— Я понимаю, Вахуу. Всё я понимаю. Но всё-таки он нас обнаружил.
— Он обнаружил нас дважды, Иахрр — подал голос Ухурр, сидевший сзади — Вот такие тут водятся отдельные индивиды. Проницательный малый, этого у него не отнимешь.
Инженер сидел, закутавшись в мягкую простыню и обхватив себя руками. Хотя в помещениях корабля было тепло, он мёрз голышом — лишённая мехового покрова кожа аборигена совершенно не держала тепла.
— Может, увеличить температуру, Ухурр? — предложил Иахрр, покосившись на инженера — Мы потерпим…
— Не надо. Аборигены сплошь ходят замотанными в тряпки, так что мне следует привыкать.
— Кстати, как дела с одеждой?
— Урумма работает. Говорит, будет неотличима от аборигенской. Она плохо выглядит, командор, даже за мехом не следит толком. Ты её совсем замучил.
— Я знаю, Ухурр. Но выбора у меня нет. Как дела у Ярары?
— Работает у себя в каюте. Сейчас и я пойду. Урумма нам скинула кучу сценок из жизни аборигенов, осваиваем.
— Трудно?
— Трудно — согласился инженер — Но, думаю, там — он ткнул пальцем в экран — будет ещё труднее.
— Что у тебя с лицом?
— Где? А, это… Это я брился. Да, командор. К тому, что ты облезлый, ещё как-то можно привыкнуть, но вот что волосы растут на лице — это даже не просто кошмар, это какое-то издевательство природы…
— Тут многие аборигены ходят с волосатыми лицами. Может, и ты?
— Нет уж, спасибо. Не стоит подвергать Ярару такому стрессу, работать с мохнорылым напарником. Ладно, Иахрр, если ко мне всё — я с твоего разрешения пойду.
— Иди, иди.
Он встал, неловко повернулся, и простыня свалилась на пол. Вахуу фыркнул.
— Красавец…
— Вот что, Вахуу — Ухурр поднял простыню с пола, вновь укутался в неё — Я всё стерплю от вас, ребята. И бесхвостого урода, и облезлого, и карнаухого, и даже мохнорылого. Абсолютно всё. Но если кто-нибудь хоть единым звуком, хоть взглядом скажет Яраре насчёт внешнего вида… Я не буду выяснять отношения — просто застрелю из бластера. Молча и без всякого предупреждения.
Они встретились взглядом. Янтарные глаза с вертикальными щелями зрачков и синие с круглыми, как дуло бластера. Ничего похожего на шутку.
— Да ну что ты, Ухурр, в самом деле. Я пошутил, извини. А насчёт Ярары — разве мы не понимаем…
— Нет, ребята. Этого вы не понимаете.
— … Какое-то оно невкусное, Урумма. В чём дело?
Ярара с брезгливой гримаской жевала кусочек сырого мяса. Урумма смотрела на неё с сочувствием.
— Я предупреждала тебя. Вкусовые ощущения людей сильно отличаются от наших, Ярара.
Доктор пододвинула ей тарелку с мелко нарезанным варёным мясом.
— Попробуй, как это?
Ярара опасливо положила в рот кусочек, прожевала, проглотила.
— Это другое дело. А овощи-фрукты они едят? — девушка уже вовсю орудовала вилкой.
— И гораздо больше, чем оррки. Это основа человечьего рациона. Ты же видела записи…
— Я делала упор на другое, Урумма. Я же не доктор — Ярара отпила из высокого стакана — И сок тоже ничего, слушай. Горчит только малость.
Некоторое время они кушали молча — девушка с немалым аппетитом, доктор за компанию, чтобы этот аппетит не портить.
— Я не сказала тебе, Ярара. У тебя и у Ухурра в горле установлены микромнемофоны.
— Где? — девушка схватилась рукой за горло.
— Да не пугайся ты так. Маленькая бусинка, ты её и не почувствуешь. Чудо техники, между прочим, демонстрационные образцы.
— Это… Это что, он сейчас все мои мысли слышит?
— Ну что ты, конечно нет. Свой передатчик можешь включить только ты, особым мысленным усилием. Вечером будем учиться пользоваться.
— Да зачем? Есть же обычные…
— Обычные трудно соотносятся с человечьей одеждой, во всяком случае, женской. Шея открыта, как маскировать? И потом, любую вещь можно потерять или отнять.
Они снова замолчали. Ярара некоторое время усваивала новость.
— Я надеюсь, левитр от скафандра ты мне не вшила?
— Левитр в таком теле не поместится — докторша с видимым сожалением оглядела тоненькую фигурку девушки — А жаль, честно. Полезная штука.
Ярара в изумлении таращила на неё глаза.
— Нет, ты серьёзно?!
— А я думала, общение с Ухурром тебя чему-то научило — Урумма рассмеялась — Да шутка это, шутка!
— И на том спасибо!
Они рассмеялись.
— Уф, наелась — девушка не глядя отправила пустую тарелку в лючок автомойки — Что там у нас в программе?
— Платье.
Ярара тяжко вздохнула.
— Скажи, Урумма… Мне всегда там придётся ходить одетой?
— На людях всегда. А наедине с Ухурром…
— Всё ясно. Пойдём, покажешь орудие пытки.
— …Им потребуются деньги, причём с самого начала.
