На кухне резкий запах моющего средства перебивает аромат корицы. Почему они моют полы утром, а не вечером? Тогда бы эта химия уже выветрилась и было бы куда приятнее. Но это не мое дело: кухня – чужая территория. Навстречу мне, улыбаясь, выходит шеф в белой куртке и чепце. У него нет правого резца – от этого кажется, что он очень болен. Я не люблю, когда что-то не так с зубами. Хорошо, что он никогда не покидает кухни и его не видят постояльцы. За ним выходит менеджер. Останавливается в проеме двери; ресторанная кухня – как внутренности металлического кита: ребра, кишки, сухожилия. Я говорю очень быстро потому, что мне неприятно бывать на кухне. Мне почти всегда неприятно думать о еде. От этого меня еще больше тошнит. И от запахов. Хочется скорее уйти, потому я тороплюсь.
– Кто вчера увозил посуду из сто семнадцатой?
– Новенький.
– Пригласите его, пожалуйста, подняться ко мне.
– Вы уже завтракали?
– Нет.
– Давайте мы вас покормим?
– Нет, спасибо.
Шеф строит гримасу незаслуженной обиды.
– Ну хорошо, хорошо. Просто у нас, как всегда, аврал, но мне будет приятно, если мне занесут кофе в кабинет. Хорошо?
– Может быть, круассанов?
– Нет, спасибо, я скоро спущусь к вам поесть.
– Вы еще похудели.
– Ну, если хотите, занесите и круассанов.
Тороплюсь к себе. Мне нельзя опоздать – иначе я пропущу посыльного.
На бегу набираю горничным:
– Проверьте, кто пылесосил в сто семнадцатом и каким пылесосом, перетряхните фильтр и свяжитесь с вечерней горничной. И еще мне нужна информация, кто и когда выносил оттуда мусор.
Раздается осторожный стук, и в кабинет сначала всовывается голова, потом руки с подносом, а за ними и весь юноша – крутолобый и серьезный.
– У вас всё в порядке?
Видимо, он слышал вскрик. Неправильно. И это не посыльный.
– Да, да, в порядке, – у меня колотится сердце. – Я просто ударилась. Об угол стола.
Он ставит передо мной поднос – на нем кофе и корзинка с круассанами.
– Меня просили к вам зайти по поводу какой-то пропажи.
– Да. Да. Вы вчера доставляли ужин в сто семнадцатый?
– Да.
– А забирали стол с посудой назад?
– Я.
– Вы не заметили ничего необычного среди мусора?
– Нет.
– Не видели ли вы там где-нибудь зубов?
Парень морщит лоб, думает. Наверное, решил, что его проверяют, что это какой-то ребус или тест. Молчит, явно не знает, как ответить. В этот момент в дверь опять стучат. Входит посыльный в мотоциклетном костюме и шлеме. Наконец-то. Останавливается и ждет, когда я закончу дела с юношей из кухни. Просто стоит неподвижно у стены. Так он точно похож на муляж или манекен. Интересно, как он выглядит под всей этой шелухой? Все пять лет это один и тот же человек или разные? Кажется, что один и тот же.
– Дело в том, – я тороплюсь помочь мальчику с кухни. – У нашего клиента из сто семнадцатого номера пропали зубы. То есть зубные протезы. Есть варианты, что он оставил их на столе, на котором ему привозили ужин. Найдите, куда пошел мусор, и если будет такая возможность, переберите его.
Запищала рация.
– Не волнуйтесь, просто будьте внимательны.
Парень меня не слушает, он постоянно косится на мотоциклиста.
– От этого зависит репутация нашего отеля. Вы свободны. И возьмите с собой круассаны, поешьте.
Крутолобый кивает, хватает корзинку и исчезает, словно его здесь и не было. Голоса из рации почти не слышно из-за помех и свиста. Что говорят – непонятно, похоже, с регистрационной стойки.
Как только за крутолобым закрывается дверь, мотоциклист молча снимает с шеи цепочку с ключом и протягивает мне. Я снимаю с себя такой же ключ и отдаю в обмен на его. Потом он передает мне металлическую коробку для школьных завтраков с замком. На крышке, широко расставив ноги и скрестив руки на мускулистой груди, стоит Бэтмен, и его плащ развевается на фоне грозовых туч. Я в свою очередь достаю из сумки похожую коробку с глупой фотографией цветка. Смотрю в полированное стекло шлема, вижу там себя, кусок своего офиса с окном и даже красную розу с коробки. Мотоциклист опускает коробку в наплечную сумку и молча выходит. Я прячу Бэтмена в свою синюю сумку с маленькой эмблемой ВВС США. Я купила ее по интернету – пять лет назад. Тогда, когда мотоциклист приехал ко мне впервые. Это очень удобная сумка, очень легкая, прочная и легко моется.
Иду к регистрационной стойке. Там спокойно. Перезваниваю горничным. Там должны убраться. Говорю дежурной, новенькой девочке.
– Разблокируйте номер триста двенадцатый, пожалуйста, там всё починили.
Она отвечает не сразу, всё крутит в руках тяжелый степлер.
– Всё в порядке? – вижу, что она волнуется.
– Да. То есть нет. То есть всё нормально, я имела в виду.
– Хотите, я вам помогу? – говорю это очень тихо и беру степлер у нее из рук.
Она тут же начинает шептать мне на ухо, ей, видимо, так легче.
