– Сестра Купера? Та самая подружка невесты, с которой ты танцевал на свадьбе?
Джейк опускает журнал с напускным раздражением:
– Урсула, честное слово, я не помню.
– Она была там? – не сдается Урсула. – Сестра Купера?
Джейк был у Мэлори четыре раза. Какое счастье, что ему только теперь приходится лгать!
– Нет. Я же говорил, у нас мужская тусовка.
Мэлори он сказал, что оставил Урсуле номер телефона на всякий случай. Ему в голову не могло прийти, что она им воспользуется. Они знакомы с тринадцати лет. С любыми трудностями она всегда справлялась сама.
Урсула кивает. Поверила ли она?
– Ясно.
Распаковывая сумку вечером после работы, Джейк находит фотоаппарат. В самолете он чуть не попался, поэтому первое его желание – выбросить камеру, и как можно быстрее. Прятать ее в доме рискованно, Урсула может найти. У нее нюх как у собаки. Джейк кладет фотоаппарат в дипломат и обещает себе выбросить проклятую улику по пути на работу. Утром следующего дня он проходит мимо одного мусорного бака, мимо другого, третьего и так далее. Нужно избавиться от камеры, но рука не поднимается ее выбросить. В обед он идет в студию фотосервиса за десять кварталов от офиса. Сотрудник обещает, что снимки будут готовы через три дня.
Джейк забирает фотографии через неделю – восемь баксов наличными. Потом идет в бар на Тринадцатой улице, там он точно не встретит знакомых. Просматривая снимки, еще и еще раз, он чувствует себя так, будто делает что-то постыдное, смотрит порно например, хотя перед ним совершенно невинные портреты Мэлори. Вот она запрокинула голову, открыла рот, с китайских палочек свисает лапша. Вот Мэлори за рулем «Блейзера». Вот она спит – через минуту Джейк разбудит ее, и они поедут в аэропорт.
Он собирался просмотреть снимки и выбросить, но духу не хватает избавиться от них. Джейк убирает фотографии в конверт, а конверт прячет в буклет о корпоративной этике для работников «Фарм-Икс», который хранится на дне ящика в его столе. Даже если случится конец света, их там никто не найдет.
Проходит неделя, потом другая. Джейк не живет. Дни сменяют друг друга без происшествий, без конфликтов, без потрясений. Теоретически еще лето: асфальт горячий, как сковородка, но учебный год уже начался, костюмы цвета хаки и летние платья вернулись в дальние углы шкафов. Близится осень. В магазинах уже продают сладости к Хэллоуину, а болельщики возлагают большие надежды на футбольную команду «Редскинз» в новом сезоне.
Урсула изменилась. Стала мягче, спокойнее, чаще лежит с Джейком в обнимку, реже поворачивается к нему спиной. Раз в несколько дней созванивается с матерью. Возвращается домой к восьми вечера, иногда и к половине восьмого. Костюмы, в которых прежде она выглядела стройной и стильной, теперь висят на ней как на вешалке. Она тает на глазах.
В один из вечеров Купер звонит Джейку в офис без четверти пять. Значит, позовет выпить.
– Здорово, дружище! Как жизнь? Куда пропал?
Услышав голос друга, Джейк достает снимок Мэлори, который успел переложить из конверта в средний ящик стола. На фото она с лапшой. Мэлори немножко неуклюжая, это добавляет ей обаяния, но Джейку нравится, как она управляется с палочками. Когда он смотрит на этот снимок, ему кажется, что она держит палочками не лапшу, а его сердце.
– Черная полоса, – отвечает Джейк. – Умер отец Урсулы.
– Какое горе! Сочувствую. Собирался позвать тебя пропустить по стаканчику после работы, но если не хочешь…
– Хочу. – Он сам от себя этого не ожидал.
В баре они берут по пиву, пару шотов бурбона и тарелку крылышек. Все как раньше, и это приятно. Фоном подвывает Аланис Мориссетт. Здешние завсегдатаи: студенты, девушки на высоких каблуках, сотрудники офисов – выпивают, смеются, болтают беззаботно, как будто прошел всего лишь еще один день. Для них это просто один день. Джейк разглядывает Купера. Иначе как славным его не назовешь. Есть приятели, с которыми ничего, кроме выступлений Тайгера Вудса и стратегии тренера Норма Тернера, не обсудишь. Купер не такой, он глубже. Умный, сострадательный, вдумчивый. Признаёт свои ошибки, если чего-то не знает – говорит об этом прямо. Вот почему они до сих пор дружат, хотя других ребят из их компании рядом с Джейком уже нет.
Купер спрашивает, как Урсула переживает потерю отца. Джейк столько раз представлял себе этот разговор, подготовился, подобрал слова, но сейчас он говорит совсем не то:
– Тяжело переживает. И знаешь, горе вернуло мне веру в то, что она… нормальная.
Купер делает глоток.
– Оно и понятно. Я Урсулу до смерти боюсь.
Джейк спрашивает, как там Элисон. Они всё еще вместе? Ответ он уже знает: Мэлори обмолвилась, что они с Купом разбежались.
– Нет. – Купер, кажется, не очень огорчен. – Отношения на расстоянии, сам понимаешь. Но с ней было весело, она помогла мне забыть Кристал. Дня через два после того, как мы с Элисон расстались, я познакомился с Нанет.
– С Нанет? – Джейк не готов к такому повороту, Мэлори не упоминала никакой Нанет.
– Я заглянул в бар, чтобы утолить свои печали. Нанет работает там барменом.
