Даже когда капитан разрешил выходить на палубу, я все равно подолгу сидел в каюте: записывал свои инсайты и мысли, которые меня зацепили, определял для себя цели и приоритеты. В моем походном дневнике появились списки: «Мне нравится», «Мне не нравится», «Мне бы хотелось», «Я хочу», «Я не хочу», «Я считаю правильным», «Я могу быть полезным в этом», «У меня хорошо получается то».
Каждое утро, просыпаясь, я видел одну картину: иллюминатор в разводах от соли — моя «белая точка». В нем и небо, и вода казались белыми, и, день ото дня глядя на эту белую точку, заглядывая внутрь себя и снова возвращаясь к ней, я в один момент понял, что…
Все вдруг стало светлым! Светло стало внутри меня, светло стало в моих мыслях, моем сердце, моих эмоциях — да и все вокруг будто посветлело. Меня уже не раздражали бесконечные окрики хорватов, их надменность и злость — я словно отделил себя от этого. А в один из дней вдруг понял — белый ретрит! Все, что происходит со мной здесь, — это белый ретрит. И случился он практически на другой половине земли по отношению к тому месту, где я прошел черный ретрит. Совпадение? С некоторых пор я не верю в такие совпадения. Нет, это не совпадение.
Я был уверен, что кругосветка меня изменит, что встречу человека, который подтолкнет меня к какому-то пониманию, откровению, перевернет мой мир, и я не останусь прежним — как это случилось с японцем Иоши при встрече со мной. А оказалось, что здесь, на этой громыхающей жестянке с бесконечно покачивающимися контейнерами, посреди бесконечного моря, «на линии огня» между заносчивыми хорватами и добродушными шриланкийцами, я понял, что произошел переломный момент в моей жизни, и я встретился с человеком, ради которого отправился в эту кругосветку. Я встретился с самим собой! И четко понял — это произошло! Я стал другим!
Был в этом путешествии еще один важный момент, которого я долго ждал: второе прохождение экватора. Первый раз я пересек его в Эквадоре, теперь же был на противоположной стороне, на другом — азиатском — континенте, недалеко от крупных индонезийских островов, и, поднимаясь вверх, готовился пересечь его снова.
Для моряков это был обыденный процесс — экватор туда, экватор обратно… Когда контейнеровоз втиснулся в узкое горлышко залива между Явой и Суматрой, я отметил на своей карте эту точку — очень тоненький проход, очень тонкую грань между двумя цивилизациями — географически такими близкими, но такими далекими ментально.
«Еще чуть-чуть, — думал я, — и мы окажемся в Азии. Где живут совершенно другие люди — внешне, внутренне, с другими нравами, привычками, другой едой, укладом жизни… Как это может быть: от нас до них, условно говоря, пешком можно пройти, а мы — будто жители разных планет! Почему?…»
«С другой стороны, — продолжал думать я, — японец, которого я встретил в Австралии, — тоже человек с совершенно другой ментальностью, а беспокоит нас с ним одно и то же. Значит, при всех внешних различиях внутри мы одинаковые». И ведь круто, что мир так разнообразен, что в разных уголках этого большого шара существует, живет, растет, дышит, мечтает так много всего разнообразного — иначе какой смысл в моей кругосветке, если бы везде было одно и то же?
Совсем скоро меня ждет Азия — пряный, острый и очень самобытный континент. Скоро я расстанусь с этим контейнеровозом, поэтому решил напоследок прогуляться по нему — вдруг не все разглядел.
Выпросив разрешение у капитана, я отправился гулять, снимать и… Была не была — решил спуститься в трюм. Здесь я еще не был — и так увлекся, что снимал в трюме минут тридцать. Когда же поднялся наверх…
— Сурин, чтоб тебя! Ты где был?! — обычно спокойный пухляш Лука буквально разрывался от возмущения. — Мы уже думали, ты утонул!
— Кто вам разрешил спускаться в трюм? А если бы с вами что-то случилось? Решили нас напоследок под трибунал отправить? — капитан тоже был полон праведного гнева.
Я вежливо извинился и решил поскорее ретироваться. Но чувствовал, что запланированное интервью с капитаном накрылось медным тазом. Так и случилось: гордый хорват наотрез отказался меня простить.
Я решил напоследок постоять на капитанском мостике и полюбоваться океаном. На мостике уже стоял Иван и вглядывался в сине-черную даль.
— Помнишь, в нашу первую встречу я обещал рассказать тебе, почему мы все ненавидим эту работу, но все равно возвращаемся? — сказал он, ненадолго переведя взгляд на меня.
— Да, конечно.
— Понимаешь… Мы все действительно ее ненавидим. И я ненавижу. Я мечтаю о собственном бизнесе, я считаю дни до возвращения домой… Это правда. Но знаешь, какая еще бóльшая правда?
— Какая? — спросил я в темноту.
— Посмотри вокруг: тишина, пустыня, океан. Нет шума. Нет никого и ничего… Только ты и океан. А когда я возвращаюсь… На меня обрушивается шум за окном, сигналы машин, звонки телефона, все хотят со мной поговорить, все от меня чего-то хотят… А здесь я один — стою, смотрю на океан и понимаю, что без этого уже не могу. Но при этом мечтаю вернуться на землю — в мир шума и стресса. А вернувшись, уже через несколько дней хочу сбежать назад на корабль… Парадокс, да? Но я хочу сюда. В эту тишину. Поэтому все они, — Иван махнул рукой в сторону матросов, — будут рассказывать тебе, как ненавидят все тут и мечтают скорее вернуться домой, а на самом деле их уже затянуло. И они наверняка проработают тут всю жизнь — потому что по сути мы все отшельники. А эта работа — наше легализованное отшельничество.
