Либо она просто себя накручивала, а он, в пылу момента, сочувствовал «Эмми» точно так же, как сочувствовал бы любому вымышленному персонажу.
– Мы ведь увидимся с вами в кафе на следующей неделе?
– Этого я ни за что не пропущу, – ответила она.
Глава 6
Сагреда сидела на высоком табурете у себя на кухне и, опираясь ладонями на расположенную позади барную стойку, поворачивалась из стороны в сторону, стараясь не смотреть на часы. Ее взгляд вынужденно скользил по комнате, что время от времени навевало ощущение жамевю[16] Как и большинство жителей Арриэтвилля, которым было некогда играть в архитекторов, она просто склонировала бунгало из «У самых небес» – так называлась выходившая на рубеже веков мелодрама о жизни семейств из верхушки среднего класса в вымышленном калифорнийском пригороде. Но если раньше это место казалось ей немного бездушным, то теперь Сагреду все сильнее донимало тревожное чувство, будто она пришла в себя после пьяной отключки, осознав, что вломилась в дом богатого соседа, и теперь ее могут в любую минуту обнаружить.
Ровно в 2 часа дня раздался звонок в дверь. Сэм заглянул в гости, чтобы оказать ей моральную поддержку – и, наверное, телепортировался прямо к ее крыльцу из своей пенистой ванны, обсохший и одетый, будто по мановению волшебной палочки, ведь именно так и гласили настройки запрограммированного им будильника. Сагреда, несмотря ни на что, ответила ему теплым приветствием; тот факт, что присутствие Сэма не требовало особых усилий, совершенно не умалял его предусмотрительности, а небрежная цифровая прыть, от которой у нее начинала кружиться голова, не лишала его ни капли искренности.
– Никаких следов нашего неуловимого герра Гёделя? – спросил Сэм, пока они шли по залу в сторону столовой, где на одном из столиков располагался ноутбук Сагреды.
Она покачала головой. – Ни один из них так и не залогинился. – Она предложила Сэму занять место, после чего села рядом с ним. – Надеюсь, я их не отпугнула.
– Делая то же, что и они?
– Не хочу сказать, что они брезгливы, но вчера я, пожалуй, перегнула палку.
– Так или иначе, сейчас в их часовом поясе только начало девятого, – заметил Сэм.
Ноутбук подал сигнал. Сагреда не нашла в себе сил посмотреть на сообщение, но Сэм просто наклонился и заглянул в экран. – Похоже, к нам пожаловал герр Менгер, знаменитый своим фрактальным пирогом… – Еще один сигнал. – И герр Карнап, известный своей теоремой о двоящихся тортах[17]
– Хватит напоминать мне, что я до сих пор не сделала домашнюю работу, – простонала Сагреда. Она была слишком занята разработкой программы, чтобы выкроить время на изучение трудов ее коллег-ассасинов.
– Скажи спасибо, что Витгенштейн по сюжету остался в Кэмбридже. – Бип. – Тарский. – Бип. – Куайн. – Бип. – Г-г-г-г. – Сэм посмотрел на нее с сияющим лицом.
Сагреда схватила ноутбук и пододвинула его к себе, чтобы как следует рассмотреть содержимое экрана. В окне на переднем плане транслировался вид сверху на некоего мужчину в фетровой шляпе, который шествовал в сторону кафе по тускло освещенной улице; он мог оказаться кем угодно, если бы не подпись с именем персонажа. По достижении определенной яркости фонового освещения подготовленная Сагредой программа должна была поместить в его поле зрения мозаику с данными стека и куб, инициирующий запуск эксплойта. Содержимое сцены передавалось Джарроду не в виде заранее вычисленной картинки, а в форме набора объектов, однако VR-оборудование, согласно их предположению, генерировало изображения, исходя из ракурса гёделевского аватара, глаза которого отслеживали положение глаз самого игрока – а уж об аватаре и его глазах СлизьНет наверняка знал все.
Гёдель подошел ко входу, распахнул дверь и вошел в ярко освещенное кафе. Окно журнала событий прокрутилось: объекты были успешно внедрены, а затем снова удалены из сцены спустя несколько миллисекунд. Сагреда выжидающе смотрела на экран, но никакой реакции за этим не последовало. Если бы внедренная в мимолетную мозаику программа автозагрузки сработала, оснастка Джаррода бы сначала установила еще одно соединение с серверами СлизьНета, а затем приступила к скачиванию гораздо более длинного программного кода, который должен был обеспечить контроль со стороны Арриэтвилля. Но ни того, ни другого не произошло.
– Сколько попыток твоя программа будет делать в автоматическом режиме? – спросил Сэм.
– Пять. С интервалом не менее двух минут. – Слишком большое количество сублиминальных вспышек, демонстрирующих один и тот же объект с быстрой сменой кадров, могли обратить на себя внимание Джаррода.
Сэм нетерпеливо заерзал на стуле. – Он мог пропатчить драйвер видеокарты?
– Мог, если держал это в секрете. – Не найдя в интернете информации о проблемах с Sandy Vale 9000, Сагреда решила, что единственными, кто знал о дефекте, были узники СлизьНета. Но если Джаррод натолкнулся на эту дыру по чистой случайности и самолично сварганил для нее заплатку, то зачем скрывать это от остальных? Исправление вряд ли сулило несметные богатства, а большинству обычных игроков, скорее всего, и вовсе было ни к чему; чтобы воспользоваться им, как это делала Сагреда во времена межмировых путешествий, Джарроду пришлось бы потратить несколько недель на сборку необходимых внутриигровых объектов.
