Комментарий Рушеля Блаво к восьмой тетради
Заключительное откровение сначала озадачило меня, потому что я решил, что речь в нем идет о событии, которое еще не произошло, но должно случиться. Поэтому в начале анализа я оказался в положении человека, коему предстоит в полной мере проникнуться тяготами расшифровки пророчества с Холма медитаций. Во многом к этому меня толкал год, когда прозвучало это откровение — 2009-й. Неужели уже свершилось? В своем анализе я решил исходить из принципа частотности, благодаря чему пришел к выводу, что нарочито часто в тексте откровения встречаются такие образы: «просмоленное гнездо», «сосновые ямы» и «белый орел». Не буду описывать всех трудностей анализа, занявшего, надо сказать, много времени и отнявшего много сил. Но какое же счастье испытал я, когда все эти образы вдруг выстроились в систему, абсолютно безупречную в своей стройности. И из системы этой разом стало ясно, что то, о чем идет речь в откровении, все-таки свершилось; свершилось совсем недавно, весной 2010-го года. Не буду томить, а поясню основные выводы моего глубокого анализа. «Просмоленное гнездо» — железнодорожная станция Гнездово близ Смоленска. На эту станцию с Запада весной 1940-го года доставляли пленных поляков — офицеров, арестованных на оккупированных Советским Союзом землях восточной Польши. Доставляли, чтобы расстрелять. «Железный змей», таким образом, — это и поезд, привозивший несчастных пленников к месту их вечного упокоения, и советские органы внутренних дел, проводившие расстрелы. В этом случае становится понятна фраза «Война была дальше, но уже приближалась». В Европе, как мы помним из истории, Вторая мировая война началась в 1939-м году, к нам в страну война пришла в июне 41-го. Трагедия под Смоленском — весна 40-го, то есть еще до прихода войны на нашу землю. «Белый орел» поддается тогда весьма простой расшифровке — птица с герба польского государства. В откровении оказалась использована тривиальная метонимия, согласно которой символ государства (герб или флаг, например) могут быть выражением всего этого государства и всех его жителей. Наконец, «сосновые ямы». От станции Гнездово поляков везли уже на грузовых машинах в печально известный с тех пор Катынский сосновый лес, там, в Катыни, уже были вырыты ямы, куда падали расстреливаемые офицеры, среди которых было, кстати, два генерала.
Долгое время официальной версией Катынской трагедии в нашей стране была та, согласно которой расстрелы осуществляли немцы, то есть проходили они не в 1940-м году, а позднее — когда Смоленщина уже была оккупирована фашистскими войсками. Но в последние годы даже на официальном уровне признана вина наших соотечественников в этой страшной трагедии. Однако, полагаю, вы уже поняли, что в откровении 2009-го года речь идет не о предвестии того, что случилось в Катыни в 1940-м году, — такое пророчество было бы просто абсурдным. Речь идет о том, что произошло ровно через семьдесят лет в том же самом месте близ Смоленска. Напомню, что польский самолет («белый орел») стремился доставить к месту Катынской трагедии большую официальную делегацию во главе с самим президентом Польши Лехом Качинским. Так до конца и не ясно, что же произошло на борту этого самолета, но в конце концов самолет упал, и в результате этой страшной катастрофы выжить никому из находящихся на борту самолета не удалось. Так мне удалось понять почти все образы из заключительного откровения. Дольше всего бился я с образом, возникающим в самом финале текста; это образ «укравшего луну». Элементарно не знал этого факта, на который обратил мое внимание один из моих друзей. Оказывается, еще мальчиками Лех Качинский и его брат-близнец Ярослав снялись в очень хорошем польском детском фильме, который назывался «Двое, укравшие луну». Единственный образ, который из всей этой системы заключительного откровения не смог я расшифровать, — это образ «ворчливого невидимого в хлюпающих сапогах». Ничего конкретного сказать здесь не могу. Потому не знаю, убедит ли вас мое толкование, но вот оно: под словосочетанием «ворчливый невидимый в хлюпающих сапогах» скрывается какая-то темная сила, не поддающаяся прямой персонификации, но делающая Катынь страшным и судьбоносным местом для всего польского народа, местом, то разлучающим, а то, как это было весной 2010-го, сближающим наши нации — польскую и русскую.
