) не так просты, но и их можно рассчитать, чем они на самом деле занимаются — но для этого как минимум нужно предельно четко знать, что именно и сколько она потребляет на входе, и что именно и сколько она выдает на выходе…
«Создание системы управления требует выявления таких элементов и отношений между ними (внутреннего устройства системы), которые реализуют целенаправленное функционирование системы. Элементы любого содержания, необходимые для реализации функции, называются частями или компонентами системы. Совокупность час гей (компонентов) системы образует ее элементный (компонентный) состав. Упорядоченное множество отношений между частями, необходимое для реализации функции, образует структуру системы.
Понятие структуры происходит от латинского слова structure, означающего строение, расположение, порядок, а наиболее точное определение структуры выглядит, как известно из системного анализа, следующим образом: «Под структурой понимается совокупность элементов системы и связей между ними. Понятие “связи” может характеризоваться одновременно и строение (статику), и функционирование (динамику) системы» [3.04. С. 251].
В связи со сказанным можно подчеркнуть, что в прикладной диалектике мало исследуется сама структура, но очень важным там будет понятие «организационное оружие» то есть когда рассчитывается сила устройства структуры (и это без учета людей, которые принимаются нами за некую абстрактную среднюю единицу), которая требуется либо для того, чтобы атаковать, либо для того, чтобы удержать удар. Такое же значение будет иметь то, что для достижения тех или иных целей потребуется тот пли иной строго соответствующий механизм. Или по-иному говоря, механизм, который должен быть построен для достижения такой-то цели и при этом не пригоден для достижения иной. Когда создается структура, то она должна быть адекватна исполняемой функции. Сама верно заложенная структура приводи г к тому, что выполняется определенная функция. Но можно структуру изменить так, что функция перестанет исполняться — тогда и вся система деформируется и разрушается. Понимание этих правил, которых достигла современная наука очень важно — пренебрежение ими ведет к провалу любой, даже относительно простой операции. Организационное оружие — понимание довольно широкое. Мы будем рассматривать только аспект, касающийся уничтожения одних структур в пользу других.
Перейдем теперь к теме. «Наша» перестройка есть продукт деятельности именно специфических органов — разведывательных и разведкоподобных структур (что такое последнее? — спросите вы, отвечаем: центры типа Корпорации РЭНД). Есть, правда, лица, которые понятия не имея обо всем этом, настойчиво пытаются внушить нам, что во всем виноваты еврейские общины и синагоги, рассеяные по всему миру, но это — их мнение. У серьезного ученого мнений быть не может — у него есть результаты научного исследования.
Это только традиционным историкам, которые заняты двумя вещами: фактурой и ролью личности в истории, кажется, что те или иные лица решают все. На самом же деле «Кадры не всегда решают все. Они решают все только тогда, когда действуют в рамках структуры, подчиненной достижению определенной цели. У Сталина кадры действительно решали все, потому что он знал, в какую организационную обойму их нужно вогнать» [24. С. 81].
Само словосочетание, применяемое до сих пор к перестройке «неудачное политическое реформирование СССР Горбачевым», не предусматривает злого умысла и вообще какую-то волю: все-де случилось случайно, никто не знал, что такое может случиться. Мы разберем так ли это. Потому, что абсолютное большинство до сих пор пользуется не знанием, а как в старом анекдоте: В камере для политических сидят двое: отпетый диссидент и простой сантехник. Знакомятся: «А тебя-то за что посадили?» — «Да вот, вызывают из-за течи, я прихожу, а дом старый. Я посмотрел и говорю: вам тут надо менять всю систему] Поняли по-своему и на меня настучали…»
Вот эту-то систему и поменяли…
История вопроса
«Не та государственность».
Управленческий опыт России отличался целым рядом ошибок. Так «по закону 1861 г. (…), Совет министров должен был заседать непременно под председательством царя и состоял из министров, главноуправляющих ведомствами, пользующихся правами министров, а также других назначаемых царем лиц.
Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля сколько-нибудь существенных государственных дел. Александр II неизменно со всей решительностью пресекал попытки создания кабин era, который обсуждал бы дела до рассмотрения их царем, и не допускал учреждения премьерского поста, опасаясь умаления царской власти. Александр III и вовсе не собирал Совет министров, избегая их объединения даже под собственным председательством» [3.05. С. 158–159]. Точно также поступал и царь Николай II.