— Но я же сделал им целую груду алмазов, командор — Вахуу был растерян — Ты сам сказал, по местным меркам это громадное состояние…
— Всё верно. Вот только в быту аборигены не пользуются алмазами при совершении покупок. Они пользуются бумажками, вот такими.
На экране появилось изображение купюры.
— Ну хорошо, будем делать…
— Нет, Вахуу. Изображение, переданное телезондами — это ерунда. И даже микросканеры не дают нужной гарантии. Нам нужны образцы.
— Да где их взять, командор?
— Вот что, Вахуу. Я сам займусь этим делом, ты только подготовь тяжёлый пробоотборник.
— Сделаем. Как маскировать?
— Маскировать? А вот под это домашнее животное — на экране возникло изображение кота, чёрного, как уголь — У аборигенов такие в каждом доме, так что подозрений не будет ни малейших.
Пилот внимательно разглядывал инопланетного зверя.
— Красавец. Выглядит много лучше, чем хозяева.
— Возможно, именно поэтому их и держат аборигены. Тоскуют по настоящей красоте.
— … С прибыточком вас, Василий Лукич!
— Благодарствуем — купец солидно откашлялся — На вот тебе, мил человек, выпей за моё здоровье.
Купец метнул на стол десятирублёвую купюру, и чиновник ловко, одним движением, смёл её в стол — очевидно, сказывалась многолетняя тренировка. Василий Лукич незаметно усмехнулся в бороду. Строго говоря, этому малому давать было и не обязательно, всё проплачено на куда более высоком уровне. Ну да пускай его, прикормленный пёс не укусит.
— Ну, пойду, пожалуй, время позднее.
— В добрый путь, Василий Лукич!
Василий Лукич пребывал в приподнятом настроении. Продажа казне сибирского леса на шпалы прошла гладко, благодаря помощи благодетелей, и принесла весьма неплохую прибыль. Спускаясь по лестнице присутствия, купец пощупал во внутреннем кармане бумажник, с отложенной главному благодетелю долей. Всё верно, долг платежом красен. Отдать прямо сейчас, что ли? Поздновато, правда…
У крыльца уже стояла лаковая пролётка, запряжённая тройкой сытых коней. Кирюшка и Мохнач ждали у самой двери.
— С удачей, Василь Лукич!
— Спасибо, ребята. Есть такое дело сегодня!
Садясь в экипаж, Василий Лукич тряхнул головой, принимая решение. Деньги вечером не отдают, плохая примета. Прибытку не будет.
— Куда теперь, Василь Лукич? — Кирюшка уже сидел на козлах.
— А двигай-ка к девкам, Кирюха! Эх, расступись!
Мохнач, телохранитель купчины и бывший каторжник, понимающе осклабился.
— Отлично!
Командор рассматривал тяжёлый пробоотборник, телеуправляемый робот, предназначенный для взятия и доставки с поверхности крупных предметов. В отличие от своих мелких коллег, работающих под видом насекомых, этот робот обладал широкими возможностями трансформации внешнего облика, и мог быть замаскирован под любого зверя или птицу подходящего размера.
— Всё, Вахуу. Готовь капсулу. Я тут наметил одно место, там эти бумажки просто порхают по воздуху.
— …Э-эх, мои пташки!
Купец сгрёб двух девиц, одетых в шёлковые чулки и бантики, притиснул, хлопая по наиболее выдающимся местам. Девицы радостно завизжали.
— Эй, человек, ещё шампанского!
Василий Лукич умел и любил гулять. Да, умел — и при том никогда не напивался до потери памяти. Голова у делового человека должна работать всегда.
— А это ещё что за зверь? Откуда взялся?
Чёрный кот, мягко ступая, прошёл вдоль стены, нырнул в заднюю комнату.
— Котами интересуетесь, Василь Лукич? А киски вам уже ни к чему, значит? — девка задорно щурила глаз.
— Э-эх, мои киски! — купец вернулся к ощупыванию наиболее приятных мест.
Василий Лукич проснулся от неясного ощущения. Ощущений, впрочем, была масса — и головная боль, и сушняк во рту… Но что ещё?
Рядом, у стены, храпела одна из кисок-пташек, оставленная на ночь. Василий Лукич с трудом обернулся от неё и замер.
Чёрный, как смоль, кот, встав на задние лапы, ощупывал пиджак, наброшенный на спинку стула. Передняя лапа кота начала вытягиваться, как резиновая, полезла во внутренний карман. Купец почувствовал, как волосы встают дыбом.
Котяра между тем извлёк из пиджака бумажник, причём передняя лапа была теперь снабжена длинными пальцами, да ещё и с присосками. Осмотрев добычу, кот обернулся, и его кошачьи глаза встретились с расширенными глазами купца.
— Лежи тихо — по-русски предупредил кот, отрываясь от пола и повисая в воздухе. Со звоном вылетело стекло в оконном переплёте, и кот вылетел наружу.
И только тут Василий Лукич заорал басом, как пароходный гудок.
— … Вы продолжаете утверждать, что бумажник украл у вас именно кот?
Полицейский урядник вытирал лицо и шею платком, отдуваясь. История, в общем-то, была банальная — у подвыпившего купца в публичном доме стянули бумажник. Вот только сумма была выдающаяся — шестьдесят тысяч рублей.
— Не кот то был… — слабым голосом отозвался купчина, бледно-зелёный от выпитого и пережитого — Диавол, кара небесная мне за грехи мои… Последнее предупреждение…