Итак, я привел все восемь текстов откровений, которые были записаны на Холме медитаций с 1907 по 2009 годы разными путешественниками. По мере своих скромных сил я снабдил каждое из откровений своими комментариями, из которых, смею надеяться, стало ясно, что человек, застывший в позе лотоса на вершине холма у излучины великои реки в Гвинее, становится провозвестником примерно за год с небольшим какого-то большого события, чаще всего катастрофы. Человек, теперь находящийся в яме (скажу только, что яма эта возникла, потому что сидящий в позе лотоса странник оказался в итоге очень тяжел и за десятилетия продавил под собой грунт уже до такой степени, что видна сейчас только верхняя часть головы этого человека), рассказал о падении Тунгусского метеорита в июне 1908-го года, о случившихся в августе 1945-го атомных бомбардировках японских городов Хиросима и Нагасаки, об убийстве в 1963-м году президента США Джона Кеннеди, о гибели первого человека, побывавшего в космосе, Юрия Гагарина в марте 1968-го года, о развале СССР в декабре 1991-го, о том, что случилось с подводной лодкой «Курск» в августе 2000-го года, о мировом экономическом кризисе 2009-го и, наконец, о гибели польского президента и сопровождающих его лиц в результате авиакатастрофы, произошедшей в Катыни под Смоленском весной 2010-го года. Думаю, что изложенные мною факты говорят сами за себя. И полагаю, что моим читателям теперь понятно, почему я, едва только познакомившись с содержимым посылки из камеры хранения псковского вокзала, тотчас же стал собираться в Гвинею — упустить такой шанс было бы просто непростительно.
Меня интересовало в первую очередь все то, что касается 2012-го года, а время откровения об этом годе, уже, полагаю, пришло. Медлить было нельзя, и вот я здесь.
Часть 5Как все это «работает»
Контактер
На вершине Холма медитаций взору моему открылся затылок, торчащий из ямы. Даже не весь затылок, а только верхняя его часть. Было немного не по себе, но это не был тот ужас, который я испытал недавно у дикарей-каннибалов, не был это и страх, пережитый несколько часов назад на берегу реки при виде огромного крокодила. А был это таинственный трепет, сродни тому, что переживал я, например, когда шел в первый класс. Было волнительно, но так прекрасно от предвкушения чего-то нового и неведомого. Так было и сейчас. Я решил, что будет несколько невежливо с моей стороны, если я подойду к гвинейском сидельцу со спины, поэтому я стал обходить срезанную вершину Холма медитаций по краю. И обходил до той поры, пока не оказался перед лицом человека в яме. Я сделал несколько шагов в его сторону и остановился. Мне хотелось именно отсюда — метров с пяти, то есть не сильно приближаясь, но и не удаляясь далеко, — рассмотреть этого человека. Как бы познакомиться с ним визуально еще до того, как мне предстоит сделать это на словах. Кроме того, для меня было принципиально важно разглядеть какие-то моменты, какие-то детали в положении, в котором застыл и более века уже находится этот человек, что-то такое, что могу увидеть только я — человек, обладающий уникальными способностями и владеющий неординарными техниками коммуникации между разными мирами. Итак, человек в яме обладал лицом, близким к монголоидному типу, хотя не без примеси европейских элементов. Сверху и до пояса торс его был обнажен — кожа буквально задубела от загара и была черной с синим оттенком. На ногах были белые (вероятно, выгоревшие) шаровары. При очень внимательном взгляде становилось заметно, что человек этот дышит. Сидел же он, действительно, в позе, напоминающей позу лотоса. Глаза закрыты, губы крепко сомкнуты (я сразу вспомнил, что согласно моим источникам, когда этот человек начинает говорить, то не открывает при этом ни глаз, ни рта). Человек в яме напоминал не то античное изваяние с точным изображением всех тонкостей человеческого тела и лица человека, не то одну из столь популярных в наши дни восковых фигур; этакий «Задремавший мыслитель». Но что меня более всего поразило, так это то, как были расположены кончики пальцев рук сидельца относительно его макушки. Стоило только мысленно провести линии от кончиков пальцев через макушку и дальше, то получалась пирамида, а над ней образовывалась пирамида перевернутая. Так во всех традиционных символиках выглядит сама «воронка космического разума». Благодаря этой воронке медитирующий способен соединиться с Акашей.
Акаша
Теперь мне предстоит пояснить, что такое Акаша. Для этого я буду обращаться к целому ряду научных источников, принадлежащих перу тех исследователей, которые всерьез занимались данной категорией.