– Здесь пришли двое. Попросили показать комнату. Когда я им дала ключи от сто второго. Они сказали, что хотят посмотреть сами. И чтобы им не мешали. Сказали, что хотят использовать нашу гостиницу для своей свадьбы. И им это… Нужно тщательно осмотреть номер. Чтобы рекомендовать гостям. И мы бы, говорят, сами бы здесь устроились на свой медовый месяц. И так еще на меня посмотрели… Мне сразу как-то неудобно сделалось. Нам же постоянно, на всех тренингах, и вы… желание клиента – закон… тем более в нашей гостинице, где останавливаются люди респектабельные, – она проговаривает слово “респектабельные” по частям и всё равно путается.
– Ну, я дала. Мужчина так уверенно спрашивал, – она какое-то время молчит. Кусает верхнюю губу.
– И?
– И с ним была женщина. И они там уже минут, наверное, сорок пять или около того.
– Так.
Тут она краснеет.
– А теперь позвонили из сто третьего и говорят, что за стеной шумят. То есть там стучит об стену кровать. Наверное, мне не следовало давать им ключи. Теперь понятно, для чего.
– Не волнуйтесь, вы сделали всё верно. Иногда такое случается.
– Что? Теперь туда идти? – она всхлипывает, проводит пальцами по носу, видно, как трясутся у нее руки.
– Нет. Просто когда они вернут вам ключи, распорядитесь поменять там белье, сменить полотенца и помыть посуду.
– А вдруг они не вернут?
– Вернут. И еще… Предупредите горничных посмотреть внимательно везде – не оставили ли они чего после себя. И не волнуйтесь, звоните мне, если вам понадобится помощь.
Пока трубка ноет гудками, она постукивает ручкой по зубам. Я вспомнила, как сложно было приучиться самой этого не делать. В детстве у меня была такая же привычка. Нынче у меня совсем другие привычки. Нужно будет как-нибудь деликатно ей про это сказать. Но не сейчас – сейчас она и так слишком нервничает из-за этого сто второго.
Юбка болтается на талии. Нужно пойти поесть. И сделать это именно сейчас – пока там пусто, не так пахнет едой и не слышно, как множество ножей скрипит по тарелкам.
Официант приносит мне картофельное пюре и зелень.
– Жаль, что вы не едите мяса. Шеф сказал, что сегодня у нас необыкновенная баранина – просто тает во рту… с луковым муссом, маринованными грецкими орехами и перепелиными яйцами.
– Наверное, действительно жаль, что я не ем мяса, – звучит это всё крайне аппетитно. Надеюсь, среди наших клиентов желающих будет предостаточно.
Официант кивает, желает мне приятного аппетита и спешит обратно на кухню. Нужно похвалить шефа за интересное меню, но напомнить, что дорогие блюда кухни совсем не предназначены для работающих в отеле. И никто не должен быть исключением.
Ковыряю картошку. Нужно, нужно, нужно есть. Удивительно, что никто не звонит. Удалось съесть одну треть. Больше не получается.
Возвращаюсь к себе, проверяю списки необходимых закупок на следующую неделю.
Минут через двадцать звонит та самая худышка из регистратуры.
– Извините. С вами хочет поговорить клиент из четыреста второй – мне он отказался рассказать, в чем дело.
– Хорошо, переведите звонок мне.
– Здравствуйте, я вас слушаю, – сама в этот момент проверяю, кто обитает у нас в четыреста втором. Номер зарезервирован на четыре дня, до вечера пятницы, – то есть, скорее всего, бизнес. Резервировала компания. Точно бизнес. Номер – один из наших лучших, значит, позиция человека соответствующая. Красивое имя – Фрэнсис Финли. И голос приятный.
– У меня произошла кража.
Господи, да что это такое сегодня. Опять кража. Надеюсь, что не зубы. И не другие части тела.
– Пожалуйста, не волнуйтесь. Сейчас я к вам поднимусь.
Пока шла – узнала, кто у него убирал. Если бы нелегалы – волновалась бы, могут сбежать навсегда, взять дорогое, но тут всё чисто, горничные обе у нас давно, к ним претензий никогда не было. Стучу в дверь. Вхожу в номер. Гостиная просторная – на стене офорты Пиранези. Лампы с черными абажурами на консолях, гранит черный жемчуг, на нем ваза с фруктами. Один из лучших номеров отеля. Распашные двери открыты в просторную спальню. Там тоже полный порядок.
Мужчина сидит на диване. В строгом костюме, галстуке, ботинки из ателье Джона Лобба. Зелеными глазами смотрит. А… Вот это кто. Тот самый, который вчера не дал мне разбудить новенькую на регистрационной стойке. Какой он красивый. Волнуюсь. Всячески стараюсь не подать вида. Какое всё же правильное у него лицо. Но сегодня он не улыбается. Предлагает мне присесть. Я сажусь через кофейный стол, в кресло, на самый краешек.
– Здравствуйте, меня зовут Фрэнсис Финли. Произошел невероятный инцидент, – он складывает свои руки с длинными пальцами лодочкой и ими, как склеенными, трясет в воздухе.
Я слушаю, стараюсь не отвлекаться на его глаза.
– Прошедшей ночью здесь… – он показывает на стену, на мизинце его перстень с инициалами, наверное, семейная реликвия, – здесь открылась дверь, тихо вошел ваш ночной портье, подошел к моей кровати, взял все мои таблетки и удалился.
Я выдерживаю паузу, надеюсь, что он рассмеется, но мужчина сидит и очень серьезно смотрит мне в глаза.