тречу или возможность.
Эту теорию я проверял и на себе, несколько раз приезжая в Индию до этого, и на всех своих знакомых. Нет людей, оставшихся равнодушными к Индии, — либо получают откровение и с годами возвращаются еще и еще, либо вообще не понимают, бегут от нее, как от лешего. Я, кажется, выдержал и был среди первых. Эта страна — очень живой и заряженный организм, сильнейшая энергия, которая внешне имеет форму хаоса, антисанитарии, криминала, ужаса. Но в глубине — это все же очень мощная энергия, которую можно направлять на созидание.
Один из самых грязных городов в мире после подарков судьбы в виде честных открытых водителей, приятнейшей встречи в чайной лавке и, конечно же, самого большого чуда в моей жизни — брахмана — больше не казался мне таким отталкивающим. Возможно, уже наступила адаптация, или просто понял, что все это стоило того.
В свободные пару часов я побродил по рынку в поисках интересных вещиц и вкусного уличного завтрака с крепким кофе.
— Снова уши заложило, мистер? — услышал издалека и даже сначала не понял, что обращаются ко мне. Знакомое недокресло, трельяж… Да это же мои чистильщики!
Совсем не заметил, как обошел три квартала по периметру вокзала и попал на ту самую улицу, с которой начиналось мое знакомство с Нью-Дели. Как это возможно — среди миллиарда людей случайно наткнуться на того, с кем встречался раньше?
«А может, эти парни тоже несут для меня какое-то сокровенное знание?» — про себя ухмыльнулся я. Приветливо помахал им рукой, но подходить ближе не стал — сейчас заговорят мне все зубы, а у меня скоро поезд.
День 255Амритсар, Индия
К вечеру добрался в Амритсар — штат колоритных воинственных сикхов с неизменными закрученными усами и тюрбанами на головах. Религия на стыке двух культур — индийской и мусульманской, соединяющая в себе черты индуизма и ислама, но при этом полностью самобытная и неповторимая. Религиозная обстановка в этом районе и постоянное противостояние враждующих стран обязывают сикха практически всегда иметь при себе оружие, но при этом главная цель жизни — нести любовь и добро. Оксюморон.
Главная отличительная черта сикха — обязательно водруженный на голову тюрбан, куда бы он ни выходил. Изначально, в период становления сикхизма, тюрбаны носили только представители высшего класса и элита общества, но впоследствии был издан указ о том, что все сикхи должны покрывать голову тюрбаном в знак своей веры, тем самым демонстрируя равенство всех людей в мире.
Помимо тюрбана сикх обязан носить еще пять символов веры. Это кэш — волосы, усы и борода, которых никогда не касались ножницы, канга — специальный деревянный гребень для расчесывания волос, кара — металлический браслет, символизирующий неразрывную связь с Богом, кирпан — ритуальный кинжал или меч, который используют лишь для самообороны и не демонстрируют на людях, и кача — длинные трусы на веревочках. В общем, интересных условностей достаточно.
Мой путь лежал к главной святыне сикхизма — Золотому дворцу. Выйдя на белую мраморную площадь перед входом во дворец, я попал в огромнейшую очередь, двигающуюся в такт под звуки очень ритмичной местной музыки — она показалась мне смесью религиозной с какими-то сказочными мелодиями легенд времен махараджей. Я шел в веренице, похожей на длинного толстого питона, и повторял за всеми сакральные движения, обязательные перед входом в храм: кланяешься, снимаешь обувь, моешь ноги, медленно заходишь на территорию дворца и попадаешь в волшебство.
Сам замок расположен в середине озера, и его золотые огни зеркально отражаются в гладкой поверхности, повторяя каждый изгиб изящной резьбы. Открывшаяся картина настолько захватила, что сначала даже не хотелось идти рассматривать окрестности: я просто уселся на мраморный пол прямо у озера и начал впитывать благость, переполнявшую каждый сантиметр пространства. Никогда доселе я не испытывал ничего более магического, связанного с религиозностью. Все внутренние трансформации на ретритах и встреча с брахманом были особенными опытами, но они все же были слишком личными и касались только меня. Тут же магия исходила от чего-то монументального и коллективного — никакой твоей истории в этом нет, но при этом всеми клеточками тела ты чувствуешь, что связан с этим местом, что ты — часть всей этой магии, которая творится вокруг.
В озере плавали огромные красные рыбины — они никого не боялись, их даже можно было потрогать. Я погладил самую большую и медленную и заметил, насколько теплым было озеро. Идея и соблазн возникли моментально: как хотелось бы сюда окунуться! Смыть с себя все ненужное и пропитать тело мягкой водой. Не зная, можно ли несикху такое проделывать, все же рискнул: в прошлый раз моя наглость в храме оправдалась, может, и сейчас не будет последствий? К тому же жизнь одна — кто знает, когда еще я смогу сюда вернуться? Запасной одежды с собой не было, поэтому просто стянул майку и залез в воду прямо в шортах — в такой жаре они высохнут за минуты. Духота отступила мигом — хоть и теплое, озеро обдавало такой свежестью, будто пять минут простоял под очищающим горным водопадом. Все охранники, как кавалеристы с оружием охраняющие территорию, наблюдали мое плескание, но и слова не сказали — еще один приятный и оправданный риск.
