Я отворачиваюсь, накрываюсь пледом и закрываю глаза.
Хирург точно безумное чудовище. Рустам знает, каких людей к себе приблизить. Жаль, что меня увели. Но сейчас уже поздно сокрушаться, я просто должна собраться. Отдохнуть и поправиться. Ради детей. Сделать все, чтобы они росли во мне. Если с ними что-то случится — это будет удар не только для меня, но и для Садаева… да? Я же надеюсь на это. Я правда надеюсь, что ему не наплевать. Что его дети что-то для него значат. Что он защищал меня не ради выгоды.
Он придет за мной. Он просто должен это сделать… забрать. Спасти.
Я молюсь об этом. А потом сон и слабость доканывают меня окончательно.
Эпизод 53
Ночью я просыпаюсь от кошмара. Задыхаюсь от накатившего ужаса, пока сердце бешено бьется в груди. Сколько проспала — не могу понять. День? Два? Мне немного легче. Тело так не болит. Голова, правда, еще кружится. А теперь ноет и душа.
Я поднимаюсь с кровати, отметив, что с меня сняли все аппараты. Медленно подхожу к окну, распахиваю шторы и смотрю в непроглядную темноту. Когда-то из этого окна можно было увидеть огоньки города. Где-то там, вдалеке. Там остался Рустам. Он ищет меня. Теперь я уверена в этом. После снов, которые я видела…
Кошмары, мерзкие, липкие и тревожные преследовали меня всю ночь. До сих пор не понимаю до конца, где я — все еще во сне или нет. Словно еще чувствую Рустама рядом.
Он не оставит это просто так.
В ушах все еще звучит его голос из сна. Он обещал прислать Мирослава отцу по частям, если папа не вернет меня добровольно. От этого до сих пор бегают мурашки. Я не хочу получить свободу такой ценой. Должны быть другие варианты.
Дико хочется пить, что горло дерет. Жажда сильнее нежелания пересекаться еще раз с отцом. Или что хуже — с матерью. Я бы с радостью не видела ее больше никогда.
Тихо выхожу из комнаты — она не заперта. Впрочем, запирать меня незачем. Тут везде охрана и камеры. Муха не пролетит. Спускаюсь по лестнице вниз и замираю в пролете, потому что в столовой горит свет. Слышу голоса — один отца, второй мужской, незнакомый.
— … надо действовать быстро. На опережение. Садаев ждать не станет, ты это знаешь, — вталкивает незнакомый голос отцу. Тихий звон. Как бутылка ударилась об стакан, — не получится у тебя потянуть время и подготовиться. Или он по частям тебе сына пришлет.
Я вздрагиваю. Человек озвучил сценарий из моих кошмаров. Прислоняюсь спиной к стене, прислушиваясь к разговору. Главное — не чихнуть. Или не закашляться.
— Сначала надо Хирурга убрать. Без него проще будет. Пока он валяется в больнице, можно по-тихому избавиться. Садаев вытащил его в свое время из тюрьмы. Выложил крупную сумму. Продавил, когда верхушка сменилась. Дело как-то замяли. На свободе он гуляет, но по факту должен дальше сидеть. Просто его не трогают пока.
— Я в курсе, — обрывает собеседника отец, — нахрена ты мне это рассказываешь сейчас, а?
— Я говорю тебе, чтобы ты знал, что эта тварь будет за спасителя и свою свободу рвать всех. Он только мешает. Ты иначе ни на шаг к Рустаму не подойдешь, потому что он таких же отбитых в охрану набрал. Преданных псов, которые насмерть будут биться. Уберешь его — и потом можешь свою дочь как наживку использовать для Садаева. Но на обмен Рустам не пойдет. Надо хитрее быть. Случайно можешь ее потерять, чтобы она своего мужа прирезала ночью… или траванула. И заберешь в этот момент сына.
— Нет, — смешок, — это женщина. Беременная. У них нет преданности семье или роду. Сейчас она у меня дома сопли на кулак наматывает и кается, у Садаева в ноги упадет, быстро сторону сменив. Это у них в природе — подстилаться под самого сильного. Она никуда из дома не выйдет. Надо будет — отправлю в другую страну, чтобы никто не нашёл.
— У тебя нет времени, — снова спокойно пытается втолковать голос, пока я справляюсь с гневом. Опускаю взгляд вниз на ладони, которые сжимаются в кулаки. Чего я разьярилась? Я знала, как отец относится к женщинам. К матери он так же… никогда не уважал. Она для него — просто инкубатор и вещь для статуса. Необходимо было жениться. И меня ждала бы такая же судьба. Выдал бы меня замуж выгодно и все, ничего не дрогнуло б в сердце.
Слышу, как скрипят ножки стула по паркету, отодвигаясь, и замираю, готовая сорваться и бежать обратно в комнату.
— Нет у тебя столько времени планы крутить-вертеть, — повторяет голос, — ты сына можешь потерять.
— Пусть хоть пальцем попробует тронуть, — голос отца внезапно становится холодным, — получит тогда своих отпрысков. Сначала одного, потом другого. Помогу им на свет пораньше появиться. Сука.
Меня начинает тошнить. Мерзкий ком подкатывает к горлу после слов отца. Я вцепляюсь в перила, глядя, как белеют костяшки, но понимаю, что сдержаться не смогу. Ублюдок. Не дослушав разговор, я тихо поднимаюсь по лестнице вверх, вламываюсь в первую попавшуюся комнату, и бегу в туалет.
