Поев, оба молча смотрели на ночь в окнах «Короля Тако», а Йоланда Паласьо сказала: не все так плохо в Санта-Тереса. Не все — во всяком случае, в том, что касалось женщин. Словно удовлетворив чувство голода, уставшие и сонливые, они смотрели на действительность благосклоннее, отмечая в ней и хорошие черты — фальшивые детальки, подсунутые надеждой. Потом закурили. Знаешь, в каком городе самые низкие показатели безработицы среди женщин в Мексике? Серхио Гонсалес увидел висящую над пустыней луну — часть ее, спиралевидный отрезок, выглядывающий над крышами. Санта-Тереса? — предположил он. Да, Санта-Тереса, сказала заведующая Департаментом преступлений, совершенных на сексуальной почве. Здесь почти у всех женщин есть работа. Работа, плохо оплачиваемая, работа-эксплуатация, с ужасными графиками и без профсоюзных гарантий, но все-таки работа — а ведь для многих женщин, что приезжают сюда из Оахаки или Сакатекас это самое настоящее благословение. Спиралевидный отрезок? Луны? Такого быть не может, подумал Серхио. Это какой-то обман зрения, странные тучи в форме сигар, развешанное на ночном ветре белье, бабочка или москит Эдгара По. Значит, тут среди женщин безработицы нет? — сказал он. Вот вы какой противный, проговорила Йоланда Паласьо, естественно, есть безработица как среди женщин, так и среди мужчин, просто здесь показатели гораздо ниже, чем в остальной стране. На самом деле можно сказать, так сказать, в общем и в целом, что у всех женщин в Санта-Тереса есть работа. Запросите цифры, если интересно, и сравните.
В мае в собственном доме убили Аурору Крус Баррьентос восемнадцати лет. Девушку нашли на супружеской кровати с множественными ранениями, нанесенными холодным оружием, в большинстве своем в области груди; она лежала с распростертыми руками, словно взывая к небу, среди большого пятна свернувшейся крови. Нашла ее соседка и подруга, которой показалось странным, что в доме в этот час еще не раздвинули занавески. Дверь была открыта, так что соседка вошла в дом, где тут же почувствовала нечто странное, некое ощущение, которое не могла назвать точно. Дойдя до спальни и увидев, что сделали с Ауророй, она упала в обморок. Дом находился по адресу: улица Эстепа номер 879, что в районе Фелис-Гомес, где проживал в основном низший средний класс. Дело поручили вести судебному полицейскому Хуану де Дьос Мартинесу, который лично посетил место преступления через час после того, как в дом приехала полиция. Супруг Ауроры Крус, Роландо Перес Мехия, работал на фабрике «Сити Киз», о смерти жены его еще не оповестили. Полицейские, обыскивавшие дом, нашли трусы, скорее всего принадлежавшие Пересу Мехия, они валялись на полу ванной все в крови. Ранним вечером патруль подъехал в «Сити Киз» и забрал Переса Мехия во второй участок. Тот дал показания: перед работой они с женой, как и каждое утро, позавтракали, отношения у них были гармоничные, потому что они не позволяли проблемам, в основном материального характера, мешать их жизням. Они были женаты, как сказал Перес Мехия, год с небольшим, и никогда не ссорились. Когда ему показали окровавленные трусы, Педро Мехия признал, что они принадлежат ему или похожи на его, а Хуан де Дьос Мартинес подумал, что сейчас чувак подпишет признание в убийстве. Но не тут-то было: супруг, порыдав над трусами — вот этого Хуан де Дьос не понял: как это, трусы — они ведь не фото и не письмо, а просто трусы, — не признался. Так или иначе, его задержали, решив подождать, не случится ли что, — и новости не замедлили появиться. Сначала появился свидетель, который сказал: около дома Ауроры Крус вертелся какой-то мутный тип — молодой человек спортивного вида, который звонил в двери домов и приникал лицом к окнам, словно бы пытался понять, действительно ли там никого нет. Так он обошел три дома, один из них принадлежал Ауроре Крус, а потом пропал. И что дальше? — спросили его, но свидетель не знал — он ведь ушел на работу, но сначала предупредил жену и тещу, проживавшую с ними, что тут бродит подозрительный чужак. Жена свидетеля сказала, что после ухода мужа она некоторое время смотрела в окно, но ничего не увидела. Потом тоже ушла на работу и в доме осталась только теща, которая, как и зять с дочерью, поглядывала на улицу, но не заметила ничего подозрительного, а потом проснулись внуки, и она пошла готовить им завтрак. С другой стороны, в районе больше никто не видел чувака спортивного телосложения. На фабрике, где работал муж, несколько рабочих засвидетельствовали, что Роландо Перес Мехия пришел, как и всегда, незадолго до начала смены. Судмедэксперт сообщил, что Аурору Крус изнасиловали в оба отверстия. Насильник и убийца, как сказал эксперт, — человек крепкий, молодой и, конечно, совершенно необузданный. Хуан де Дьос Мартинес поинтересовался, что он хотел сказать этим «необузданный», и эксперт ответил, что количество спермы, найденной на теле жертвы и на простынях, было каким-то запредельным. А может, это были два человека, предположил Хуан де Дьос Мартинес. Возможно, сказал судмедэксперт, хотя он уже отправил образцы на экспертизу в Эрмосильо, чтобы те установили если не ДНК, то хотя бы группу крови убийцы. Судя по разрывам в анусе, похоже было на то, что жертву насиловали через этот проход уже после того, как убили. В течение нескольких дней, чувствуя себя с каждым днем все хуже, Мартинес просмотрел дела нескольких связанных с молодежными бандами парней из района. Вечером ему пришлось пойти к врачу, который диагностировал у него грипп и прописал сосудосуживающие и терпение. Грипп через несколько дней дал осложнения — появились пробки в горле, и пришлось пить антибиотики. Муж жертвы неделю провел в камере участка номер 2, а потом его выпустили. Образцы спермы, отправленные в Эрмосильо, потерялись, и никто так и не понял, потерялись они по дороге туда или обратно.