Прежде всего, оговорю, что в литературе термин «Акаша» выступает как существительное мужского или женского рода. Я в дальнейшем изложении во избежание путаницы буду придерживаться именования этого понятия только в женском роде и склонять согласно принятому в русском языке первому склонению имен существительных, то есть так, как, скажем, склоняем мы существительное «береза».
Одни исследователи склонны соотносить Акашу с эфиром. Как известно, эфир — это форма материи, обладающая еще меньшей плотностью, чем воздух. Так же, например, у воды меньшая плотность, чем у земли, но большая, чем у воздуха. Именно благодаря тому, что объекты мира окружены эфиром и взаимодействуют с ним, они обладают свойствами пространственной отделимости друг от друга и расстояния между собой. Акаша в таком понимании — тончайшая протоматериальная субстанция. Наиболее детально Акаша представлена в индийских источниках. Согласно этим источникам, первый элемент материи (бхута), который, если следовать упанишадам, Брахман создал тогда, когда создавал наш мир. Вместе с этим была придумана и сотворена одна из великих стихий — махабхута. На границе между бхутой и махабхутой, где эти две субстанции стремятся к слиянию, но не сливаются никогда, и формируется, согласно мимансе, Акаша. Акаша не воспринимается обычными органами наших чувств, но выводится как нечто непреложное и необходимое, поэтому Акаша и представляет из себя так называемое выводное знание. Весь мир от края и до края заполнен Акашей. К этому, если продолжать следовать индийским источникам, остается еще добавить, что в упанишадах, веданте, тантризме и целом ряде других сакральных учений упоминается еще более тонкая субстанция, носящее имя Прана и выступающая в виде энергии, послужившей материалом для создания собственно Акаши.
Акаша по этой логике весьма инертное вещество, не способное оказывать сопротивление, не создающее помех какому бы то ни было перемещению вещей и обладающее такой чертой, как непротиводействие. При этом Акашу нельзя назвать частью пространства, ибо Акаша выступает сама как пространство. В Акаше существуют все те элементы, которые мы привыкли приписывать любому физическому пространству. Это, прежде всего, оппозиционные друг другу, но создающие оптимальные пары гармонии такие элементы, как верх и низ, свет и темнота, право и лево, свое и чужое. Как и в обычном физическом пространстве, в Акаше размещается звук, размещается цвет, запах, любого рода формы.
Но наряду с этим Акаша выступает как абсолютное вместилище знаний, информации. А это — залог того, что наш мир именно благодаря Акаше продолжает во все века оставаться субстанцией, которая зиждется на факторе единства дифференциации.
Некоторые корректировки в приведенную трактовку вносит учение джайнизма. Согласно джайнизму, вокруг нашего мира, именуемое как лока-Акаша, простирается так называемый не-мир, носящий имя алока-Акаша. Из такой трактовки мы можем сделать вывод о том, что, согласно ряду ученых практик, Акаша находится повсюду — и в нашем освоенном мире, и за его пределами, в том, что принято назвать четвертым измерением. Итак, согласно древней джайнской мифологии, Акаша — это закрытый для людей мир, находящийся вне нашего мира. По древнейшим преданиям джайнизма, Вселенная делится на мир и на «не-мир», в этом «не-мире» нет ничего, кроме пространства-Акаши. Мир отделен от «не-мира» трехслойной бездной из густой воды и ветров — густого и тонкого. Вся Вселенная состоит из трех усеченных конусов (или пирамид, средняя и верхняя которых сложены основаниями, а средняя и нижняя соприкасаются вершинами). Обратите внимание в этой связи не только на то, каким образом сидит гвинейский предсказатель, но и на то, что из себя представляет сам Холм медитаций. Напомню, вершина этого холма срезана, буквально — усечена. В Акаше нижний конус формирует так называемый нижний мир, носящий имя Аддхалока; место соединения — это «средний мир», именуемый Мадьхьялока; а средний и верхний конусы — «верхний мир» — Урхвалока. Высота всего мира равна четырнадцати радджу, длина «нижнего» и «верхнего» миров — по семь радджу каждый, такова же и ширина основания мира «нижнего». Кроме того, каждый из миров, согласно джайнским представлениям, делится еще на неравные уровни, каждый из которых имеет свой цвет и другие отличительные особенности. Согласно другой концепции, все миры имеют форму человека, где на уровне талии находится средний мир, то, что выше — верхний, а ниже — нижний. По своему строению Акаша сильно напоминает схему части Пространства-Времени, видимой при элементарном физическом наблюдении.
