— Костя, ну в чем этот баланс, скажи? — заинтересованно спросил я. — Где грань между духовным и материальным?
— Тема, я думаю, что мы с тобой ее нашли, — улыбнулся Костя. — Это когда ты развиваешься и становишься профессиональнее, богатеешь, а твой бизнес при этом приносит пользу людям.
— Ну да, когда не просто продаешь им что-то для удобства, а предлагаешь реально трансформирующий опыт, — согласился я.
— Именно! Путешествия, практики, ретриты — создавая это и прокачивая людей, и сам растешь! Раньше, часами сидя на коврике, я развивал только себя. Теперь, построив бизнес на миллионы, даю возможность раскрыться большому количеству людей — и от этого сам становлюсь шире.
Какая простая и в то же время гениальная схема! А я ведь последние годы, развивая One Life, всегда чувствовал себя так же — только в нужные слова не мог это облачить.
Объехав все любимые места и пляжи Самуи, позанимавшись йогой в шале Костиного отеля прямо над морским обрывом и вкусив разнообразие тайской еды (тех блюд, которые можно было вводить после голода), я снова почувствовал себя человеком. Бодрым, живым, с новым интересом к странам вокруг и путешествиям. Наконец появилась уже позабытая слегка интрига: а что же будет дальше? Ведь впереди ждали самые неизведанные жемчужины маршрута. И вот теперь я готов погрузиться в еще более тонкий и сложный мир, теперь уже Восточной Азии. Но для этого нужно было наконец забрать свои паспорта в Бангкоке.
Мой день рождения — 11 июня — прошел весьма неожиданно. Ты просыпаешься в небоскребе с видом на весь Бангкок, тебе 39, ты в кругосветке и понимаешь, что где-то нужно брать силы на последний рывок. Но в этот день не хотелось ни шумных вечеринок, ни вообще каких-либо празднований. И я провел его в полном одиночестве. Хотя можно ли считать одиночеством прогулку по городу, где каждую секунду твое внимание выхватывает что-то острое: вкус, запах, картина, чей-то локоть. В смутном настроении я решил пройтись пешком до посольства, чтобы забрать оттуда мой паспорт с заветной печатью.
— Будем рады приветствовать вас в Иране, — улыбнулся добродушный работник в окошке, явно превышая свою должностную инструкцию.
Спрятав в бумажник все недостающие документы, я выдохнул: все-таки не очень комфортно чувствовать себя никем без документов в Азии целый месяц. Обошлось без полиции и прочего, но в целом снова обрести официальную личность и гражданство было приятно. А еще было приятно осознавать, что все визы до конца маршрута у меня в кармане — теперь ничто не может сдерживать и останавливать. И я со спокойным сердцем направился к границе с Мьянмой.
Пройдя за пару минут все приграничные окошки (поток туристов в Мьянму не особо масштабный, а зря!) и оплатив двухдневный оверстей по визе Таиланда, я присел у входа, ожидая следующего рейса автобуса. Правда, состояние здоровья было хуже некуда — всю дорогу меня знобило, тошнило и кидало из стороны в сторону. То ли успел простыть под кондиционером (тут любят так), то ли все-таки поймал какую-то бактерию из лотка ночного рынка. В любом случае хотелось только одного: поскорее добраться до отеля, вымыться и отойти от этой горячки, спасаясь куриным бульоном с сухариками.
День 242Мьявади, Мьянма
Как только попадаешь в Мьянму, сразу понимаешь, насколько беднее страна. Режим военной диктатуры отбросил эту жемчужину буддистского мира на десятилетия назад. Сразу режут глаз абсолютно убитые дороги и горы мусора прямо под ногами. Разница между Таиландом и бывшей Бирмой оказалась колоссальной — первый выбрал для развития западный путь, вторая — восточный, с коммунизмом и вытекающей бедностью населения. Но удивительно было другое — как эта хунта и игры в «справедливый социализм» не уничтожили веру народа и очень глубокие местные традиции.
Со всеми атрибутами нужды соседствовало огромное количество радостного и позолоченного буддизма: храмы с витиеватыми крышами, обилие пагод с молитвенными флагами и целые вереницы монахов от мала до велика, шествующих во время утренней динамической медитации. «Со» — вдох, «Хам» — выдох. Эта медитация при ходьбе преподавалась практически в каждом буддийском храме. Сама мантрa «So Ham», сопровождающая шаги, считается самой природной, так как звук «Со» происходит со вдохом, а «Хам» — с выдохом. Якобы мы и так повторяем ее каждую секунду на протяжении жизни, поэтому ее простота способствует предельной концентрации ума и осознанности. Переводится повторение так же просто, как и звучит, — «Я есть». И каждый имеет возможность вложить в это свое значение, самое близкое и понятное.
Учение буддизма в целом кажется мне достаточно дружелюбным и старающимся сделать все, чтобы последователи могли понимать, для чего делается каждый шаг — и в прямом смысле, во время медитации, и в переносном, во время жизни. Там не существует текстов или молитв, которые не в силах разобрать даже самый идейный прихожанин, не принижается и не считается греховным само человеческое существование. Каждый может стать Буддой, если захочет. Нужно только очистить свою карму и стать хорошим человеком. Основной принцип учения — «любящая доброта» — очень располагает своей простотой и открытостью. И двери буддийских храмов всегда открыты для каждого, какую бы религию ты ни исповедовал.
