Здание походило на небольшой ангар, в котором не было ни магазина с водой и едой, ни зала ожидания, ни хотя бы просто сидений. Единственная лавочка — снаружи, на улице. Оборванный провод на потолке болтался туда-сюда, искрился в желтом полумраке и угрожающе потрескивал: «Тц-ц-ц, тц-ц-ц». Вокруг — ни души.
— Ну просто чистилище какое-то, — слова утонули в душном мексиканском воздухе. Добавил для смелости: — Блин!
И вышел на улицу. Там тоже никого. Вдалеке мерцал магазинчик, как болотный огонек, ведущий путников на смерть. Жажда мучила немилосердно, во рту совсем пересохло. Но я остался сидеть на лавочке в окружении чемоданов. В моем случае поход в магазин мог закончиться плохо. Переться туда ночью по улицам Нуэво-Ларедо, с двумя чемоданами, рюкзаком, техникой, белому гринго в шляпе — это равносильно крикнуть: «Ребята, я здесь! Налетай, не зевай!»
Я сидел, внутренне собранный как пружина, не осмеливаясь достать из кармана хотя бы телефон. Затолкал рюкзак с техникой под лавку, чтобы не было видно с улицы. И просто пялился по сторонам, вдаль, в ночное небо, боковым зрением реагируя на любое движение. Иногда мимо проходили какие-то стремные личности, пьяные или просто недружелюбно настроенные. Двое мексиканцев в кепках и с жиденькими усами остановились напротив и какое-то время молча смотрели на меня, как мрачные истуканы. Ежась под их взглядами, я чувствовал себя героем фильма ужасов, который спустился в подвал с фонариком, чтобы посмотреть «что там за шум». Ну почему нельзя было подождать на американской стороне, в чистоте, под бдительным «взором» камер видеонаблюдения?
На горизонте забрезжил рассвет. Истуканы ушли с первыми лучами, как ночной кошмар. Рядом присела женщина из Гватемалы, мы разговорились о похоронах, на которые она ехала через Мексику. Со временем на автовокзал начали подтягиваться и другие люди, в основном мексиканцы, многие из которых смотрели на меня с неприязнью, полагая, что я американец.
День 50Мехико-Сити, Мексика
Утром подъехал мой автобус, и я с облегчением покинул это жуткое место. В качестве компенсации за тревожно-бессонную ночь забронировал номер в уникальном отеле-музее в центре Мехико-сити, куда прибыл аж на следующий вечер все еще с чемоданами, но уже без телефона: забыл в такси.
— А голову не забыл? — спародировал я собирательный образ советской учительницы, пока стоял на ресепшене в ожидании «позвонить». В последнее время все чаще общался сам с собой.
Должно быть, начался мой счастливый день, поскольку Маруся сразу взяла трубку на неопознанный мексиканский номер. Времени как следует поболтать не было, хотя очень хотелось пожаловаться на тягомотину и неопределенность с визой. План был такой: Маруся набирает мой мобильный номер, при удачном стечении обстоятельств и наличии совести у таксиста — он берет трубку, а затем привозит телефон мне в отель. И он сработал, черт меня дери! Видимо, свой лимит неудач я уже исчерпал.
Примерно через час у отеля припарковалось уже знакомое такси, и улыбчивый мексиканец выполз с переднего сиденья, размахивая моим телефоном, как победным кубком. Ресепшионистка, которая следила за развитием событий, показала «класс» обеими руками. Для полного антуража не хватало музыкального сопровождения с маракасами и сомбреро на голове у водителя.
— Спасибо от души, амиго, — благодарность совестливому водителю подкрепил пятидесятидолларовой купюрой.
Мексиканец расцвел и принялся обнимать меня как родного. Еще немного — и за кадром должна была заиграть традиционная инструментальная «Ла Кукарача».
— Амиго, френд, я всегда помочь, — заверил водитель. — Подвезти куда угодно, ты только сказать. В Мехико я решать любой вопрос!
— Прямо-таки любой? Мне бы визу во Французскую Полинезию получить, — вздохнул я, не особо надеясь на ответ.
— Я не знать, где французы и индонезы. В Мехико — мексиканцы! — водитель лихим жестом поправил канонично пышные усы. — Я решать любой вопрос с мексиканцами!
— Да понял, понял, — я похлопал его по плечу и поплелся обратно в отель, но он нагнал меня на входе, словно что-то вспомнил.
— Амиго, я знать, кто помочь с французами и индонезами! Ты ехать со мной сейчас на площадь Сокало. Там говорить с шаман Охитека. Он тебе помочь, он все знать.
— Ну… — я бросил растерянный взгляд на лифт. Вещи уже в номере, штурм посольства назначен на завтрашнее утро. Телефон и деньги при мне. Почему бы и нет? — Поехали, амиго! Приключение!
— Да, да! Приключение, гринго! — подхватил водитель, чуть ли не подталкивая меня к своему авто.
— Я не гринго, я из Украины, — счел нужным поправить, зная отношение местных к американцам.
— Украина — хорошая страна, — истово закивал он, делая вид, что понимает, о какой стране речь.
