ом перебраться через границу в Аризону, а кто же во время перевозки наркотиков держит при себе оружие… Через границу надо переезжать либо при оружии, либо при наркотиках, а сочетать их нельзя — это все знают. О людях, что ехали в грузовике, никто ничего не слышал. О наркотиках — тоже. Автобус потом нашли на автосвалке в Эрмосильо. Как рассказал Серхио Кансино, ее хозяин купил машину в очень плохом состоянии у трех наркош — обычных преступников и наушников полиции Эрмосильо. Он поговорил с одним из них, чуваком по прозвищу Элвис, и тот сказал: автобус им подарил за четыре песо какой-то храбрец из Синалоа. Серхио спросил, откуда тот понял, что мужик был из Синалоа, Элвис ответил — по выговору. Серхио еще спросил, откуда Элвис знает, что тот храбрец, Элвис ответил: а по глазам. По глазам читалось, что чувак — отважный, щедрый, ничего не боится, ни полицаев, ни качков, настоящий храбрец, которому раз плюнуть, что пулю в печень тебе всадить, что обменять тачку на одну сигарету Мальборо или за затяжку. Он отдал тебе машину в обмен на косяк? — спросил, посмеиваясь, Серхио. В обмен на половину косяка, ответил Элвис. Вот тут Кампусано реально разозлился.
Почему Энрикито Эрнандес, на свой манер конечно, покровительствует Хаасу? — спросил себя судебный полицейский Хуан де Дьос Мартинес. Какая ему от этого выгода? Кому от этого вред? И также он себя спросил: и сколько еще Энрикито думает покровительствовать Хаасу? Месяц? Два месяца? Все время, сколько потребуется? А почему бы не подумать, что он это делает по дружбе? Разве Энрикито не мог заделаться другом Хааса? А может, он действительно это делает из чувства симпатии? Но нет, сказал себе Хуан, у Энрикито Эрнандеса нет друзей.
В октябре 1995 года не нашли ни одной погибшей женщины в Санта-Тереса и ее окрестностях. С середины сентября, как обычно говорят, город вздохнул свободно. Тем не менее в ноябре обнаружили неопознанный женский труп в овраге Эль-Охито; потом установили ее личность: Адела Гарсия Эстрада, пятнадцати лет, пропала без вести за неделю до этого, работала на фабрике «ИстВест». По словам судмедэксперта причиной смерти стал перелом подъязычной кости. На ней была толстовка с названием рок-группы, под ней — белый бюстгальтер. Тем не менее правую грудь ей отрезали, а сосок левой отгрызли. Делом занимались судейский Лино Ревера, а потом Ортис Ребольедо и Карлос Марин.
Двадцатого ноября, неделю спустя после того, как обнаружили труп Аделы Гарсия Эстрады, нашли неопознанное тело женщины на пустыре района Ла-Вистоса. Судя по всему, ей было где-то девятнадцать лет, а причиной смерти послужили несколько ножевых ранений в области груди, нанесенных обоюдоострым оружием; практически все были летальные. На женщине был жемчужно-серый жилет и черные брюки. Когда судмедэксперты сняли с нее черные брюки, то обнаружили под ними другие, серые. Бывают же чудны´е люди, сказал судмедэксперт. Делом занялся судейский Хуан де Дьос Мартинес. За трупом так никто и не обратился.
