыта действий артиллерии по австрийским окопам и проволочным заграждениям в декабре 1915 г.»[72].
Орудия, особенно тяжелые, распределялись без расчета на силу действия из них по желаемым участкам неприятельской полосы, не принимая во внимание предстоящих задач артиллерии; так, в группе генерала Плешкова в начале операции не было дано в 1-й армейский корпус ни одного тяжелого орудия, а все были сосредоточены в районе 1-го Сибирского корпуса, нисколько при этом не увеличивая силы огня, так как ограниченное число снарядов могло быть выпущено даже из половины имеющихся там орудий.
Точный расчет потребных орудий и снарядов, на основании данных о неприятельских сооружениях и норм разрушения, представляется необходимым как для всего оперативного фронта, так и для отдельных участков прорыва, в целях согласования задач с имеющимися средствами и правильного распределения последних.
Недостаточно было налажено непрерывное питание снарядами, долженствующее входить в расчеты о силе огня.
1. В группе генерала Плешкова.
Подвоз снарядов не отвечал полной потребности, не был систематическим и последовательным, что отозвалось очень тяжело на непрерывности питания батарей, часть которых вынуждена была молчать в разгар боя (12 – орудий 42", 20 – полевых гаубиц 6; часть гаубиц 48'); обнаружилась путаница в укупорке снарядов: вместе с 6' крепостными при раскупорке ящиков на батареях оказались 6' полевые снаряды, о которых сообщалось, что их нет.
2. В Якобштадтской и Двинской группах.
На недостаток снарядов, вернее – на неправильную подачу их жаловались и войсковые начальники, и артиллеристы. Снаряды прибывали малыми партиями. Получалось впечатление, что их чрезмерно экономят все инстанции. Невольно экономят и сами войска – из боязни остаться совсем без снарядов, ибо нет веры в своевременную подачу их.
Особенно острый недостаток ощущался в 3-дюймовых гранатах.
В конечном итоге выпускали массу снарядов в течение многих дней, но малыми порциями, без определенной системы, а потому и без результата.
Не все батарейные командиры достаточно проникнуты сознанием необходимой разумной экономии в снарядах. Одна из легких батарей, с целью поддержки предположенной лишь атаки редута нашей пехотой, перенесла огонь в тыл этого редута и пространство, совершенно невидимое ее командиру, обстреливала частым огнем.
В общем выводе относительно питания снарядами необходимо придерживаться следующего:
1. Войскам надлежит требовать на каждую операцию определенное количество снарядов, вычисленное по строгому расчету, соответственно задаче.
2. Все требуемое количество снарядов с 50 % (по крайней мере) надбавкой должно быть передано в распоряжение войск до начала операции. Независимо от того необходимо продолжать подвоз и во время операции – для обеспечения ее продолжения или повторения.
3. Выясняется необходимость иметь пушечные гранаты в большом количестве – не менее половины всего количества снарядов 3'.
Сближение и оборудование местности
(Указав на технические условия этого дела, заимствуемые нами от французской армии, «Записка» продолжает:)
Оборудование местности на участках решительной атаки во время предшествующих операций почти отсутствовало, и поддержки боевой линии лежали открыто часами под неприятельским артиллерийским обстрелом, закоченевшие, в снегу и в воде, выжидая результатов артиллерийской подготовки. Войска не имели сколько-нибудь сносных окопов на исходной линии, и, в случае перехода противника в наступление, мы не могли бы противопоставить ему никакой оборонительной силы.
Многие распоряжения во время боев на Стрыпе свидетельствуют о недостаточной оценке важности сближения и оборудования местности. В одной телеграмме говорится, что «все части пехоты, назначенные для удара, должны быть укрыты в окопах в расстоянии не ближе 1000 шагов от атакуемой позиции противника». Казалось бы, наоборот, их следовало окопами сближать, особенно после признания перед тем необходимости в «особенно тщательной подготовке».
Командир корпуса, получив такое указание, отдает приказ: «завтра атаковать» – не дав ни времени, ни возможности устранить замеченную неподготовку, и только через две недели после ряда кровавых неудач отдается распоряжение о траншеях, ходах сообщения, зигзагах и т. п. – о постоянном сближении с противником.