Господи. Конечно, я умудрилась попасть в спальню отца. Хорошо, что не матери. Об этом я думаю, пока спазмы прокатываются по пищеводу, склонившись над унитазом. Только желудок абсолютно пустой и у меня ничего не выходит. Когда я последний раз ела? Мне надо позаботиться о себе. Я не смогу бороться, если сама ослабею.
Выпрямившись, я вытираю рот и выдыхаю. Пытаюсь вернуть себе спокойствие. Я не должна так пугаться. Не должна трястись, потому что я не просто дочка этой сволочи, бесправное и тихое существо. Я жена Рустама. Человека, которого отец боится. Боится настолько, что готов пойти на убийство, готов на любые грязные приемы, лишь бы выиграть.
Я выше его. Выше, выше. Сильнее.
Я выхожу из санузла и взгляд падает на сейф возле кровати отца. Мирослав говорил мне код. Мы вместе брали наличку из этого сейфа. И я видела там не только деньги. Мои ноги быстрее мыслей — они уже несут меня к железному ящику. Я быстро сажусь на корточки, набираю код трясущимися пальцами, и ловлю каждый звук за дверью. Пока тихо.
Дверца открывается со щелчком. Я выгребаю пачки денег и достаю за ними небольшой пистолет. Потом упаковку патронов. Быстро заметаю следы, закрываю дверцу и стираю рукавом ночнушки отпечатки.
В коридоре раздается скрип паркета. Я молниеносно подбегаю к балкону, распахиваю дверь, едва ли не перекатываюсь через порог и тихонько закрываюсь, наблюдая осторожно сквозь окно за комнатой. Отец медленно заходит в спальню и я тут же сажусь на корточки, прижавшись к прохладоной стене.
Господи, как я глупо попала. Не выходить же сейчас со словами «перепутала твою комнату и столовую»? Я осторожно подкрадываюсь к другому концу и смотрю расстояние между балконами. Придется перелезать до своей комнаты. Надеюсь, там хоть было открыто какое-то из окон.
В животе неожиданно чо-то странно переворачивается. Я замираю. Прикладываю ладонь и долго сижу, прислушиваясь к своим ощущениям. Словно… кто-то толкнулся изнутри. Я чувствую, как у меня появляется улыбка. Глупость. Еще рано для пинков.
Но это дает мне силы. Я не должна пережить эти чудесные моменты в этом доме. Рустам должен быть рядом со мной в этот момент. Поэтому я обязательно сбегу. До того, как близнецы в моем животе начнут шевелиться.
Эпизод 54
Рустам.
Дым столбом поднимается в небо. Забивает горло и легкие. Стелется по всей округе черно-серым туманом.
— Рустам, стой, — кто-то из телохранителей хватает меня за плечо, — рвануть может. В любой момент. Ты же знаешь, что…
— Иди нахер, — обрываю я. Толкаю ворота, которые покрылись слоем сажи. В лицо несет горячим воздухом. Полыхает просто до небес. Все здание, до самого подвала, похоже.
Шакал ублюдочный. Неужели реально решил свою дочь слить? Таким способом даже последняя тварь не станет отмываться…мстить. Или запугивать. Какие еще варианты есть? Слишком жестко для любого из вариантов. Бросить своего отпрыска в этот ад.
Во дворе замечаю Камиля. Недалеко от двери. Подхожу к телу, которое лежит лицом вниз, чувствуя, как жарит от входа и оттаскиваю в сторону, схватив за футболку. Переворачиваю и пытаюсь нащупать пульс на шее. Пальцы соскальзывают с кожи. Хирург весь покрыт кровью. Словно в кровавую ванну окунулся.
— Реанимацию вызывай, — произношу спустя секунду, нащупав слабое биение. Ильяс садится на корточки рядом и достает смартфон, рассматривая тело Камиля.
— Надо его уносить, — произносит он, прикладывая к уху смартфон, и смотрит на меня. Ловит мой взгляд и качает головой, — Рустам, не гони. Реально взлететь в любой момент все может. Огонь доберется до подвала — а там боеприпасы. Если там кто и остался — уже всё. Не вытащим. Только сдохнем следом.
Он прав. Блядь. Чистое безумие — идти в этот огонь. Разум понимает это. Зверь внутри рвется туда, еще с момента, как я увидел пожар, подъезжая на машине.
Чувствую, как ярость начинает течь по венам. Кристально чистая, жгучая, огненная.
Та, которую долгое время держал в узде. Тренировками сбрасывал напряжение. Женщинами. Конкурентов топил, уничтожал одного за другим. После смерти брата поднялся так высоко, как никогда, отпуская иногда зверя внутри. Чтобы найти ту суку, которая застрелила Самира.
Подозрение на Абрамова пало сразу же. Он был единственным весомым конкурентом брату. Тем более, уже были прецеденты, намеки и слухи, что Самира хотят убить. Они оба друг другу жизнь сильно портили.
Поэтому почти сразу после его смерти я выкупил из тюрьмы Камиля. Отдал бешеные деньги, чтобы его отпустили.
На него повесили убийство сразу четверых. Двое детей, женщины и мужчины. Виновен он был только в одном. Убийство этого человека ему и сломало жизнь. Племянника одного из депутатов. Конченого ублюдка, опустившегося наркомана, мажора на понтах. Этот шакал подозревал, что за ним придут. Умудрился перейти дорогу сразу многим людям, не попытался даже исправить ситуацию, понадеялся на помощь от дяди. Последние месяцы своей жизни он даже не выходил из дома. И однажды захотел сбросить напряжение. Обдолбавшись, словил приступ паранойи и решил, что его заказала жена.