Выжав шорты, отправился к главному входу, а там как раз началась ежевечерняя процессия: живая очередь из сикхов выносила на больших носилках из дворца золотую святыню с изображением божества, доселе мне незнакомого. Я не мог оторвать взгляд от шествия и позволил потоку пения, разноцветных одежд и хлопков закрутить меня и понести за собой. Каждый человек, которого можно было вычленить среди обступившей святыню толпы, выглядел как древний мудрец с картинки. Об этом говорили не только длинные одеяния в пол и борода: выразительнее всего об этих людях рассказывали их глаза. Долгие, пронзительные и добрые взгляды, которые не просто скользят по тебе мимоходом, а обязательно задерживаются в приветствии и передают какой-то месседж.
Спустя несколько часов я вышел с территории дворца и решил пройтись до отеля, завороженно рассматривая игру уличного света от фонарей и всех людей, попадавшихся на пути. Придя в номер, чуть ли не первый раз за кругосветку включил телевизор, и на всех каналах показывали службу сикхов под эту магическую музыку и пение. Мне нравилось, что эти песнопения так живо играли на фоне, и я просто провалился в сон, так и забыв выключить телек.
Наутро перед отъездом я впервые за весь путь не выбрал для знакомства новое место, а еще раз вернулся ко дворцу — настолько он впечатлил накануне. Сегодня людей было значительно меньше. На входе меня заметил один из охранников и дружелюбно предложил надеть на голову тюрбан. Мне казалось, что это секундное дело: водрузил на голову — и все, как кепку натянул. Но все оказалось сложнее — тюрбан завязывают особым способом, бережно укладывая каждый слой ткани, процесс занял не меньше десяти минут. Заинтересованные моей персоной смотрители дворца предложили иностранцу, жадно всматривающемуся во все детали, присоединиться к службе и после позавтракать местной священной едой — обязательно руками и обязательно с пальмового листа. Вмиг в моих ладонях очутилась какая-то неведомая смесь сладкого, пряного и соленого одновременно — и все это консистенции и цвета, словно размокший хлеб. В общем, на вид кажется, что ешь полную невкусность, еще и грязными руками, еще и накладывали ее тебе чужими (вероятно, грязными) руками, но все это не оттолкнуло — экзотичность атмосферы и вкуса преодолевала все внутренние барьеры.
Я мог бы снова провести у дворца целый день, чтобы дождаться магических вечерних огней и отражения луны в озере, но сегодня предстояло отправиться в новую страну. Граница между двумя враждующими странами особо пристально проверялась и закрывалась уже в два часа дня. Мне бы выехать туда сразу после завтрака, но я не смог удержаться, чтобы не заглянуть в Золотой дворец еще раз.
За потраченное время пришлось расплачиваться — уже будучи на платформе, мне никак не удавалось втиснуться в автобус, но добродушный паренек предложил поставить мой «стафф» ему на ноги, а самому мне пришлось всю дорогу стоять на последней ступеньке открытой двери автобуса и изо всех сил удерживаться за поручни при огромной скорости и колдобинах на дороге. «Научиться так адаптироваться к среде — это, конечно, круто. Но было бы неплохо еще и остаться при этом в живых, — ворчал себе под нос. — Иногда веду себя как пятнадцатилетний пацан».
Первое, что ощущаешь, подъезжая к индо-пакистанской границе, — состояние войны. Колючая проволока по всему периметру, пограничники обвешаны оружием с головы до ног, а возле блокпостов стоят противотанковые пушки — атмосфера любви и доброты, окутавшая у храма, рассеялась без следа.
— Ждите автобуса, — без объяснений кинул мне пограничник, как только я получил штамп о выезде из Индии.
Какой автобус? Куда? Я ж еще в Пакистан не попал! Но это не то место, где можно приставать с расспросами, поэтому решил просто делать, как сказали, и стал ждать. Спустя двадцать минут к зданию подъехал автобус мест на семьдесят, с плотно задернутыми занавесками и молчаливым водителем, куда погрузили меня одного и куда-то повезли. Слегка напрягаюсь, стараюсь хоть что-то разглядеть из-за спины водителя. Наконец остановились, выхожу у ворот какого-то огромного стадиона с трибунами, рассчитанными тысяч на двадцать людей. Ого! Что это за спектакль?
Впереди открыли шлагбаум, и я зашагал вдоль пустого стадиона, рассматривая границы амфитеатра. И тут же догадался, что это именно то место, где проходит легендарное шоу поднятия флагов!
Ежедневно на границе Индии и Пакистана на каждой из сторон устраивается ритуальная процедура построения караула и поднятия/спуска флагов пограничниками обеих враждующих стран. На это время к амфитеатру съезжаются тысячи людей с обеих сторон, поддерживать своих.
Пройдя в полном одиночестве по огромному плацу стадиона с нависающими по бокам трибунами на индийской стороне, я подошел к железным воротам.