— Сейчас… Нет, он жив. Он без сознания.
— Не понял… Парализатор? Кто стрелял?
— Никто не стрелял, успокойся. Он сам.
— Что значит сам? Сам себя лишил сознания?
— Выходит, что так.
— Да зачем?!! — командор снова заговорил-зарычал в голос.
— Да откуда мне знать?!! — не выдержала Урумма, тоже переходя на голос.
Хвосты всех троих извивались, как золотые змеи.
— Ярара, потрогай его. Возможно, он проснётся.
Ярара шагнула вперёд, наклонилась над бесчувственным телом. Перчатки скафандра были устроены так, что облегали пальцы оррков, ни в малейшей степени не стесняя движений, и сейчас Ярара протянула руку, невольно выпустив когти. В этот момент абориген открыл глаза.
— А-а-а-а!!!
Порождение больного воображения уже нависло над Владиславом Ивановичем, протянув к нему лапу с растопыренными золотыми когтями, готовясь пожрать тело и, весьма вероятно, душу художника. Но ни душа, ни тем более тело не желали умирать только потому, что слабый разум Борщевского не в состоянии был принять решения, как быть дальше. Тело начало действовать на свой страх и риск. Художник развернулся, как стальная пружина, обеими ногами лягнул склонившуюся над ним химеру и бросился наутёк.
Ветер засвистел в ушах Владислава, но, мельком оглянувшись, он увидел ещё более жуткую картину — один из демонов поднялся в воздух и летел вслед за ним.
— А-а-а-а!!!!!!
Теперь Борщевского не смог бы догнать даже орловский рысак, но он всё набавлял темп.
— Ярара, куда! Стой!
Но девушка уже опомнилась. Остановилась в воздухе, опустилась, глядя вслед улепётывающему художнику — беглец нырнул в лесок. Повернулась, пошла назад на своих ногах.
— Ты чего, Ярара? — спросила Урумма.
— Сама удивляюсь… Инстинкт предков…
Урумма фыркнула, сморщив нос, но командор шутку не оценил.
— Мы не на охоте, Ярара, и левитр скафандра — средство самоспасения, а не преследования добычи. Хватит с нас полоумных аборигенов!
— Я виновата, Иахрр — потупилась девушка — Не грызи меня, о мой повелитель.
Урумма снова фыркнула, не сдержавшись. Командор досадливо дёрнул хвостом, стриганул ушами.
— Ладно, возвращаемся. Сеанс окончен.
Уже забираясь в капсулу, Иахрр неожиданно пробурчал.
— Жрать охота.
— Это от нервов — подала голос Урумма — Зря ты остановил Ярару. Поужинали бы экзотикой, хоть какая польза от контакта.
Первой засмеялась Ярара, затем сама Урумма, и наконец сам командор Иахрр.
— …А я тоби гутарю — будущное за радио. Ще лет дэсять, може, пятнадцать — и порежуть уси эти провода на хрен…
Телеграфист был рад беседе с учёным человеком. Не гляди, что москаль — нормальный парень. Вот, не пожадился, «белую головку» приобрёл, для знакомства и плавности беседы. Оно понятно, конечно, скучно студенту: тут технически образованных раз — и обчёлся…
Борис разлил очередную, протянул телеграфисту стопку.
— Ну, за гарну погоду! — телеграфист опрокинул в рот посудину, обнаружив ловкость, достигаемую регулярными упражнениями. Выпили, закусили хлебом, салом с чесноком и мелкой зеленью, уже наросшей на огороде у телеграфиста. Выпивали в аппаратной, потому как в присутственное могли войти — неудобно…
— А вот скажи, Микола — прожевав, спросил Борис, называя телеграфиста на украинский манер — откуда твоя техника питание берёт? Тут вроде поблизости никакого электричества. На батареях?
— Точно! Да не на гальванике, на аккумуляторах! Ото, бач, я тоби покажу — Микола встал, позвенел ключами, открывая обитую кровельным железом дверцу — Ось тут батарэя. Целих восемь аккумуляторив, от авто!
— Ого, серьёзная вешь — Борис заглянул в каморку, уважительно оглядел стеллаж с чёрными ящиками батарей — А это что, вроде батарейный коммутатор? — он указал на могучий рубильник, сиявший голой медью на стене.
— Точно! Ось гляди — Микола был рад показать студенту свою подкованность в технических вопросах — Ото так пидключаэмо дополнительну батарэю, это колы напряження не хватае.
— Что, не хватает надолго? — удивился Борис — Телеграф ведь, жрать много не должен…
— Та хватае… — отмахнулся Микола — Як нэ хватае? Восемь батарий, аж дэвяносто вольт с гаком — снова щегольнул телеграфист своей образованностью — А робыть може на шестидесяты…
— Ну, Микола, за высокое напряжение! — студент уже вновь разливал — Хай будет побольше!
Они засмеялись, чокнулись, выпили. На душе у Бориса было весело. Всё было как нельзя лучше — прямо над рубильником было устроено вентиляционное отверстие, так необходимое для аккумуляторных помещений…
— … Вот такие дела, коллеги — командор сегодня был угрюм — Кто мог знать?
