При упоминании надежности людей в качестве источников данных уместно привести один эпизод из жизни английского придворного и писателя Уолтера Рэли, который произвел на нашего героя очень сильное впечатление. После кончины в 1603 году Елизаветы I и начала правления Якова I Рэли был арестован, заточен в Тауэр и приговорен к смертной казни по сфабрикованному против него обвинению в попытке возведения на престол Арабеллы Стюарт, двоюродной сестры короля. Приговор Рэли, как и само дело об измене, отдавали такой откровенной фальшью, что вызвали общественное негодование. Под давлением двора Яков отложил исполнение приговора на неопределенный срок. Рэли проведет в заточении тринадцать лет. Являясь наставником наследника престола, он решил написать для своего воспитанника фундаментальный труд «История мира». Рэли с удовольствием работал над сочинением, пока однажды утром не стал свидетелем одной сцены. Окна его камеры выходили на внутренний двор. Из окна он увидел мужчину, идущего по двору через арку. Навстречу ему побежал неизвестный. Они обменялись несколькими репликами. После чего один мужчина ударил несколько раз другого, и тот упал замертво. Началось разбирательство. Оказалось, что свидетелями убийства, помимо Рэли, стали еще пять очевидцев. Каждый из них был допрошен и дал свои показания. В результате следствие получило шесть описаний, полностью отличавшихся друг от друга. Осознав ничтожную ценность и субъективизм человеческого мнения, Рэли прервал работу над своей книгой1.
В отличие от Рэли Черчилль написал много исторических сочинений, включая четырехтомную «Историю англоязычных народов». При этом, хорошо помня этот эпизод, он никогда не принимал данные в работу без предварительной проверки, прекрасно понимая, что на их формирование могут влиять многие субъективные факторы и личные цели. Поэтому при анализе источника важно понимать, кто или что является первоисточником. При определении первоисточника, помимо перечисленных выше вопросов о его надежности, зоне действия, полноте и точности данных, также требуют уточнения способы получения информации. Была ли она получена напрямую или опосредованно. Какой канал связи использовался для передачи информации между первоисточником и источником? Какие искажения – технические и смысловые – могли быть внесены при передаче? Можно ли считать метод получения информации источником надежным?
Учитывая сознательные и неосознанные искажения при передаче данных, разумеется, лучше иметь дело с первоисточником. Не желая «довольствоваться коллективной мудростью», Черчилль «предпочитал лично видеть оригиналы» разведданных. «Я не хочу, чтобы получаемые сообщения отбирались и обрабатывались различными сотрудниками разведки», – заявил он в начале августа 1940 года главе секретариата Военного кабинета генералу Исмею.
У этого подхода со ставкой на изучение оригинальных сообщений был существенный недостаток – ограниченность временных и интеллектуальных ресурсов политика при изучении переданных ему сведений. В начале 1941 года количество дешифрованных сообщений, перехваченных только у люфтваффе, достигало 250 единиц в сутки. Через полтора года общий объем перехваченных и дешифрованных сообщений в сутки достиг трех тысяч единиц. Ни о каком изучении всех дешифровок лично премьер-министром не могло быть и речи, поэтому обычно для него отбирали только самые важные материалы. Кроме того, это были сырые данные, которые требовали обработки, проверки и сверки с данными от других источников (сведения от агентов, материалы допросов пленных, результаты аэрофотосъемки), а также соотнесения с уже имеющейся информацией. Таким образом, речь шла о проведении скрупулезной аналитической работы, на выполнение которой у Черчилля не было времени. Без аналитики его выводы могли быть ошибочными, что порой доставляло немало хлопот начальникам штабов, которые были вынуждены переубеждать премьера. При этом сам политик в спорах с военными ловко использовал асимметрию распределения данных для убеждения и продвижения своей точки зрения в вопросах стратегии2.
В тех случаях, если информация берется из нескольких источников, их оценка обобщается, а также учитывается зависимость источников друг от друга. Лучше организовать получение информации таким образом, чтобы выбирались источники с минимальной зависимостью между собой. Проводя изучение источника, можно гораздо больше узнать о нем самом, чем о той информации, какую он предоставляет, что также весьма полезно.
После того как произведена оценка источника и определены его основные характеристики, начинается непосредственная работа с собранной информацией. Опираясь на опыт Черчилля, в этой активности можно выделить несколько основных этапов. Вначале данные преобразовывались в вид, удобный для восприятия. Затем наш герой приступал к изучению преобразованных данных и определял целесообразность их использования в дальнейшей работе. На этом этапе важно помнить, что данные описывают не текущее, а прошлое (!) состояние дел. Помимо неактуальности, данные могут быть ошибочными. Одним из средств обнаружения недостоверных данных, которое использовал Черчилль, была проверка собранного материала на предмет отсутствия в нем противоречий. Проверка может выполняться для разных данных, представленных в одном сообщении, в разных сообщениях одного источника или в разных сообщениях от разных источников, а также на соответствие достоверным моделям и интерпретациям.
