Во-первых, ценить кадры, как золотой фонд партии и государства, дорожить ими, иметь к ним уважение.
Во-вторых, знать кадры, тщательно изучать достоинства и недостатки каждого кадрового работника, знать, на каком посту смогут легче всего развернуться способности работника.
В-третьих, заботливо выращивать кадры, помогать каждому растущему работнику подняться вверх, не жалеть времени для того, чтобы терпеливо «повозиться» с такими работниками и ускорить их рост.
В-четвертых, во-время и смело выдвигать новые, молодые кадры, не давая им перестояться на старом месте, не давая им закиснуть.
В-пятых, расставить работников по постам таким образом, чтобы каждый работник чувствовал себя на месте, чтобы каждый работник мог дать нашему общему делу максимум того, что вообще способен он дать по своим личным качествам, чтобы общее направление работы по расстановке кадров вполне соответствовало требованиям той политической линии, во имя проведения которой производится эта расстановка» [32. С. 595–596].
Этот фактор потом показывался так:«… товарищ Сталин как в области теории, идеологии и тактики, так и в вопросах постановки всей нашей организационной работы на научные рельсы развил далее основы организационного учения о партии, данные Лениным, пополнил организационное учение о партии новыми положениями, новыми законами, двинул организационную науку большевизма вперед и тем самым вооружил партию и рабочий класс» [3.10. С. 513–514].
Действительно, И. В. Сталин много уделил из своего теоретического наследства вопросам науки построения партии. Его высказывания в этой области известны, они (равно и как его оценки но другим вопросам) предельно понятны. Таков, например, его знаменитый Тост на приеме в Кремле в честь участников в Параде Победы 25 июня 1945 г.: «Не подумайте, что я скажу что-нибудь необыкновенное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают “вин гиками” великого государственного механизма, но без которых мы все — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой либо “винтик” разладился — и кончено. Я поднимаю тост за людей простых, обычных, скромных, за “винтики”, которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это — скромные люди. Никто о них ничего не напишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершину. Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей» [3.11. С. 212–213].
На пике своего могущества можно было подводить кое-какие итоги: «Коммунистическая партия всегда придавала партийному аппарату исключительное значение. Да это и понятно. (…) Работа партии сложна и многостороння.
Как, с помощью какого орудия партия руководит своими организациями и всеми формами социалистического строительства?
Этим орудием является партийный аппарат.
Что такое партийный аппарат?
Это Центральный Комитет и его отделы. Это обкомы, крайкомы, райкомы, парткомы, парторги, Комиссия партийного контроля, политотделы. (…)
Можно ли представить себе партию без аппарата?
Каждый понимает, ч то партия без аппарата не мыслима» [3.07. С. 136–137].
Коммунистический партийный аппарат был огромным, чрезвычайно разветвленным, пронизывающим все стороны жизни. Весь его мы описывать не намерены — это тема отдельного исследования — мы выделим только то, что нас интересует. Стоит обратить внимание на особый характер полномочных представителей Центра на местах — парторгов ЦК, как их назвали: «В целях усиления большевистского руководства и политической борьбы, Центральный Комитет ВКП (б) имеет право создавать политические отделы и выделять партийных организаторов ЦК ВКП (б) на отстающих участках социалистического строительства, приобретающих особо важное значение для народного хозяйства и страны в целом, а также, по мере выполнения политическими отделами своих ударных задач, — превращать их в обычные партийные органы, построенные по производственно-территориальному признаку.
Политотделы работают на основе особых инструкций, утвержденных ЦК ВКП (б)» [3.12. С. 17–18]. Почти такое же определение парторгам дано в Большой Советской Энциклопедии [3.13. С. 181].
Некоторым парторгам удалось сделать заметную карьеру. Так, будущий второй секретарь ЦК Ф. Р. Козлов в 1949 г. был послан из аппарата ЦК парторгом на Кировский завод, однако пробыл на этой должности несколько месяцев, а потом был избран 2-м секретарем горкома. Будущий Член Президиума ЦК С. Д. Игнатьев был секретарем Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б) и уполномоченным ЦК ВКП (б) по Узбекистану. Не все, конечно же, переходили потом на партработу, кое-кто и оставался на предприятии навсегда.
Депутат Верховного Совета СССР и проч., и проч. М. П. Панфилов в 1948–1949 гг. был парторгом ЦК, а затем главным инженером и с 1951 г. — директором ЛОМО. А. А. Епишев — парторгом на заводе им. Коминтерна, одновременно-первым секретарем Коминтерновского райкома КП (б)У г. Харькова, и при этом он оставался в кадрах армии. Чтобы эти люди могли безукоризненно выполнять установки центра, для их обучения в 1936 г. была открыта Высшая Школа партийных организаторов при ЦК ВКП (б). Союзные республики посылали своих парторгов на заводы помельче. Комсомол не отставал. Одним из таких посланников был комсорг ЦК ВЛКСМ на судоверфи в Рыбинске Ю. В. Андропов.
