получаемым. Поразительно, как они все плохо знают и читают военные законы.
14-е, четверг
Бросив мысль о штабной газете, Кудрявцев затевает двухнедельный журнал Ставки чисто военного содержания; сегодня сидел и думал, совещаясь с Ассановичем, как назвать, какую дать программу и пр. Главный редактор – Борисов, его помощник – Кудрявцев.
► Встретил в театре приехавшего сюда 12 апреля моего корпусного товарища инженера путей сообщения В.А. Крейслера, начальника Павла П. Салтанова. Он занят составлением нового положения о гидротехнической организации Министерства земледелия. На днях будет у меня и подробно все расскажет. Мы не виделись больше 20 лет.
15-е, пятница
Сегодня с раннего утра немцами начата операция против II армии. Уже днем Эверт телеграфировал Смирнову: «Представляется удивительным, что после нескольких часов боя весь 5-й корпус уже отходит. Весь 35-й корпус назначаю в ваше распоряжение»; дальше шли указания на предоставляемую II армии тяжелую артиллерию и т. д., а в конце был призыв к спокойствию и твердости… Под вечер Балуев доложил Смирнову, что 39-й, 40-й и 25-й полки, сильно пострадавшие и расстроенные, отошли в дивизионные резервы, а 38-й держится, но не уверенно. «Потери громадны»… Прав Ермолаев, прав!
► Кондзеровский телеграфировал сегодня начальнику инженерного снабжения Западного фронта, что для предохранения от изобретенной немцами огневой струи англичане употребляют в траншеях огнеупорные мешки с песком, а для людей – огнеупорные костюмы, которые изготовляются в Англии только одним заводом. «Английское правительство дало заводу большой заказ». Надо немедленно донести, нужно ли и сколько заказывать костюмов и мешков для Западного фронта. «Никаких других средств борьбы нет».
► Ронжин запросил сегодня начальника штаба Западного фронта, не имеет ли он что-нибудь против привлечения к рубке леса для заготовки дров и лесных материалов китайцев и корейцев, которые будут жить казарменным порядком в лесу под особым надзором. Северный и Южный фронты уже выразили согласие.
► На днях министр иностранных дел Сазонов просил Алексеева поддержать его в том, что в Персии необходима наша армия в 10 000 человек; только она и сможет держать там порядок и гарантировать целесообразность больших сумм, расходуемых нами на Персию.
► Приехал Генерального штаба генерал-майор Вальтер, бывший начальник штаба 1-го Сибирского корпуса (у Плешкова), а до того военный агент в Китае. Его решено назначить нашим представителем в английскую главную квартиру, где есть все, кроме русского. Об этом Китченер особо просил через подполковника Андерса.
► Сегодня в 4½4 дня началось совещание старших артиллерийских начальников Западного фронта и II армии и инспекторов артиллерии армий и корпусов под председательством Сергея Михайловича и при участии полковника Кудрявцева и Щепетова – все разбирают свои грехи в мартовскую операцию… И то хорошо. Когда садились завтракать, Сергей Михайлович, видя, что все приехавшие его генералы собрались за столом на эстраде, пошел туда к ним, и образовался особый артиллерийский стол.
► Опять не могу не занести сюда дорогих приветствий от своих бывших товарищей по роте.
«Ваше высокоблагородие, кое-что спешим вам послать о себе, как дорогому нашему командиру и учителю; первым долгом все по низкому поклону и от души желаем всего хорошего, а главное, вам, ваше благородие, здоровья. Сейчас наша рота стоит в резерве и делают нам противотифозные прививки; очень трудно, доктор дает свободу всей роте, но командир полка Новиков гонит на работу, не обращая внимание на страшную боль у нижних чинов от прививки. За малейшие неисправности нижних чинов Новиков бьет до крови всех ребят; обращались с защитой к дивизионному врачу, чтобы таких побоев не было, но и врач до сих пор ничего не пособил ротам. Говорят, что есть у командира полка с корпусным какая-то связь; фамилия его русская, а в душе его настоящая немецкая кровь, жалости к солдату абсолютно никакой; только где поколотят наши немцев, так сейчас же он спешит отмстить на солдатах своего полка и делается зверем. И вот это случилось 24 марта. Придя на кухню, делов натворил, всем кашеварам под ружье, Абакше (артельщику) 16 ч, Ваганову, Михаилу, 8 ч и смешение с должности в роту за малейшую неисправность на кухне; мы стоим ведь не в гарнизоне и не в городе и на позиции чистоты не сделаешь под открытым небом. Ваше благородие, после вас у нас уже 7-й командир роты; командиры все прапоры, с ротой обращаться ничуть не могут, молодые еще; взводных командиров то уволит от командования взвода, то опять поставит, а Балянина и до сих пор не ставит на взвод, а за что, не знаем сами, он звание имеет старший унтер-офицер. Ваше благородие, спасибо за подарки, к Рождеству присланные; хотели писать сами вам ответ и благодарить за подарки, но командир сказал, что я сам поблагодарю за вас всех; 3-я рота не здоровается с командиром полка, в ней идет небольшой бунт; ею командует какой-то Щегловитый, прапорщик. Остаемся живы и здоровы и того же вам желаем фельдф. Мартьянов, бывший каптен. Ваганов, бывший взводный Балянин и писарь Лотков».