Понаблюдав за утренним шествием, дождался времени отправки рейса до города Янгон, перешел по мостику через реку, добрался до автобусной станции и сел в дряхлый микроавтобус, который походил больше на табуретку с декорациями, чем на реальное средство передвижения. Мне предстояло проехать всего около двухсот километров, но водитель предусмотрительно предупредил, что с этим конем и ухабами дорога займет от восьми до десяти часов.
«Как такое возможно?! — подумал я. — Может, пешком будет быстрее?» Но альтернативных вариантов, конечно же, не было, поэтому пришлось настроиться на новый виток тошноты и озноба — все проходит, и это пройдет. Кажется, уже благостно действует буддийская обстановка.
Еще во время прогулки через реку и погрузки вещей в автобус я заметил доброжелательные любопытные взгляды местных. Туристов здесь очень мало, и белый человек — большая редкость, что и вызывает у всех неподдельный, но чуть смущенный интерес.
— Куда едете? — поинтересовался парень лет тридцати, сидящий за мной. Вроде было много вариантов в рейсовом микроавтобусе, следующем до Янгона без единой остановки. Но я давно привык к подобным вопросам в Азии — местные часто ни с того ни с сего спрашивают, куда держишь путь, и считают своим долгом объяснить более короткий путь, если ты идешь не туда, или похвалить, что ты выбрал отличное место для посещения. Обычно это выглядит очень мило.
— Путешествую по миру, дружище, — пояснил я, показывая в телефоне карту, заполненную красными отметками. — Мьянма — моя 35-я страна в кругосветке, которую делаю уже девятый месяц, а вообще, наверное, уже 130-я. Я, честно говоря, немного сбился со счета. Если конкретно, то сейчас еду в Янгон, конечно, как и вы.
— Угадали! — абсолютно искренне и восхищенно подтвердил парень. — Мы вот с отцом в гости к родне по линии дедушки едем. Папе уже тяжело самому передвигаться, и я помогаю ему ходить. Ну еще вещи ношу и всякое такое, — и он показал рукой на дремавшего рядом глубокого старичка лет за восемьдесят.
Первое, что меня удивило, — разница в возрасте между отцом и сыном, которая на первый взгляд составляла не меньше пятидесяти лет. Второе — то, что в таком возрасте старик еще едет куда-то, мужественно переносит эти девять часов трясучки и в целом особо не жалуется. Я прикусил губу, вспомнив свое душевное нытье и сокрушение по поводу некомфортности автобуса. И это я — здоровый спортивный мужик. Ну подумаешь, бактерию в Азии прихватил — так это случается каждый второй приезд. Отсутствие любого комфорта в жизни мьянманцев заставляет их постоянно что-то делать, тяжело работать и крутиться. С одной стороны, это, наверное, сильно изматывает. С другой — реально продлевает им жизнь благодаря постоянному движению. А мы в своих западных плюшевых креслах запреваем гораздо раньше, поэтому и тела рано начинают стареть.
— А я тоже раньше много путешествовал! — перебил мои мысли попутчик, — работал на круизном лайнере Norwegian, повидал немало стран. Интересное было время! — похвастался он. А затем с грустью добавил: — Только теперь бросил работу, нужно родителей поддержать. Но когда-нибудь обязательно вернусь!
— Какое совпадение! — искренне удивился я. — Ведь я тоже совсем недавно на этом лайнере был — Атлантику переплывал! Расскажи подробнее, на каких ты маршрутах работал? — И мы завели интересный разговор об особенностях круизной жизни и работы, чем сократили добрых два часа дороги. Интересный оказался малый, достаточно образованный и начитанный — везет же иногда на попутчиков!
До бывшей столицы добрались к позднему вечеру — за это время мой желудок успел не только полностью очиститься, но и самоисцелиться, заработать и почувствовать голод. Рассчитывая, что уличную еду, как и в Тае, тут можно найти на каждом углу, я вышел из отеля, чтобы сначала перекусить, а уже потом принять горячую ванну (моему удивлению не было предела — она каким-то образом оказалась в моем достаточно старом номере) и завалиться в мягкую кровать.
То ли было реально поздно, то ли культура еды тут была такая же отставшая, как экономика и индустриализация, но моим максимумом оказалась случайно найденная спустя полчаса поисков на прилавке магазина засохшая непривлекательная курица. Выбирать было не из чего, а желудок сводило от суточного голода (десять дней на ретрите дались куда легче). Поэтому я рискнул, надеясь, что второй части Марлезонского балета с отравлением не предвидится.
Утолив базовые потребности в еде и качественном сне, на следующий день поднялся аж в полдень, зато чувствовал себя абсолютно бодрым и энергичным. На очереди осмотр бирманской и колониальной архитектуры, пагоды Шведагон и встреча с тем самым «полезным человечком» от Игоря.