В настоящее время необходимость оборудования местности в целях атаки, то есть устройство исходных плацдармов, густой сети ходов сообщения и наблюдательных пунктов, ясно сознается всеми, и к достижению возможно полного такого оборудования надо стремиться всеми силами.
Одной из причин, по которым это исходное положение в мартовской операции на Северном фронте не было занято, явилась промерзнувшая от 3/4 и до 1 аршина почва. В других случаях причиной, помешавшей создать исходные плацдармы, послужил неправильный взгляд на инженерные войска. В одной армии не использовали саперов, так как за малочисленностью инженерных войск их будто бы приходится беречь. Едва ли можно руководствоваться вообще этим соображением, ибо, где гибнут десятки тысяч пехотинцев из-за недостатка технических средств и знаний, нужно идти бесповоротно на гибель сотен саперов. Тогда эти сотни спасут тысячи неспециалистов.
Во всяком случае, на этом вопросе следует остановиться. Мы не можем приступить к формированию новых саперных частей в большом масштабе, но увеличить состав рот в саперных батальонах, изменив штат, нужно. Элемент для пополнения саперов найдется. Это особенно важно потому, что среди офицерского нашего современного состава сведения по инженерной части, имеющей столь важное значение, слабы. Между тем нам нужна деятельная помощь в саперных частях не только в период наступления. Не менее важна их широкая деятельность в деле окопного сближения с противником на более короткие дистанции и в оборудовании плацдармов большой глубины.
Выбор позиций и указание задач для артиллерии
(Указав на теоретическую сторону этого дела, опять-таки сообразно с опытом французов и с теми указаниями, которые уже неоднократно делались в армии и раньше, «Записка» продолжает:)
Во время бывших боев отступления от приведенных положений наблюдались неоднократно.
I. Так, в Якобштадтском и Двинском участках артиллерии часто ставились или совершенно непосильные задачи, или требовалась бесцельная стрельба, ведущая к напрасной трате снарядов и предваряющая противника о пунктах атаки, например:
а) разрушить ночью многочисленные опорные пункты в тылу и по сторонам атакованного участка, держа в то же время под огнем дороги, ведущие со стороны противника, долину реки и железную дорогу на 2 версты в глубину;
б) подготовить атаку на участок неприятельской позиции в 4 версты протяжением по фронту;
в) массой артиллерии обрушиться на редут и, продержав его под ураганным огнем 74 ч, перенести огонь на лес и, продержав его под ураганным огнем 74 ч> пустить пехоту в атаку на эти два пункта, а огонь артиллерии перенести на другой редут.
II. Неопределенные приказания тяжелой артиллерии, приданной 12-му корпусу для атаки укрепленной позиции в районе Должка 8 декабря в виде выражений: «подготовить атаку высоты 258», «обстреливание укрепленного района у фольв. Махала», «для обстреливания Должка», «подготовить атаку высоты 265 и к востоку от нее до отметки 273», «на полторы версты восточнее отметки 232» – указывают, что это не «приказание» для действий на местности, а лишь предварительная схема в кабинете по карте; чтобы иметь характер действительного «приказания», эта схема должна была бы выразиться подобием французской таблицы, точно указывающей конкретные предметы на местности.
III. Часто задачи ставились неопределенно, в общих выражениях, вследствие чего и исполнение в более или менее значительной степени уклонялось от стремлений начальника, дающего эти задачи, например:
а) «своевременной и тщательной артиллерийской подготовкой огня мест прорыва расположения противника обеспечить успех атак»,
б) «сосредоточить огонь (в ночном бою) по высотам в районе дер. N., сосредоточить огонь у шоссе».
IV. В отношении выбора позиции нужно сказать, что некоторые батареи ставились слишком далеко от противника: легкие батареи в 4 верстах от линии окопов атакуемого участка. Наблюдательные пункты, значительно удаленные от позиций противника, затрудняли наблюдение, как вследствие значительного расстояния, так и потому, что наблюдатель не мог точно распознавать, с каких именно батарей падали снаряды. С занятием пехотой ближних позиций, наблюдательные пункты в некоторых случаях были вынесены в передовые части, и дело наблюдения поставлено было более прочно.