Четыре дня спустя на обочине дороги Санта-Тереса — Кананеа обнаружили изуродованный труп Беатрисы Консепсьон Ролдан. Причиной смерти послужила рана, возможно нанесенная мачете или ножом большого размера, которым тело вскрыли от пупка до груди. Беатрис Консепсьон Ролдан было двадцать два года, рост — метр шестьдесят пять, худая, кожа смуглая. Длинные, до середины спины, волосы. Работала официанткой в заведении в Мадеро-Норте и жила с Эводио Сифуэнтесом и его сестрой, Элианой Сифуэнтес, — впрочем, никто из них не заявил о том, что женщина пропала. На теле просматривались многочисленные гематомы, однако удар ножом был только один — смертельный; исходя из этого, судмедэксперт решил, что жертва не защищалась или была без сознания, когда ее убивали. Ее фотографию разместили в «Голосе Соноры», и в редакцию поступил анонимный звонок, сообщивший, что это Беатрис Консепсьон Ролдан, проживающая в районе Сур. Когда четыре дня спустя полиция заявилась в дом жертвы, то дом (сорок квадратных метров площади, две маленькие спальни, плюс гостиная, обставленная мебелью, обитой прозрачным пластиком) уже был давно оставлен жильцами. Соседи показали, что этот самый Эводио Сифуэнтес и его сестра Элиана примерно дней шесть уже не живут там. Одна из соседок видела, как они вытаскивали из дома чемоданы, каждый свой. Осмотрев помещение, следователи нашли минимум личных вещей брата и сестры Сифуэнтес. С самого начала делом занимался судейский Эфраин Бустело, который быстро установил: брат и сестра Сифуэнтес если и оставили в материальной действительности следы, то призрачные. Фотографий не было. Описание вышло очень размытым, чтобы не сказать противоречивым: Сифуэнтес был низкого роста и очень худой, а его сестра обладала вовсе непримечательной внешностью. Один сосед припомнил, что Эводио работал на фабрике «Файл-Сис», но среди рабочих не нашлось никого, кого бы так звали, во всяком случае за последние три месяца. Когда Эфраин Бустело запросил список рабочих шестимесячной давности, ему сказали, что, к сожалению, в результате технического сбоя, эти записи пропали или утеряны. Эфраин Бустело хотел спросить, когда у них снова появятся эти списки, ему ведь нужно их просмотреть, но менеджер вручил ему конверт с деньгами, и Бустело тут же позабыл о деле. Может, в этих списках — если они еще существовали, если их никто не сжег, — может, подумал он, и в них не оказалось бы никаких следов Эводио Сифуэнтеса. Был выдан ордер на задержание брата и сестры, бумага эта, как москит вокруг костра, некоторое время кружила по полицейским участкам страны. Дело так и не раскрыли.
В декабре на пустыре в районе Морелос, что между улицами Колима и Фуэнсанта, недалеко от подготовительной школы Морелос, обнаружили труп пропавшей неделю тому назад Мичель Рекехо. Труп нашли дети, которые обычно играли на пустыре в бейсбол. Мичель Рекехо проживала в районе Сан-Дамиан на юге города и работала на фабрике «HorizonW&E». Ей было пятнадцать, она была худенькой и общительной. Парня у нее вроде как не было. Мать вкалывала на той же фабрике и в свободное время подрабатывала гадалкой и целительницей. Обычно к ней ходили женщины из того же района или знакомые по фабрике, у которых были проблемы на любовном фронте. Отец работал на фабрике «Агилар&Леннокс». Каждую неделю по две смены подряд. У Мичель остались две младшие сестры десяти лет, которые ходили в школу, и брат шестнадцати лет, который работал вместе с отцом. На теле Мичель Рекехо нашли несколько ножевых ранений — в области рук и в области груди. На ней была черная блузка, в нескольких местах разодранная, судя по всему, тем же ножом. Облегающие брюки из синтетической ткани спущены до колен. Еще на ней были черные теннисные туфли «рибок». Руки связаны за спиной, некоторое время спустя кто-то заметил, что таким же узлом связали руки Эстрельи Руис Сандоваль, — услышав это, несколько полицейских улыбнулись. Делом занимался Хосе Маркес, он же рассказал о некоторых моментах Хуану де Дьос Мартинесу. Тот ему ответил, что любопытные моменты не ограничиваются узлами: раньше на пустыре рядом с подготовительной школой Морелос уже совершалось