– Не ты ли говорил, что завязал с девушками из сферы услуг? – интересуется наш герой.
– Нанет не такая. Она подрабатывает в баре и участвует в поэтических слэмах. Не всем, знаешь, жить с той, кого встретил в школе.
– Угу, – соглашается Джейк.
– Слушай, почему ты заставляешь Урсулу ждать так долго? Женись уже на ней!
Джейк смеется.
– Закажем-ка еще шотов.
Из бара Джейк выходит на бровях. Бурбон, попав в организм, срабатывает, как пар в ванной: зеркало запотело, и на нем проявилась надпись: «Женись».
Продавщица в самом дорогом ювелирном столицы ярко накрашена: сияющие тени, блестящая, как вишневый леденец, помада, пышная прическа – химическая завивка, щедро сбрызнутая искрящимся лаком для волос. Ее зовут Лонни. Посетителей в салоне нет, рабочий день вот-вот закончится, но она все равно приглашает Джейка войти. Он понимает: ей не нужно объяснять, зачем парень, заправившийся бурбоном, явился в ювелирный магазин.
– Какое колечко интересует, красавчик?
Лонни сияет.
– Такое, чтобы выглядело дороже своей стоимости, – отвечает Джейк, и она смеется.
Спрашивает, сколько он готов потратить. Пять тысяч, отвечает он. А что, нормальная круглая сумма. Лонни предлагает варианты. Одно за другим она раскладывает перед ним на черном бархате кольца с камнями всех форм и размеров, от крохотных до гигантских. Интересуется, кто счастливица. Урсула содрогнулась бы от таких слов.
Джейк делится:
– Мы вместе четырнадцать лет. То встречались, то расходились. И я, и она заводили другие романы.
Лонни профессионально восхищается:
– Вы заводили другие романы, но все равно выбрали друг друга! Вот это я понимаю – любовь!
Все намного сложнее, но Джейк не станет посвящать продавщицу в подробности своей истории.
– Она юрист в Комиссии по ценным бумагам и биржам, КЦБ, – Джейк ждет, что его слова произведут на Лонни впечатление. Может, она слышала о ФКС, Федеральной комиссии по связи, или об АООС, Агентстве по охране окружающей среды. Вашингтон – город аббревиатур. – Она серьезная женщина, моя невеста. Ничего вычурного не потерпит.
– Значит, минимализм, – делает вывод Лонни. – Классика, со вкусом. Ваша невеста носит какие-нибудь еще украшения?
Она носит золотой крестик, которые родители подарили на конфирмацию, когда ей было тринадцать. И золотые часы на тонком ремешке, которые получила от них же на окончание университета. Джейк добавляет, что у нее есть еще нитка жемчуга. И что уши у нее не проколоты. Кажется, он не говорит, а бормочет что-то бессвязное. Но если Лонни и чувствует запах табака и масла, который тянется за Джейком от самого бара, то виду не подает.
– Вот. – Она достает из витрины кольцо. – Я рекомендовала бы вам это. Глупо его не взять. Оно, конечно, немного дороже – шесть четыреста, но зато в сто раз лучше остальных. Бриллиант полтора карата, идеальная прозрачность, белое золото.
Она протягивает ему кольцо на ладони.
– Ладно, – кивает Джейк. – Возьму это.
– Вы не очень-то рады, я смотрю, – Лонни хочется его подбодрить. – Мэлори будет счастлива, вот увидите.
Джейк вскидывает голову:
– Мэлори?
Глаза у Лонни округляются, блестки под ресницами мерцают, точь-в-точь слезинки.
– Я ослышалась? Мне показалось, вашу невесту зовут Мэлори. – Она дотрагивается до его руки, прося прощения.
– Ее зовут Урсула.
До чего допился! Сказал продавщице, что его невесту зовут Мэлори! Почему? Может, подумал как раз, что, покончив с этим, должен будет позвонить Мэлори. Она снимет трубку и сразу все поймет. Джейк знает: она уже обо всем догадывалась в день его отъезда.
– В то же самое время, год спустя? – спросил тогда он, и она пожала плечами. – Что бы ни случилось, Мэлори Блессинг.
Он поцеловал ее и вышел из машины.
– Несмотря ни на что.
Нужно сфокусироваться на Лонни. Тени для век, лак для волос и все прочее.
– Мою невесту зовут Урсула. Это ее имя. Урсула.
Лонни знает свое дело. Ловко захлопывает бархатную коробочку, оформляет покупку, берет его кредитку и добавляет:
– Урсула будет очень счастлива!
Как сделать предложение? За ужином? Едва ли Урсула согласится пойти в ресторан: она все еще в трауре. А если и пойдет, не станет ничего есть. Может, возле мемориала Линкольна или Джефферсона? Джейк заманит ее на пробежку завтра утром, опустится на колено у Зеркального пруда и попросит ее руки. Рассвет, на поверхности воды колеблется отражение монумента Вашингтона.
Да, в Париже он упустил свой шанс.
Еще можно подождать до Дня благодарения. Они с Урсулой поедут в Саут-Бенд, он пригласит ее на каток – там он впервые предложил ей кататься как пара, взявшись за руки. Он так волновался, что рубашка пропотела насквозь.
По пути домой Джейк вызывает в памяти образ тринадцатилетней Урсулы. Она носит брекеты, на ней водолазка с принтом, на рисунке – велосипеды; исландский свитер, синий бушлат, полосатая шапка с ушами, на концах которых болтаются помпоны.