Только кризис заставил понять, что нужно действовать по-иному и по указу от 19 октября 1905 г. был создан первый настоящий полномочный Кабинет министров во главе с С. Ю. Витте. Как пишут бытописатели царя Николая II, у Его Императорского Величества не было своего аппарата: ни секретарей, ни верных помощников или толковых советников. Кое-какие функции исполнял только дежурный флигель-адъютант: следил за лицами прибывающими на аудиенцию, за соблюдением правил субординации — вызов к государю лиц, не имевших генеральского звания считался запретным, подавал бумаги для чтения. Царь и ею августейшая семья, спасаясь от террора, жила за городом — чтобы доехать до Царского Села требовался еще час. Добавьте к этому управленческий кризис во время войны: ротацию премьеров, прозванную «кувырк-коллегией», а там и до революции недалеко…
Одно крыло внутренних политических противников царя, причем весьма агрессивно-настроенное — анархисты — вообще были заняты только одним: уничтожением всех государств «в мировом масштабе», как тогда любили говорить. А у победившей в конце концов партии большевиков, принцип высокой организации был изначально заложен в основу.
Знаменитый удачный ответ, данный В. И. Лениным при первом аресте: «Стена да гнилая — ткни и развалится», видимо не приписка, потому что он далее в возрасте 29 лет (!) написал статью «Насущный вопрос», и в ней в частности говорится: «Против нас (…) стоит гигантский механизм могущественнейшего современного государства (…) чтобы вести систематическую борьбу против правительства, мы должны довести революционную организацию, дисциплину (…) до высшей степени совершенства» [3.06. Т. 4. С. 194]. Внутренне, для себя он исходил, что более крепкая организация рабочих, как таран должна пробить эту более рыхлую структуру, которая может быть представлена в виде стены. Когда В. И. Ленин говорил о революционной ситуации (сейчас бы сказали — о точке бифуркации), то и там он тоже рассматривал через управленческий подход: «Большей частью для революции недостаточно того, чтобы «// ты не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» [3.06. Т. 23. C.300]. В разных редакциях он будет еще неоднократно возвращаться к этой удачной мысли. Фраза В. И. Ленина из книги «Что делать?» «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» как нельзя лучше передает суть сделанного В. И. Лениным организационного открытия и разрешения им проекта «революция». Да, В. И. Ленину в конце концов удалось сколотить революционную пролетарскую партию нового типа, где прежде всего во главу было поставлено именно организация, новая структура политической силы, и сколько бы не говорилось В. И. Лениным о сознательном пролетариате, но имелось при этом не рассеянные массы, а организованные рабочие под большевистским руководством. В своем выступлении на обсуждении вопроса об Уставе партии на II Съезде РСДРП, он в частности сказал: «Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов, оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспиративных, кончая весьма широкими организациями» [3.06. Т. 7. С. 287]. Но организационные открытия В. И. Ленина претворялись на практике, а не только проговаривались и именно поэтому, когда подошла революция, эта партия победила своих конкурентов. Красивые обещания тогда удалось подкрепить еще и делами…
По итогам сколачивания такого политического механизма сам В. И. Ленин отмечал его синергетический эффект (как это сейчас называют): «Если я говорю, что партия должна быть суммой (и не просто арифметической суммой, а комплексом) организаций, то… я выражаю этим совершенно ясно и точно свое пожелание, свое требование, чтобы партия, как передовой отряд класса представляла собой нечто возможно более организованное…» (Цит. по: [08. С. 46]). Что ж тог, кто сделал, только тог может четко и дать объяснение своих действий. Сочетание такого организационного таланта и интеллектуальных возможностей — большая редкость…
В 1917 году ситуация частой смены руководства продолжалась, только в геометрической прогрессии. За год в стране сменилось 8 правительств: последнее царское, Временный (на 3 дня) Комитет, составленный из членов Госдумы, два состава правительств князя Львова, первое правительство Керенского, Директория, последнее Керенского, Временное Рабоче-Крестьянское Правительство — Совет Народных Комиссаров. То есть степень обрушения государства была такова, что А. Ф. Керенский просто не сумел воссоздать его до такого уровня, чтобы успешно противостоять своим конкурентам — большевикам, которые двинули своих агитаторов на крупнейшие заводы Петрограда, а далее — везде. Поэтому, полагаю справедливым частое замечание о том, что власть просто лежала и ленинцы ее просто подобрали…
Надо сказать, что сама Советская власть зарождалась в условиях организационной войны только в ее открытой форме: служащие бывшего Временного буржуазного правительства объявили бо