преступление. Хосе Маркес не помнил о том деле. Хуан де Дьос Мартинес сказал, что там нашли неопознанный женский труп. Тем же вечером оба судейских поехали на пустырь, где раньше обнаружили тело Мичель Рекехо. Некоторое время смотрели на тени, заливавшие землю. Потом вышли из машины и пошли между кустов, наступая на заполненные чем-то мягким пластиковые пакеты. Потом закурили. Пахло трупом. Хосе Маркес сказал, что задрался по самое не могу на этой работе, сказал, что есть место начальника охраны в Монтерее и спросил, где находится эта самая подготовительная школа. Хуан де Дьос Мартинес ткнул пальцем куда-то в темноту. Вот там, сказал он. Они пошли в ту сторону. Перешли через несколько неасфальтированных улиц и почувствовали, что за ними следят. Хосе Маркес поднес руку к кобуре и, хотя не вытащил оружие, почувствовал себя спокойнее. Так они дошли до решетчатой ограды школы. Ее освещал одинокий уличный фонарь. Вот там она лежала, сказал Хуан де Дьос Мартинес, указывая пальцем куда-то в сторону шоссе на Ногалес. Ее нашел консьерж. Убийца или убийцы должны были приехать сюда на машине. Они вытащили жертву из багажника и бросили ее на пустыре. У них это должно было занять от силы минут пять. Я даже сказал бы — десять: тут далеко от дороги. Ехали они в Кананеа. Или из Кананеа. Я бы сказал, что, судя по месту, где они выбросили труп, ехали они в Кананеа. Почему, дружище? — спросил Хосе Маркес. Потому что, если ехать из Кананеа, до Санта-Тереса есть еще куча мест, где можно избавиться от трупа. Кроме того, я думаю, они тут задержались надолго. Как мне сказали, труп был наполовину насажен на палку. Твою мать, тихо сказал Хосе Маркес. Вот и я о чем, Пепито: трудно засунуть труп, скажем, мгм, в таком виде в багажник. Скорее всего, они воткнули в нее палку рядом со школой. Ну и твари, дружище, пробормотал Хосе Маркес. Они бросили ее на землю и затем воткнули ей палку в жопу, как тебе такое? Ужасно, дружище, сказал Хосе Маркес. Но она ведь уже была мертвая, да? Да, она уже была мертвая, отозвался Хуан де Дьос Мартинес.
Две другие жертвы также обнаружили в декабре 1995 года. Первую звали Роса Лопес Ларьос, двадцати девяти лет, и ее тело нашли за башней «Пемекс», где по ночам некоторые парочки занимались любовью. Поначалу они приезжали на машинах и микроавтобусах, но потом место стало модным и уже не странно было видеть подростков на мотоциклах или велосипедах, а некоторые молодые парочки даже приходили туда пешком — рядом было много автобусных остановок. За башней собирались построить другое здание, но в результате дело кончилось пшиком и там осталась только строительная площадка, а за ней несколько сборных бараков, ныне пустых, а ранее служивших жильем для рабочих. Каждый вечер, иногда эпатажно, с выкрученной на максимум музыкой, но в основном скромненько на площадке выстраивались машины, и ребята, что приезжали на мотоциклах и велосипедах открывали рассохшиеся двери бараков, где зажигали фонарики или свечи, ставили музыку, а иногда даже готовили ужин. За бараками на небольшой возвышенности начинался лес — низенькие сосны посадил «Пемекс» еще во время постройки башни. Некоторые ребята в поисках уединения даже уходили в лес с одеялами. Там-то и нашли тело Росы Лопес Ларьос. Обнаружили ее двое ребят семнадцати лет. Девушка решила, что кто-то устроился поспать, но, когда они посветили фонариком, сразу поняла, что женщина мертва. Девушка закричала и в ужасе убежала оттуда. А мальчишке хватило храбрости, — впрочем, может, то было любопытство, — чтобы перевернуть покойную и посмотреть ей в лицо. Крики девушки услышали на площадке, и тут же несколько машин развернулись и уехали. В одной из машин был муниципальный полицейский, он сообщил о находке и пытался — тщетно — остановить всеобщее бегство. К приезду полиции на месте оставалось лишь несколько перепуганных подростков и муниципальный полицейский, что держал их всех под прицелом. В три утра на место преступления прибыли судебный полицейский Ортис Ребольедо и полицейский Эпифанио Галиндо. К этому времени полицейские убедили муниципального полицейского убрать свой «Таурус Магнум» — кстати, ему н