Журнал прокрутился снова…, и опять безрезультатно.
– Может быть, он пропатчил свою VR-оснастку, а не прошивку видеокарты, – предположила Сагреда. – Составляя свой план, они исходили из того, что знание операционной системы VR-оборудования позволит им абсолютно точно предсказать эффект, вызванный багом видеокарты. Прошивка имела открытый исходный код, а ее версия, согласно данным, предоставленным VR-оснасткой, совпадала с той, от которого отталкивалась Сагреда, однако Джаррод мог не только внести в нее несколько корректив ради личных целей…, но и вовсе отключить контроль версий, который в обычных условиях добавил бы соответствующие пометки в процессе пересборки окончательного продукта.
Гёдель уже подошел к столику и обменивался приветствиями со своими друзьями. Еще одна попытка внедрения, еще один провал. – Мне стоило догадаться, что этот парень слишком хорош, чтобы быть правдой, – раздосадованно сказала она.
– И что все это значит? – возразил Сэм. – У него есть нужное железо, и теперь он снова в игре. Мы наверняка что-то упускаем, но в чем бы ни была проблема, мы с ней точно разберемся.
Пока Гёдель пытался привлечь внимание собеседников интересной темой, Сагреда передвинула виртуальную шпионскую камеру, расположив ее над центром столика, а затем прибавила громкость английского перевода. – У меня есть новые результаты насчет аксиомы выбора! – заявил Курт. – Но прежде, чем я продолжу, нам нужно дождаться остальных членов кружка.
Четвертая попытка внедрения, отразившаяся короткой вспышкой в трехмерной сцене, завершилась провалом. Сагреда была готова поклясться, что видела ее своими глазами; к счастью, угол обзора шпионской камеры исключал какой-либо риск случайного повреждения ее собственного программного обеспечения.
Она посмотрела на Сэма. – Что, если он не наблюдает за сценой с точки зрения аватара? Может быть, он обзавелся собственной видеокартой как раз для того, чтобы добиться вида от третьего лица?
Сэм задумался. – Думаю, некоторым из моих основателей доводилось играть в игры, где за аватаром нужно было наблюдать сзади вместо того, чтобы видеть происходящее его собственными глазами. Но это касалось только старых консолей, безо всякой виртуальной реальности; к тому же сама игра, скорее всего, сводилась к прыжкам и дракам… и я говорю о таких «драках», когда ты жмешь на кнопку, чтобы зарядить кому-нибудь кулаком. – Он указал на экран. – И одно дело бросаться с кулаками на нацистов, но совсем другое – добиться, чтобы твой аватар вел себя естественно в игре, где нужно общаться с другим людьми – смотреть им в глаза, поддерживать зрительный контакт, при том, что ты даже не видишь их от первого лица.
Пятая попытка поставила точку в идеальной череде неудач.
– Значит, либо мое объяснение неверно…, либо есть особая причина, из-за которой он готов пожертвовать качеством игровой механики ради вида от третьего лица. – Страстная увлеченность внетелесным опытом, который давал возможность наблюдать за свой собственной игрой в роли охотящегося на нацистов Курта Гёделя казалась слишком уж специфичной, чтобы увидеть в ней простой нарциссизм в духе порнушки с зеркалом на потолке.
– Я больше не могу заставлять их ждать, – решила она. – Но, возможно, я смогу выяснить, в чем дело, когда поговорю с ним лицом к лицу.
– Идет.
Сагреда не была настолько привязана к иллюзии Арриэтвилля, чтобы нуждаться в механорецепторном костюме и шлеме. Она просто нажала кнопку на экране ноутбука, переключаясь на управление марионеточной Эмми.
На этот раз при входе в кафе она не заметила солдат в форме. Не исключено, что сегодняшняя их цель была одета в штатское и могла выдать себя разве что нарукавной повязкой с изображением свастики. Она повернулась к столику Кружка, недоумевая, почему полиция Вены до сих не ухватилась за очевидную связь между самыми преданными завсегдатаями кафе и частотой, с которой пропадали прочие посетители этого заведения. Очки Гёделя, впрочем, придавали его лицу настолько безобидный и глуповатый вид, что Сагреда уже почти не сомневалась в его способности уходить от подозрений.
Когда она подошла, Гёдель поднялся; он не улыбнулся, но ответил ей небольшим кивком.
– Рада вас видеть, – сообщила Сагреда. – Мне уже начало казаться, что ваши проблемы с сердцем окончательно поставили крест на наших встречах. – Гёдель неплохо справлялся с поддержанием зрительного контакта, и вовсе не производил впечатление рассеянного или сбитого с толку человека. Если Джаррод и правда следил за их встречей со стороны, то наверняка уже привык наблюдать за своим аватаром вместо того, чтобы смотреть его глазами, а заодно и научился вести себя нужным образом. Сторонний наблюдатель имел доступ к тем же самым социальным сигналам, так что даже с учетом необычного ракурса для правильной реакции достаточно было лишь набраться опыта.