И он снова перевел взгляд в сине-черную даль. Я ему больше был не нужен.
День 209Сингапур, Азия
Наконец этот день настал — я прибыл в Сингапур и мог в конце концов попрощаться с этой огромной махиной — местом моих двухнедельных мучений и, считаю, второго рождения. Но контейнеровоз не был бы контейнеровозом — вернее, его команда не была бы его командой, если бы отпустила меня просто так. Уйти с этой посудины оказалось так же непросто, как и взобраться на нее.
Сингапур уже манил своими огнями, и я с 20-килограммовым багажом спустился по веревочной лестнице и стал ждать шаттл, который должен был вывезти меня из порта. Но прошел час, а шаттла все не было. Пришлось тащить свои вещи обратно, к команде контейнеровоза, которая вовсю разгружала контейнеры.
О, вот же он — лысый хорват, в клубах сизого дыма принявший меня на борт.
Лысый все так же самозабвенно курил.
— Здравствуйте, я Сурин. Помните…
— Помню, — лысый демонстрировал чудеса речи с сигаретой во рту.
— Мне нужен шаттл, а его нет…
— А я при чем? Нужен — звони.
— Куда?
— Шаттлу! — лысый заржал. — Слушай, чего ты от меня хочешь? Мы тебя довезли? Довезли. Вот тебе Сингапур, — он махнул рукой в сторону города. — Добро пожаловать! Дальше сам.
И что мне делать, куда идти, куда звонить? Стоял с сумками посреди порта, мимо проезжали машины с мигалками, грузы — куда тут вообще можно идти, а куда нельзя?…
— Короче, выйдешь — они там стоят, — отмахнулся от меня лысый и повернулся к контейнерам.
Я снова спустился по шаткой веревочной лестнице, побродил с сумками туда-сюда — естественно, никаких шаттлов не было.
Что делать? Снова лезть наверх? Как будто у меня был выбор. Полез.
«Пойди наверх, нажми там кнопку». Поднялся. Какую кнопку??? Нет тут никакой кнопки!!!
«Иди на остановку, жди». Пошел. Никого нет!
Кажется, каждый раз, когда я, обливаясь потом, снова взбирался на палубу, команда угорала со смеху, хотя виду, конечно, никто не показывал. Это они такой аттракцион за мой счет на прощание устроили?
В конце концов я психанул:
— Чуваки, вы не офигели? Я заплатил вашей компании две с половиной штуки евро — и за мои же деньги вы меня гоняете туда-сюда? Вы можете просто организовать мне выезд и довести свой гребаный «сервис» до конца?!
Вид у меня, наверное, был еще тот, потому что вдруг волшебным образом нашлись и кнопка, и телефон, и шаттл, который наконец забрал меня из этого порта, от этого контейнеровоза и повез меня в привычную всем нам жизнь.
Выдыхая стресс в шаттле, я чувствовал огромное облегчение от того, что этот неожиданно сложный этап моего путешествия закончился, и в то же время благодарность за то, что он был.
Когда я смотрел по Discovery передачу о том, как туристы-обыватели едут ловить крабов с профессиональными ловцами в какие-то северные моря, и вдруг оказывается, что они заплатили кучу денег за то, чтобы потратить нервы, я не думал, что однажды эта «ловля крабов» случится и в моей жизни. И, заставив меня надеть на себя какую-то «ежовую кольчугу», перевернет мое сознание так сильно. Странный этап. Парадоксальный. Но без него, видимо, все, что будет дальше, не имело бы смысла. Спасибо, контейнеровоз! И прощай, контейнеровоз!
Если бы я был не мужчиной 38 лет, а маленьким мальчиком, я бы, наверное, перебегал таможню Сингапура вприпрыжку, то и дело выкрикивая: «Свобода!», «Цивилизация!», «Суша!». С этого момента меня ждал уже только наземный путь, мне больше не нужно было зависеть от кораблей. Ну разве что оставалось переплыть Черное море — когда я до него доберусь. Но я был взрослым мужчиной в шляпе, и пока маленький мальчик внутри меня ликовал, я с напускным равнодушием жевал жвачку и ждал своей очереди, чтобы пройти пограничный и таможенный контроль в Сингапуре. Самым тщательным образом осмотрев все мои сумки и проверив документы, пограничник вдруг внимательно посмотрел на меня:
— Хотите штраф 500 долларов?
— В смысле? — не понял я.
— Тогда быстро, пока никто не видит, выплюньте жвачку, — офицер перешел на полушепот. — У нас нельзя общаться с представителем власти, жуя жвачку. И на время пребывания в стране лучше забудьте, что такое жевательная резинка, — если, конечно, не хотите пополнить наш бюджет на энную сумму. Добро пожаловать в Сингапур!
В городе-стране я был впервые. И после двух недель одичалости его футуристическая архитектура, высоченные небоскребы и пестрота соседствующих «чайна-тауна», «индия-тауна» и других колоритных районов радовали и взгляд, и сердце.