— Но у меня нет таких денег брат! — изумилась женщина.
— Тогда ты выйдешь отсюда вместе со стражей и также представителем банка Медичи, которые опишут и оценят всё твоё имущество или имущество твоей семьи или родных по его рыночной стоимости, — улыбнулся я ей, — если в срок обязательство перед церковью не будет погашено, дело о займе будет передано светским властям.
Лицо женщины изменилось, она обратилась к инквизиторам.
— Вы должны ведь просто назначить мне епитимью, а не вгонять мою семью в долги.
Лица священников посуровели.
— Дочь моя, ты отказываешься от своих показаний? — голос отца Стефана похолодел.
— Нет, — акушерка опустила голову, — нет отец Стефан.
Я проследил чтобы она подписала расписку, вручил ей индульгенцию и передал дальше в руки стражи и представителя банка. Когда её увели, все инквизиторы посмотрели на меня, явно требуя объяснений.
— Нам приказ был озвучен предельно чёткий, — спокойно ответил я, — папе нужно пятьдесят тысяч флоринов на борьбу с османами.
Я показал сумку на боку Алонсо, в которой лежала гигантская пачка индульгенций, которые я все забрал у архиепископа, с пустой графой греха и суммы оплаты за него, он с радостью отдал мне их под расписку о реализации и вручение ему потом части от прибыли.
— Так что к вашим обычным наложениям покаяния мы добавим ещё и небольшие финансовые обязательства для грешников. Ведь никто из нас не сомневается в том, что если бы они хотели, то сами могли прийти и покаяться в дни прощений, на которые у них было выделено целых две недели.
Вопросов ни у кого не возникло, так что инквизиторы со мной согласились. Ещё бы, попробовали бы они отказаться, если таково было желание Святого престола, даже отец Иаков промолчал, когда я это озвучил, хотя он явно был недоволен моим поступком.
Закончив с акушеркой и ещё пятью незначительных дел такой же тяжести, мы в следующий нечётный день приступили к следующему делу. Обвиняемым оказался дворянин, который зашёл в комнату и опустился на стул с таким видом, будто делал нам всем этим одолжение.
— Синьор Франческо Морозини? — начал допрос отец Стефан.
— Видимо да отец, если вызвали повесткой меня и пришёл я, — улыбнулся он.
— Так это вы или нет? — уточнил монах.
— Возможно, — ответил тот.
— Брат, если мы не можем удостовериться в личности пришедшего, — мирно заметил брат Иаков, — думаю стоит отложить допрос, пока мы не убедимся в том, что перед нами именно этот человек.
Брат Стефан согласился.
— Думаю это будет справедливо брат Иаков, а пока мы выясняем его личность этот незнакомец посидит в тюрьме.
— Эй, хорошо, я и есть Франческо Морозини, — быстро согласился допрашиваемый, услышав о тюрьме.
Дальше инквизиторы стали задавать стандартные вопросы, которые я уже слышал в деле с акушеркой и остальных допрашиваемых, позволявшие определить, есть ли у обвиняемого враги и не было ли у него с ними ссор последнее время. Сверяя потом эти имена с тем, кто донёс на человека, инквизиторы хотя бы могли понять причины, почему человек был ими оговорён. Никаких перекрёстных допросов тут не было и в помине, имена доносчиков и свидетелей были скрыты от обвиняемого, чтобы он не мог им потом отомстить.
— Есть ли за вами грехи синьор Франческо? — закончив с предварительными вопросами в дело вступил отец Иаков.
— Наверно есть, как за любым человеком, — ответил тот, явно будучи уверенным в себе.
— Вы можете предположить, какой из них стал причиной вызова вас на допрос?
— Господи, да я думал, что это вы назовёте мне причину ареста, — удивился тот в ответ.
Этот человек своим наглым поведением и ответами начал меня бесить, но как же хорошо, что допрос вели очень опытные люди! Все инквизиторы велели себя крайне доброжелательно и спокойно, будто их ничуть не трогало поведение допрашиваемого. Я просто позавидовал их невозмутимости и профессионализму, мне до такого было ещё очень далеко!
— Она касается веры, — мягко улыбнулся отец Иаков, — в кого вы верите, синьор Франческо?
— Во всё, во что должен верить добрый христианин отец, — с наглой ухмылкой ответил тот.
— А кого вы считаете добрым христианином? — поинтересовался монах.
— Странные вы вопросы задаёте отец, — пожал плечами дворянин, — но видимо добрый христианин — этот тот, кто верит в то, чему учит Святая Церковь.
— А что такое для вас — Святая Церковь, синьор Франческо? — поинтересовался отец Иаков, хотя даже мне стало понятно, что человек просто над нами издевается, либо не отвечая прямо на задаваемые вопросы, либо отвечает вопросом на вопрос.
— Святая Церковь — это тот институт, которым заправляет Папа Римский, — ответил дворянин, — у вас есть в этом сомнения, если вы меня об этом спрашиваете?
— У нас нет, а у вас? — поинтересовался отец Иаков в своей обычной спокойной манере доброго монаха.
— Как бы я мог верить в иное, если вы об этом говорите, — ухмыльнулся тот, — я вообще по жизни очень доверчивый человек отец Иаков.