«Во первых строках сего письма имеем честь поздравить вас, ваше высокоблагородие, с наступающим высокоторжественным праздником, Воскресением Христовым, и желаем мы все вообще вам всего хорошего, как встретить, так же и проводить в радости, а главное, в добром здоровье. Еще, ваше высокоблагородие, сообщим вам несколько слов о нашей жизни. Мы живы, слава Богу, конечно, несколько скучно, когда все припоминаешь, как встречали на своей родине и со своими родными, а тут вдалеке от своих родных и своей родины, под грохот орудий и свист пуль, тоже вспомнишь: мы призваны для защиты своей родины, должны забыть все и помнить свято о своем долге и о защите своей родины; меня хотели откомандировать в тыл по слабости ног, но почему-то оставили, на время или совсем – не знаю. Больше описать вам ничего не можем, с искренним и глубоким уважением к вам бывшие ваши подчиненные Дмитрий Разоренов, Михаил Ермилов, Василий Кузнецов, Е1авел Теренин, Василий Харитонов, Игнатий Исаков, Михаил Фомин, еще от Никитичев, Ванчурина и Тягова, больше у нас нету, которые вас знали. Ждем ответа, ваше высокоблагородие; опишите, как ваше здоровье».
«Здравствуйте, господа Лемке, спешим вам всем послать по низкому поклону и всему семейству. Шлем мы письмо дорогому нашему командиру и учителю о том, как мы живем, и просим вас, не будете ли вы так добры переслать это письмо, но только чтоб оно не могло попасть под цензора; если вы им посылаете посылки, то вложите, пожалуйста, в посылку, так оно пройдет незаметно. Спасибо вам за рождественские подарки; мы хотели вам писать благодарность каждый от себя, кто как может, но командир нашей роты сказал, что „я сам отвечу за всех“. Прочтите наше письмо, как мы живем; поклон дорогому Павлику; он, наверное, нас забыл; остаемся живы и здоровы и того же желаем вам».
«Христос Воскресе! Имеем честь поздравить вас с высоко торжественным праздником Светлого Христова Воскресенья и желаем оный встретить и проводить в добром здравии и благополучии. Мы пока все живы и здоровы, праздник собираемся встречать по-христиански, потому что стоим на отдыхе. Остаемся живы и здоровы и того же желаем вам, ваше высокоблагородие, известные вам писарь Дашков, Иван Никандров, Петр Беляев, Фома Кузьмин, Людвиг Киявский, ефрейт. Иванов, рядов. Судаков и все остальные 11-й роты».
► Вот ряд секретнейших дипломатических документов, освещающих историю наших сношений с Румынией.
Привожу их без всяких комментариев, как они подшиты в дело – хронологически.
1. 25 июля (6 августа) 1914 г. Сазонов предложил во французской ноте: «1) обязательство Румынии воевать с Россией против Австрии, 2) обязательство России не прекращать войну, пока не будут присоединены к румынской короне земли австро-венгерские, показанные на карте, 3) обязательство Румынии заключить мир только вместе с Россией, 4) обязательство России сохранения за Румынией ее теперешнего интегритета».
2. Поклевский телеграфировал Сазонову 30 июля (12 августа) 1914 г.: «Братиано сказал, что он не может подписать приложенную вашим высочеством конвенцию, так как это шло бы вразрез с принятым на недавнем совете решением. Он видит в нашем предложении доказательство дружеского к Румынии расположения и готов prendre acte de notre proposition, если мы не будем требовать немедленного ответа и оставим вопрос открытым. Министр иностранных дел также объяснил мне, что румынское правительство не может теперь подписать конвенцию, но что предложения наши столь заманчивы, что оно не желало бы совершенно от них отказаться, причем какой-нибудь инцидент или взаимное обострение отношений Румынии с Австрией, может быть, и позволит здешнему правительству совершенно изменить занятое им положение. С своей стороны, должен заменить, что всем известные чувства короля и существование союзного договора с Австрией исключают, по моему мнению, возможность каких бы то ни было враждебных выступлений Румынии против Австрии в настоящую минуту. Решение совета явилось именно компромиссом между только что указанными двумя факторами и здешним общественным мнением, враждебным Австрии. Если занятое Румынией выжидательное положение и не исключает вполне возможности активного против нас выступления, с другой стороны, требование наше немедленно высказаться за или против нас и неудовлетворенность наша нейтралитетом Румынии могли бы побудить короля и правительство принять неблагоприятное для нас решение».
3. Поклевский – Сазонову 19 августа (1 сентября) 1914 г.: «Некоторые здешние государственные люди уже начинают высказывать опасение насчет того, что нейтралитет Румынии недостаточно нами оценивается и что нам следовало бы дать на этот счет какие-либо определенные обещания. У этих лиц и в некоторых органах печати проскальзывала даже надежда, что Россия отдаст Румынии за ее нейтралитет часть Бессарабии. Как я уже доносил, желание получить от нас некоторые обещания дважды выражал и Братиано, а здешний итальянский посланник некоторое время тому назад тоже указывал мне на необходимость более прочного обеспечения дружественного к нам отношения Румынии во время настоящей войны».