Все понуро молчали. Три попытки контакта, и все неудачны — с чего тут радоваться…
— В общем, так — поднял голову Иахрр — Я считаю стандарт-вариант контакта исчерпанным. Переходим к форс-варианту. Ярара, Урумма, ищите кандидатов. Вахуу, готовь капсулу к вылету по форс-варианту. Ухурр, мы с тобой сегодня и завтра работаем на планетарном томографе. Вопросы?
— Можно мне высказать своё мнение, Иахрр? — на экране возник капитан, по-прежнему бессменно сидевший в рубке управления кораблём, отлучаясь только для отправления естественных надобностей, да иногда в душ.
— Мы все слушаем тебя, Хррот — отозвался командор с еле уловимой прохладой в голосе. С момента того памятного разговора между ними пролегла трещинка — Твоё мнение для нас особенно ценно.
— Благодарю. Мне кажется, что и форс-вариант не даст нужных результатов. Вы только зря провозитесь. Не лучше ли перейти сразу к операции «Ультра»?
Все замолкли, даже хвостами перестали двигать.
— А кто тебе сказал, что мы вообще используем ультра-вариант контакта? — отозвался командор.
— Решать тебе, разумеется. Я просто высказал свою точку зрения.
Экран погас. Все переглянулись.
— Я говорил тебе, Ярара — не выдержал Ухурр — Твой дядя — настоящий кровожадный зверь!
В кронах деревьев заливался соловей, небо бледнело быстро, как обычно на юге. Где-то на веранде жестяным голосом пел граммофон, слышался смех. Борис огляделся, вскочил на завалинку, просунул руку в отдушину и быстро, на ощупь присоединил толстый медный провод в резиновой изоляции к клемме рубильника. Соскочив, отошёл на пару шагов в тень, оглянулся. Всё тихо.
Борис быстро зашагал назад, к тётушкиному дому. Толстый провод, проложенный под заборами, был совершенно незаметен во мраке. Конечно, падение напряжения будет заметное, но для прожектора должно хватить. Оно и лучше, кстати, не нужен балластный реостат…
Закрыв за собой калитку, студент обогнул дом и забрался на чердак по приставной лестнице. На чердаке его ждал всё тот же телескоп, только теперь рядом с ним красовался старый прожектор. Чуть поодаль тикали ходики — что делать, если часы остались в залоге… Надо же было как-то определять время.
Граммофон, наполнявший окрестности невнятным жестяным гундением, поперхнулся и замолк. Минуту-другую слышались голоса — похоже, дачные гости прощались с хозяевами — а затем и они стихли. Посёлок окончательно заснул.
В темноте зажглись знакомые зелёные глаза, и на стул рядом с Борисом вспрыгнула кошка — Мурёна явилась для проведения очередного сеанса астрономических наблюдений.
Борис зажёг фонарик, глянул на стрелки ходиков — пора…
Он запустил усовершенствованный будильник, разом наполнивший чердак громким тиканьем, забивавшим даже ходики. Жестяной круг прожектора, присобаченный на выступающей оси телескопа, заметно отягощал благородный инструмент, но мощный часовой механизм старого будильника как-то справлялся. Борис нащупал круглую головку самодельного телеграфного ключа, изготовленного им из тётушкиной мышеловки, снабжённой вместо обычной витой пружины упругой стальной пластинкой. Ну, с Богом!
Прожектор вспыхнул, выбросив в небо бледно светящийся луч. Мурёна с мявом ринулась прочь — она никак не ожидала такого коварства от так полюбившейся ей за последнее время астрономии.
Борис от души порадовался, что выучил в своё время телеграфную азбуку Морзе. Прожектор вспыхивал и гас с коротким шипением вольтовой дуги, металлически клацал электромагнит-соленоид, разводивший угли открытой дуговой лампы.
«Гостям из иного мира… Мы видим вас, мы видим вас… Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…»
И по-новой, ещё раз, и ещё…
Время будто остановилось. Только мигание светового столба, короткое шипение вольтовой дуги и клацанье электромагнита.
«Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…»
Борис слал и слал свой зов во Вселенную. Он долго раздумывал, что будет лучше — может, не прожектор, а радио? Но познания в радиотехнике у Бориса были невелики, и он признался себе — построить такой аппарат в одиночку сейчас ему не по силам. И потом, радио всё-таки штука неощутимая, а свет, очевидно, должны видеть любые разумные существа.
«Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…»
Если они наблюдают сейчас Землю — а они должны наблюдать, не спать же сюда прибыли, в самом деле! — то видят яркую мигающую точку. А раз видят, разберутся и поймут.
«Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…»
Прожектор погас внезапно. Электромагнит бессильно пытался оторвать угли дугового разрядника друг от друга. Похоже, всё. Во всяком случае, завтра телеграф в посёлке работать не будет.
Борис вдруг почувствовал страшную усталость, накопившуюся за эти сумасшедшие дни. Он вздохнул, тяжело вставая. Надо было ещё смотать провод, не то Микола назавтра устроит жуткий скандал.
Глава третьяГотовность к чуду
— … Весьма напоминает шприц нашей уважаемой докторши, ты не находишь?
На экране в маленьком, ярко-розовом цилиндре бойко ходил туда-сюда поршень, и паровой двигатель аборигенов действительно напоминал чем-то шприц.