За годы премьерства Черчиллю постоянно приходилось обращать внимание коллег на противоречия в их данных и точках зрения. Например, в начале августа 1940 года, во время подготовки к вторжению немецких войск на Остров, он прочитал в отчете Комитета начальников штабов, что угроза вторжения, по данным начальника Имперского генерального штаба, одинаково велика для городов южного и восточного побережья. При этом по информации другого члена Комитета – начальника Военно-морского штаба, – максимальное количество войск противника, которые в настоящее время могут высадиться на южном побережье, составляет всего пять тысяч человек. Черчилль указал на противоречие, заметив, что «необходимо внимательно относиться к рассредоточению наших войск на южном побережье, а также избегать лишнего давления на местных жителей». Спустя три дня на заседании Комитета обороны Черчилль столкнулся с еще одним противоречием. Раньше его убеждали, что пилотов достаточно, но есть острая потребность в самолетах. Потом картина поменялась, и ВВС начали требовать как можно больше пилотов, указывая на их нехватку. «Если это действительно так, – спросил премьер-министр, – почему нельзя использовать самолеты, которые сейчас в избытке, для увеличения выпуска летных училищ»?
Для того чтобы проверка на отсутствие противоречий была эффективна, проверяющий должен располагать большим набором данных и иметь возможность сравнивать их между собой. У Черчилля такая возможность была, и он считал «важным преимуществом», что «огромное множество принимавшихся нами решений могло постоянно контролироваться одним человеком и что я как премьер-министр получил от своих коллег широкие полномочия, необходимые для единого руководства всей огромной административной сферой». Правда иногда он не делал самостоятельных выводов, обращаясь к другим за выяснением причин разногласий и уточнением представленных сведений. «Прошу посмотреть прилагаемые данные[8], которые готовят для меня на еженедельной основе, и сообщить, каким образом и почему они отличаются от цифр, направляемых мне ежемесячно первым морским лордом», – написал Черчилль руководителю Адмиралтейства и его первому заместителю.
Помимо актуальности и достоверности Черчилль также проверял информацию на предмет непротиворечивости и полноты, сверяясь с данными из других источников или подвергая ее критическому разбору. В качестве примера рассмотрим анализ политиком одного из документов начальников штабов, результаты которого нашли отражение в закрытом приложении стенограммы заседания Военного кабинета от 27 мая 1940 года. В этом эпизоде премьер-министр негативно оценил работу начальников штабов, заметив, что подготовленный документ «не дает правильной картины». Особенно много вопросов вызвали у него таблицы сравнения британских и немецких ВВС, которые «вводили в заблуждение». Сверяя приведенные в документе данные с отчетами Министерства авиации, Черчилль обнаружил, что по отчетам Министерства авиации за последние три года немцы построили 25 тысяч самолетов, а британцы – 15 тысяч, таким образом, соотношение ВВС двух стран составило пять к трем. Но начальники штабов утверждали, что соотношение составляет четыре к одному. Если принять это соотношение, заметил Черчилль, то получается, что и нагрузка на подготовку пилотов должна быть у немцев в четыре раза больше, чем в Британии. А следовательно, и ее влияние на операционные показатели должно быть гораздо выше, чем отражено в представленных данных. Одновременно Черчилль подверг сомнению данные о количестве британских самолетов. Согласно оценке министра авиации, к 30 июня 1940 года первая линия защиты ВВС метрополии должна была состоять из 2150 самолетов. По информации же начальников штабов, в наличии имелось всего 1256 машин. Если учесть, что двести или триста самолетов находились во Франции, то общее количество самолетов составляло примерно 1550 единиц, из чего следовало, что за прошедшие две недели с момента начала сражений на Западном фронте Британия лишилась четверти сил. И это при том, что, согласно другим данным, потери по состоянию на 24 мая составили 360 самолетов при введении в строй новых машин с 12 мая в количестве 610 единиц. Присутствующий на заседании заместитель начальника Штаба ВВС признал, что есть определенные расхождения, и необходимо провести уточнения34.
Общий посыл, который следует из приведенного примера, состоит в том, что следует критически относиться к собранным данным, подвергать их сомнению, уточнять двусмысленности и неопределенности, четко отдавать себе отчет, что именно нужно определить. Важно также понимать, что является единицей анализа, с чем сравниваются различные показатели, что на самом деле скрывается за тем или иным фактом, при каких условиях представленная информация потеряет актуальность и станет недостоверной. На этом же этапе выявляются и фильтруются устаревшие и недостоверные сведения. Подобная фильтрация является важным элементом информационной работы, хотя в реальной жизни она часто сводится к подтверждению существующего мнения или достижению частных целей.