Игры слов продолжались дальше четырёх часов, а дворянин не только не устал, но и почувствовав в себе большую уверенность, чем в начале допроса, стал ещё больше наглеть и сам задавать вопросы инквизиторам.
— А вы сами верите в прощение? — поинтересовался он у отца Иакова.
— Конечно синьор Франческо, — ответил тот, — а вы?
— Я возможно не столь убеждён в этом, как вы, — пожал он плечами.
— Но недавно вы говорили, что вы верите в него истинно и всецело, — брат Стефан показал ему на писцов, которые записывали допрос и те кивнули, подтверждая слова монаха.
— Братья монахи, — дворянин тут же прикинулся дурачком, — я простой и бесхитростный человек, а потому несправедливо загонять меня в ловушку, пользуясь при этом моими же словами. Ваши вопросы слишком сложны для меня, и я могу отвечать так, словно не понимаю их смысла. Поэтому прошу вас, говорите покороче и попроще.
— Хорошо сын мой, — даже глаз не дёрнулся у отца Иакова, хотя лично мне хотелось позвать стражу, чтобы те отвели его в тюрьму минимум на пару дней.
— Больше у нас вопросов нет к вам синьор Франческо, — неожиданно для меня закончил допрос брат Иаков, — вы ведь не откажитесь явиться по повестке на следующий допрос, чтобы нам не пришлось прибегать к услугам городской стражи?
— К вам в любой момент братья, — заверил их нагло дворянин, — только не сильно часто, мне врач запрещает долгие прогулки на лошади.
— Мы обязательно учтём этот факт синьор Франческо, — мягко согласился брат Стефан.
Когда тот картинно откланялся, оба монаха проводили его взглядом.
— Вальденс, — задумчиво сказал брат Иаков.
— Согласен брат Иаков, — согласился с ним Стефан.
Тут я показал Алонсо подойти ближе к ним с того места, где я, кипя всей натурой слушал этот допрос.
— Почему вы позволяли над собой издеваться братья⁈ — закипел я, когда кроме нас никого не осталось, остальные пошли на перерыв. Столовую для всего персонала я организовал на первом этаже здания и все были просто счастливы и безмерно мне благодарны за это простое, но крайне необходимое удобство.
— А что ты предлагаешь делать с невиновным человеком, брат Иньиго? — спокойно поинтересовался у меня отец Иаков.
— На дыбу! — потыкал я пальцем вниз на подвал, где дожидалось подобное устройство, предоставленное вместе с городскими палачами нам главой города.
— Для этого нет достаточно доказательств или прямых улик брат Иньиго, — улыбнулся моей горячности брат Стефан, — хороши были из нас инквизиторы, которые всех тащили бы в пыточную. Хотя не спорю, процесс бы от этого явно ускорился.
Оба монаха улыбнулись словам брата Стефана.
— И что, вы вот так просто его отпустите? — удивился я, — даже не поместив в тюрьму?
— С ним это не поможет, он слишком уверен в себе и своей защите, — покачал брат Иаков головой, — будем расспрашивать свидетелей и расширим их круг. Ты можешь собрать о нём сведения?
— Займусь, — согласился я, — господи, как же он меня взбесил своим наглым поведением!
— Твой возраст этому причина брат, — мягко улыбнулся брат Иаков, — но я вижу, какое блестящее будущее тебя ждёт.
— Идёмте поедим, пока всё не расхватили без нас, — тяжело вздохнул я, показывая Алонсо идти в столовую.
— Который раз поражаюсь твоему уму, — монах покачал головой, — скорость, с которой происходит обслуживание большого числа людей в твоей «столовой», просто поражает.
— Всё в конце концов, всё решают деньги отец Стефан, — вздохнул я, — достаточно было огласить сумму и требования, которые нужно будет выполнить, и хозяева трёх ближайших трактиров прибежали ко мне просить выиграть им, устроенной мной тендер. Так что мой вклад в их работу только организационный, всего-то нужно было подносов закупить побольше и общую раздачу устроить.
— И всё же брат Иньиго, — монах уважительно посмотрел на меня, — с твоего позволения я перейму этот опыт и порекомендую устроить такой же приём пищи настоятелю нашего монастыря.
— Всегда пожалуйста брат Стефан, тайны или секрета тут никакого нет, — отмахнулся я, от подобной мелочи.
Глава 28
Следующим на допрос пришёл к моему огромному удивлению еврей, которого трудно было не узнать по характерной для них одежде и головному убору.
— Иохим сын Иакова? — поинтересовался у него отец Стефан.
— Совершенно верно господин, — ответил тот, явно сильно волнуясь.
— Есть ли грех, в котором ты хотел бы признаться сам? — поинтересовался монах после стандартных вопросов.
— Нет господин, — твёрдо ответил он.
— Не замешан ли ты в чём-то, что связано с христианами?
— Нет господин.
— У тебя есть дети?
— Два сына и дочь господин, — еврей отвечал чётко и коротко.
— Где они сейчас находятся?
— Дочь и младший сын при мне, — голос того не колебался, — старший уехал по торговым делам.
— Как давно?
— Его нет в городе уже месяц господин.