Ситуацию разрулил, как ни странно, прибывший из Москвы после 18-летнего изгнания лидер коммунистов Пальмиро Тольятти. Он предложил создать правительство национального единства, имеющее общей целью изгнание немцев из Италии, передать королевские полномочия наследному принцу и отложить решение вопроса о государственном устройстве до конца войны. На такой основе шесть партий и сформировали правительство – во главе с Бадольо, которое раньше других признал Сталин.
Рим был взят союзниками 4 июня 1944 года, после чего Виктор Эммануил III сложил полномочия в пользу наследника, а новое правительство из лидеров антифашистских партий возглавил Иваноэ Бономи.
С сентября 1944 года в боях на Апеннинском полуострове наступило затишье. Войска союзников закрепились вдоль линии немецкой обороны – так называемой Готской линии – до апреля 1945 года. «Наши армии в Италии после напряженных усилий осенью нуждались в передышке для реорганизации и восстановления своей наступательной мощи, – писал Черчилль. – …Немцы сосредоточили в Северной Италии двадцать семь дивизий, в том числе четыре итальянские, которые противостояли нашим войскам, равным по численности двадцати трем дивизиям и состоявшим из солдат Британской империи, Соединенных Штатов, Польши, Бразилии и Италии».
В декабре 1944 года фельдмаршал Харольд Александер занял пост Верховного главнокомандующего союзными войсками на Средиземном море, а американский генерал Марк Кларк был назначен командующим 15-й группой армий, действовавшей в Италии.
Изменения произошли и с германской стороны фронта. Командование защищавшейся в Италии немецкой группы армий «Юго-Запад» 19 марта 1945 года вместо отозванного на Западный фронт фельдмаршала Кессельринга принял на себя генерал-полковник Генрих фон Фитингхоф. За зиму группа армий «Юго-Запад» должна была передать несколько лучших дивизий на другие фронты. Но гораздо хуже численной слабости были перспективы снабжения. Муссолини в последних числах марта нанес последний визит своему главному партнеру и покровителю и вернулся в свой штаб на озере Гарда, подкрепленный уверениями фюрера, что скоро их всех спасет новое секретное оружие.
Но угроза фашистам подкрадывалась с другой стороны. Именно в группе немецких армий в Италии сильнее всего чувствовались пораженческие настроения. Не случайно, что именно командующий войсками СС на севере Италии Вольф стал инициатором переговоров с союзниками на предмет капитуляции, что и привело к операции «Кроссворд».
Наступление союзных армий в апреле 1945 года имело целью не в последнюю очередь подтолкнуть немецкую сторону к скорейшей капитуляции.
15-я группа армий Марка Кларка 9 апреля перешла в наступление на Готскую линию по направлению к реке По. 5-я армия США и английская 8-я армия становились все более интернациональными: в них входили 1-я канадская дивизия, 8-я индийская дивизия, 2-я новозеландская дивизия, 6-я южноафриканская танковая дивизия, 2-й польский корпус, два итальянских соединения, греческая горная бригада, бразильские подразделения и еврейская бригада из Палестины.
Наступление, писал фон Типпельскирх, «началось ударами на обоих флангах, которые привели на Адриатическом побережье, где действовала английская армия, к крупным боям, но вначале увенчались лишь успехами местного значения. Когда 13 апреля стало ясно, что назревает решающий удар и на фронте американской армии, командование группы армий в последний раз обратилось к Гитлеру, чтобы получить разрешение на отход за реку По, и опять тщетно».
Наступление союзников действительно стало стимулом к активизации переговоров о возможности капитуляции немецкой группы армий. Если вы думаете, что после протестов Сталина западные партнеры приказали Даллесу и его команде свернуть контакты с Вольфом, то вы ошибаетесь. Никакого запрета не было (пока). Но об этой деятельности Вольфа, которую он вел во многом на свой страх и риск, узнало его руководство.
17 апреля в Хоенлихене, примерно в ста километрах к северу от Берлина, Гиммлер и Кальтенбруннер предъявили Вольфу обвинения в измене. Тот отбивался, как мог. Жесткий разговор длился до полуночи. Понимая, что дело могло кончиться для него совсем плохо, Вольф решился пойти ва-банк. Он сказал, что хочет поехать в Берлин и объясниться с Гитлером. Со стороны Вольфа это был отчаянный шаг – могли и расстрелять на месте.
Тем более что у фюрера было много причин пребывать в очень плохом настроении. 17 апреля американские войска вошли в Нюрнберг, город триумфов Гитлера и съездов нацистской партии.
Когда в Европе было уже завтра, в Вашингтоне Гарри Трумэн проводил первую президентскую пресс-конференцию. Присутствовали 350 журналистов.
Цитата дня, которая облетела всю Америку:
– Ребята, если у вас есть привычка молиться, молитесь теперь за меня. Я не знаю, падал ли вам когда-либо на голову стог сена. Но когда мне сказали, что произошло, я почувствовал, как будто Луна, звезды и все планеты разом упали на меня.
Корреспонденты сочли, что новый президент откровенен, не выглядит высокомерным, держится дружественно.
Когда пресс-конференция закончилась, журналисты аплодировали. Такое бывало в Белом доме крайне редко.