Так я снова оказался в том же такси. Водитель, который представился Педро, провел краткую обзорную экскурсию по Мехико-сити и рассказал об истории города. Похоже, ему не впервой развлекать туристов. Из окна автомобиля я посмотрел главную площадь де ла Конститусьон, Кафедральный собор, Пасео де ла Реформа — главный проспект города, и пласа Гарибальди.
Площадь Сокало значилась последней для посещения в списке Педро и сама по себе ничего особенного не представляла. Кроме, разумеется, полчищ ряженых шаманов, одетых в традиционные ацтекские костюмы, разрисованных, с невообразимыми головными уборами и украшениями. Отовсюду доносились энергичные барабанные ритмы, людей окуривали пучками трав и каким-то подобием кадила, как будто это не городская площадь вовсе, а языческий центр паломничества. Вокруг шаманов толпились верующие, любопытные туристы и просто сочувствующие, к коим я бы присоединился, если бы не Педро, настойчиво тянувший меня за рукав.
Мы прошли на другой конец площади, где на разложенном пурпурном покрывале царственно расположился шаман, в окружении кристаллов, медных побрякушек с ацтекской символикой и длинных полосатых перьев из неизвестно чьих задниц. Судя по усилившемуся натиску Педро, это и был Охитека, который должен был дать мне указания касательно «французов и индонезов».
Пока мы подходили (вернее — подбегали), рядом с Охитека остановилась семейная пара американцев. Я узнал их по широким белозубым улыбкам и шортам с большими карманами. Они стали рассматривать побрякушки и вроде хотели что-то купить, но шаман вдруг рассердился и начал брызгать на них водой из медной чаши. Американцы убежали, крутя пальцем у виска, в тот момент я был мысленно с ними солидарен.
— Ты уверен, что Охитека мне поможет?
— Помочь, помочь, Педро давать тебе слово! — заверил мексиканец и практически волоком подтащил меня к шаману.
Вблизи его лицо оказалось на удивление молодым. Как-то непроизвольно думаешь, что шаман — обязательно умудренный старец. А тут — вот тебе — парень лет тридцати. Охитека кивнул Педро как старому знакомому и резко приблизился ко мне, встав почти вплотную. Ростом он был выше, так что навис над моей головой, как грозный каменный идол. Я молча смотрел в его черные бездонные глаза и ждал продолжения.
Наконец, спустя несколько минут игры в гляделки, шаман забрал предложенные двадцать баксов. Затем он жестом указал мне встать в нарисованное на асфальте подобие солнца, возле которого по кругу были изображены ацтекские символы. Охитека тут же начал кружить рядом со мной, потрясая своим мексиканским кадилом, какое я уже видел у других шаманов, приплясывая и завывая, как племенной абориген вокруг костра. Под конец окурил меня пучком пахучих трав и для закрепления эффекта сбрызнул ароматическим маслом.
— Конец! — громко заявил он и уселся обратно на покрывало.
— Как конец? — я обернулся к Педро в поисках поддержки. — А как же мой вопрос с французами и индоне… То есть с Французской Полинезией?
Педро послушно перевел на испанский. Охитека смерил меня уничижительным взглядом.
— В Мексике твой вопрос ждет конец, — сказал как отрезал, назидательно выставив указательный палец. — Но помни, не гринго, что каждый конец — есть новое начало. Все приходит вовремя.
Я раскрыл было рот для уточняющего вопроса, но Педро начал довольно бесцеремонно подталкивать меня в противоположном направлении.
— Конец! — неожиданно эмоционально вскричал он, повторяя слова шамана. — Охитека ответить только на один! Задать больше — отвернуть удача!
— Ладно, ладно, — я миролюбиво поднял руки, позволяя увлечь себя сквозь толпу обратно к автомобилю. Удача и так меня не слишком жаловала в последнее время.
По пути к отелю мы поддерживали будничный разговор о достопримечательностях Мехико. Попрощались довольно нейтрально, хоть я не забыл о дополнительной благодарности за экскурсию. И только когда уже зашел в номер и повалился на кровать, готовый отойти в царство Морфея, вспомнил, что Охитека проницательно назвал меня «не гринго».
— Не гринго, это конец, — пробормотал я, окончательно проваливаясь в сон.
Что и сказать, то ли эта негативно заряженная мантра виновата, то ли действительно тотальное невезение, но визу так и не получил. В положенные восемь утра я уже караулил на пороге посольства Франции в Мехико, едва оно открылось. Как и в Штатах, меня внимательно выслушали, поулыбались, покивали удрученно и сообщили: «Сорри, амиго, анриал». Все три слова, которые разрушили надежду. Позднее я сидел на ступеньках дома напротив посольства и курил сигарету, которую стрельнул у прохожего мексиканца. Сигарета оказалась паршивая на вкус, что полностью отображало мое внутреннее состояние. Да и давно я не курил.
— Не гринго, это конец.
Со вчерашнего дня эти слова прочно засели в голове. Неужели действительно конец? Неужели ничего нельзя сделать? А как же моя мечта? Без этой визы рухнет Тихоокеанский этап и все последующие. В странах Центральной и Южной Америки выбить визу по исключительным обстоятельствам — тем более нереально, если даже в Мексике отказали.