Дверь им открыла сама Флорита. Серхио поразился тому, какая она старая. Флорита чмокнула в щечку Рейнальдо и Хосе Патрисио, а ему протянула руку для пожатия. Мы тут от скуки чуть не померли, услышал он голос Рейнальдо. Рука у Флориты была вся в трещинах, словно бы она много времени работала с какими-то химическими продуктами. Гостиная оказалась маленькой — два кресла и телевизор. На стенах висели черно-белые фотографии. На одной был запечатлен Рейнальдо с другими мужчинами, все улыбались и были одеты как для пикника, сгрудившись вокруг Флориты: адепты секты со своей первосвященницей. Ему предложили выпить чаю или пива. Серхио попросил пиво и спросил Флориту: правда ли то, что она может видеть, как убивают женщин в Санта-Тереса. Святая замялась и ответила не сразу. Поправила воротничок блузки и шерстяной, слишком узкий для нее, жилетик. Ответила туманно. Мол, в некоторых случаях, как и все обычные люди, она видела что-то, но то, что видела, необязательно были видения, а скорее, обычные плоды воображения, то, что мелькает в голове у всякого человека, своеобразный налог, который платишь за то, что живешь в современном обществе, хотя сама она придерживалась мнения, что все люди, где бы они ни жили, могли в определенные моменты видеть что-то, и что она действительно в последнее время видит только убийства женщин. Шарлатанка с добрым сердцем, подумал Серхио. А почему, кстати, с добрым сердцем? Потому что в Мексике все старушки добросердечны? Скорее, у нее, подумал Серхио, каменное сердце — иначе как столько вытерпишь. Флорита, словно прочитав его мысли, пару раз кивнула. А откуда вы знаете, что эти убийства происходят именно в Санта-Тереса? По начинке, ответила она. И по цепочке. Ее попросили объяснить подробнее, и она сказала: обычное убийство (хотя, конечно, убийство обычным быть не может) видится так — после него остается образ какой-то жидкости, озера или колодца, который сначала взрезается, а потом успокаивается, в то время как серия убийств, как в том приграничном городе, оставляет после себя тяжелые образы, металлические или минеральные, образы, что жгут, например, сжигают занавески, образы, которые танцуют, но чем больше горят занавески, тем темнее становится в комнате, или в гостиной, или в ангаре, или в овине, где все это происходит. А вы можете увидеть лица убийц? — спросил Серхио — что-то он как-то разом устал. Какие у них лица, можете сказать, Флорита? Ну это самые обычные лица (хотя в мире, по крайней мере, в Мексике, нет самых обычных лиц). Значит, они не выглядят как лица убийц? Нет, я бы сказала, что это большие лица. Большие? Да, большие, как опухшие, как надутые. Как маски? Нет, ответила Флорита, это именно лица, не маски, просто они опухшие, как после передозировки кортизона. Кортизона? Или любого другого кортикостероида, сказала Флорита. Значит, они больны? Не знаю, это зависит от кое-чего. От чего же? От того, как на них посмотришь. Значит, они себя считают больными? Нет, абсолютно нет. Они считают себя здоровыми? Что там мы себе считаем, сынок, абсолютно неважно. Но они думают, что здоровы? Скажем, да, кивнула Флорита. А голоса вы их когда-нибудь слышали? — спросил Серхио (она назвала меня сыночком, как странно, она назвала меня сыночком). Очень редко, но пару раз — да, я слышала их голоса. И что они говорят, Флорита? Не знаю, они говорят по-испански, но испанский их какой-то непонятный, и это не английский, временами я думаю, что они говорят на каком-то искусственном языке, но какой же он искусственный, если я понимаю кое-какие слова; так что я бы сказала, что говорят они по-испански и что они мексиканцы, просто я большинства слов не понимаю. Она назвала меня сыночком, подумал Серхио. Только один раз, поэтому логично подумать, что это не обычное слово-паразит. Шарлатанка с добрым сердцем. Она предложила ему еще пива, он отказался. Сказал, что устал. Сказал, ему надо возвращаться в гостиницу. Рейнальдо посмотрел на него с едва скрытым упреком. А я-то в чем виноват? — подумал Серхио. Он пошел в туалет: там пахло старухой, но на полу стояли два горшка с темно-зелеными, практически черными растениями. А ведь хорошая идея — держать растения в туалете, подумал Серхио, прислушиваясь к голосам Рейнальдо и Хосе Патрисио и Флориты, которые, похоже, спорили. Из крохотного окошка виднелся внутренний зацементированный и влажный, словно только что прошел дождь, дворик, где помимо горшков с растениями он увидел горшки с красными и голубыми цветами, названий которых не знал. Вернувшись в гостиную, Серхио не стал садиться. Протянул руку Флорите и пообещал, что пришлет ей статью, которую думает опубликовать, — хотя она прекрасно знала, что ничего он ей не пришлет. А вот одну вещь я очень хорошо понимаю, сказала Святая, провожая его до двери. Она сказала это, глядя Серхио в глаза, а потом в глаза Рейнальдо. Что же вы понимаете, Флорита? — спросил Серхио. Не надо, Флорита, встрял Рейнальдо. Все, когда начинают говорить, приоткрываются и хотя бы частично, но выдают свои подлинные радости и горести, правда ведь? Истинная правда, сказал Хосе Патрисио. Но когда эти мои образы говорили между собой, я слов-то не понимала, но прекрасно видела, что их радости и горести