Мгновение 718 апреля. Среда
Доблесть и предательство
Начальник Главного управления имперской безопасности СС обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер – по поручению Гиммлера – лично и с охраной вез Вольфа в Берлин.
По дороге, улучив момент, когда они остались один на один, Вольф тихо сказал Кальтенбруннеру:
– Если вы начнете меня обвинять перед Гитлером в секретных переговорах или показывать рапорты своих агентов, то я сообщу ему, что уже давал отчет о своих контактах и Гиммлеру, и вам во время своего первого визита в Берлин 24 марта. И тогда вы оба попросили меня не вводить Гитлера в курс дела. Если я отправлюсь на виселицу, то вы будете болтаться рядом.
Шантаж сработал. Кальтенбруннеру пришлось набрать в рот воды. Впрочем, Гитлер уже был в курсе дела. Он пригласил Вольфа в комнату для совещаний в бункере в 4 утра.
Генерал нашел фюрера не столько возмущенным, сколько сильно взволнованным. Он назвал контакт Вольфа с союзниками «колоссальным пренебрежением мнением руководства» и потребовал объяснений. Тот пустился в длинное и путаное описание своих похождений в Италии, заключив:
– Я не стал информировать Берлин перед первой встречей с Даллесом 8 марта, чтобы подчеркнуть, что вступал в контакт по собственной инициативе, без вашей официальной поддержки. Тем самым я давал вам возможность отречься, если дела пойдут не туда, и сохранить лицо. Я счастлив сообщить моему фюреру, что открыл для вас канал прямой связи с президентом США и премьер-министром Великобритании – если вы захотите им воспользоваться.
Вольф умел быть обаятельным и создавать впечатление искренности и честности. Когда он закончил, Гитлер сказал, что понимает и принимает его объяснения. Затем он поинтересовался, что Вольф думает о возможных условиях капитуляции. Генерал ответил, что безоговорочной капитуляции избежать не удастся. Гитлер прервал беседу:
– Мне нужно немного поспать. Придите сегодня еще раз в пять часов дня.
С утра войска маршала Конева продолжали свой стремительный прорыв. Танковая армия Рыбалко продвинется за Шпрее на 30 км, а армия Лелюшенко на все 45 км. Полностью переправилась на западный берег Шпрее и 13-я армия Пухова. Но на левом фланге 3-й гвардейской армии Гордова в районе Котбуса и на правом фланге 5-й гвардейской армии Жадова в окрестностях Шпремберга по-прежнему шли жестокие бои.
Коневу было о чем доложить Сталину.
Конев Иван Степанович. 47 лет. Член ВКП(б) с 1918 года. Маршал Советского Союза. Дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена «Победа».
Родился в деревне Лодейно Никольского уезда Вологодской губернии (Подосиновский район Кировской области) в крестьянской семье. Окончил церковно-приходскую школу и земское училище. С 15 лет трудился на сезонных работах на лесных биржах в Подосиновце и Архангельске. В мае 1916 года призван в армию, окончил учебную артиллерийскую команду. Младший унтер-офицер тяжелого артиллерийского дивизиона на Юго-Западном фронте.
В 1918 году – член уездного исполкома, председатель уездного комитета РКП(б), военный комиссар в Никольске Вологодской губернии. Делегат V Всероссийского съезда Советов, участник подавления левоэсеровского мятежа в Москве. В Гражданскую воевал на Восточном фронте в составе 3-й армии. Комиссар бронепоезда, проделавшего путь от Перми до Читы и прогонявшего колчаковцев, отряды атамана Семенова и японцев. С конца 1919 года – комиссар стрелковой бригады Второй Верхнеудинской стрелковой дивизии, с 1921-го – комиссар штаба Народно-революционной армии Дальневосточной республики. Делегат Х съезда РКП(б), участвовал в подавлении Кронштадтского восстания.
С конца 1922 года – военком 17-го Приморского стрелкового корпуса, с августа 1924-го – начальник политотдела 17-й Нижегородской стрелковой дивизии. Конев окончил Курсы усовершенствования высшего комсостава при Военной академии РККА в 1926 году. В течение пяти лет командовал 50-м Краснознаменным полком Нижегородской дивизии. С 1932 по 1934 год учился в Особой группе Военной академии им М. В. Фрунзе. С 1934-го командовал 37-й стрелковой дивизией в Белорусском военном округе, с конца 1936 года – 2-й Белорусской дивизией.
С 1937 года – советник при Монгольской народной армии и командир 57-го Особого корпуса, дислоцированного в МНР. Осенью 1938 года был назначен командующим 2-й Отдельной Краснознаменной армией, имевшей зоной ответственности весь Дальний Восток, в 1939-м – командующим Забайкальским военным округом, в январе 1941 года – Северо-Кавказским военным округом.
Конев командовал 19-й армией в Смоленском сражении, в сентябре 1941 года назначен командующим войсками Западного фронта. После Вязьминской катастрофы заменен на этом посту Жуковым. В дни битвы за Москву Конев возглавлял Калининский фронт. С августа 1942 года – вновь командующий Западным, а затем Северо-Западным фронтом. В июле 1943 года – командующий Степным фронтом, войска Конева прославились в Курской битве, Белгородско-Харьковской операции и в сражении за Днепр.