Кроме них был еще институт Уполномоченных Советского Контроля при Совнаркомепо областям и проч.; институт Уполномоченных Комитета Партийного Контроля при ЦКВКП (б),в годы войны устанавливался Институт Уполномоченных Государственного Комитета Обороныдля решения проблем регионального и отраслевого значения, а парторги ЦК были на всех заводах, выпускающих итоговую военную продукцию (также как и военпредыот наркомата обороны), а в Действующей Армии и Флоте координацию крупными объединениями осуществляли Представители Ставки Верховного Главного Командования; временно на период уборки назначались Уполномоченные ЦК по заготовкам — одним из таких был как-то будущий член Политбюро и первый секретарь компартии Казахстана Д. А. Кунаев.
Причем эта практика не растянута во времени, это делается сразу же и согласовано: вводится структура в центре и сразу предусматриваются штаты на местах. Так, например в 1934 г. Наркомат РКП переделывается в Комиссию Советского Контроляи сразу говорится, что это будет Комиссия, «имеющая на местах независимых от местных органов представителей.
А чтобы у нее был достаточный авторитет и чтобы она могла в случае необходимости привлечь к ответственности любого ответственного работника, — необходимо, чтобы кандидаты в члены КСК намечались съездом партии и утверждались СНК и ЦИК’ом Союза ССР» [32. С. 482].
Сразу по окончании гражданской войны Наркомнацем 16 декабря 1920 г. по постановлению ВЦИК и СНК РСФСР «Об учреждении представителей Народного Комиссариата по делам национальностей в автономных республиках и автономных областях» (См. [3.14. С. 195]). Они были направлены в соответствующие места.
Неподотчетность местным органам власти, чрезвычайные полномочия, возможность в случае острой необходимости тут же напрямую выходить на самый «верх» за нужной информацией, требовать материалы или транспорт из резервов, позволяло решить практически любую по сложности задачу: строительства, создания уникальной техники, или вопросы связанные с обороной и безопасностью.
Здесь легко могут быть найдены аналогии с тем, как комиссары в гражданскую войну были не только в военной сфере на фронтах — но их отправляли и во все, как потом говорили, «узкие места»: добывать продовольствие; утихомиривать мятежи (которые часто возникали после того, как в этой местности предшественники уже «добыли продовольствие»)', разбираться с военными поражениями; вести пропаганду среди населения, поднимая людей на партизанскую борьбу и проч. и проч. И. В. Сталин и сам бывал в этой роли во время гражданской, причем неоднократно.
Забегая вперед надо сказать, что к 1985 году на местах тоже были люди не подотчетные местным органам — это были Уполномоченные по экономическим районам Министерства внешней торговли со своими аппаратами: они разъезжали везде и высматривали: что еще можно было бы продать за рубеж. Как говорится, почувствуйте разницу.
Бесценный опыт, приобретенный И. В. Сталиным позволял ему, что называется с ходу решать организационные задачи любой сложности. 13 мая 1947 г. писатели А. А. Фадеев, Б. Л. Горбатов и К. М. Симонов были вызваны в Кремль к И. В. Сталину и А. А. Жданову. Первый вопрос был об изменении системы гонораров. Второй — об изменении штатов Союза писателей СССР. После решения о создании комиссии по первому вопросу (известна реплика И. В. Сталина при этом: «Денег для наших писателей нам не жалко!»), перешли ко второму. Вопрос был решен положительно:
«— Хорошо, — сказал Сталин. — Теперь второй вопрос: вы просите штаг увеличить. Надо будет увеличить им штат.
Жданов возразил, что предлагаемые Союзом писателей штаты все-таки раздуты. Сто двадцать два человека вместо семидесяти.
— У них новый объем работы, — сказал Сталин, — надо увеличить штаты.
Жданов повторил, что проектируемые Союзом штаты нужно все-таки срезать.
— Нужно все-таки увеличить, — сказал Сталин. — Есть отрасли новые, где не только увеличивать приходится, но создавать штаты. А есть отрасли, где штаты разбухли, их нужно срезать. Надо увеличить им штаты.
На этом вопрос о штатах закончился» (Цит. по: [3.15. С. 110–111]).
28 марта 1947 г. принимается решение Совета Министров СССР «О судах чести в министерствах и центральных ведомствах СССР». Потом он был создан и при ЦК. И. В. Сталин старался придать чиновникам понятия