В буддийской космологической модели мира Акаша выступает как едва ли не единственная субстанция, которая «ни на чем не покоится», то есть не имеет опоры. Мир возникает в Акаше по причинам сугубо кармического характера. Выглядит это так: остаточная совокупная карма, сформировавшаяся в предыдущем мировом цикле (том самом, который в традиционном буддизме носит название Кальпа), вызывает в Акаше первичное движение, «ветер». А этот «ветер» уже свидетельствует о зарождении, сотворении нового мира, о формировании и начальной стадии нового цикла бытия. Чем пуще уплотняется Акаша, тем ярче образуются благодаря этому уплотнению четыре стихии. Последовательность их образования такова: сначала воздух, затем огонь, потом вода и, наконец, — земля. Когда же случится конец мира, его разрушение, то все эти элементы в обратном порядке вернутся к состоянию Акаши и Праны. И потом у мира есть шанс снова возникнуть тем же путем из Акаши, потому что в ней сохранятся своего рода следы, кармические семена.
Согласно практикам духовного совершенствования Бхавана и Дхьяна, Акаша являет собой не просто пространство, а буквально — последнюю, конечную реальность нашего мира, воспринимаемую сознанием субъекта (то есть человека) перед его переходом в состояние нирваны, понимаемой как абсолютный абсолют и идеальный идеал. В буддизме с Акашей связывают чистый эфир сознания, именуемый чит-Акаша. В данной разновидности эфира возникает напряжение, посредством которого и происходит разделение на состояние покоя и движения, появляются мысли и протекают самые разнообразные психические процессы. Поле же Акаши устроено таким образом, что служит идеальным пространством для прохождения человеческих и сверхчеловеческих мыслей. Идеальность же эта заключается в том, что нет другой такой субстанции, где бы скорость прохождения мысли была бы не просто гигантской, а буквально неограниченной.
В теории дхарм Акаша представлен не обусловленной дхармой. Некоторые практики еще именуют такую не обусловленную дхарму Хасанскритой. Акашей в числе прочего называют пустое место, полость. Символом Акаши при таком подходе служит белый круг с черными точками, означающими промежутки. Вся эта система понимается традиционно как предельно структурированное пространство, идеальное пространство, пространство пространств. К Акаше восходят представления о тонких телах и о жизненных силах.
Другая точка зрения, противоположная только что означенной, строится на том, что отождествление Акаши с эфиром — ошибочно. Здесь Акаша понимается как изначальная для всего сущего в этом мире субстанция, как тонкая, сверхчувственная духовная сущность, наполняющая все пространство. В книге «Разоблаченная Изида» Елена Блаватская описала Акашу следующим образом: «Фактически, она (Акаша. — Авт.) является Всемирным Пространством, в котором неотъемлемо заключена вечная Мыслеоснова Вселенной в ее вечно изменяющихся аспектах на планах материи и объективности, и из которого излучается Первый Логос, или выраженная мысль». И далее в том же источнике читаем: «В Пуранах указано, что Акаша имеет лишь один характерный признак, а именно, звук, ибо звук есть ничто иное, как переведенный символ Логоса — „Речи“ в ее мистическом смысле». Последнее для нас особенно важно, потому что возводит на главное место в Акаше именно категорию звука, а мы с вами помним, что все предсказания и откровения, о которых шла речь выше, были транслированы именно при помощи звука. Стало быть, концепция Акаши действительно может быть признана относительно нашей проблемы оптимальной. Когда же французский философ Франчиа ла Дью написал свой знаменитый трактат «Учение Храма», то он дал такое определение Акаши: «Акаша (или Алайя) — основа и корень всех вещей». Согласитесь, что такая сентенция великого философа и нам с вами дает своеобразный карт-бланш на то, чтобы понимать Акашу как важнейший ключ к разгадке тайны пророческого дара гвинейского сидельца.
Далее для углубления понимания Акаши приведу свою интерпретацию суждений из книги «Грани Агни Йоги». Данная концепция основывается на том, что любое видимое нашему глазу пространство переполнено невидимыми для того же самого глаза энергиями и формами. В этом пространстве, если соотнести его со временем, заключается не только все настоящее, но и такие временные пласты, как прошлое и будущее. А вместе с этими временными пластами находим в данном пространстве все видимое глазу и все глазу невидимое, все продукты творческого воображения и психической деятельности человека. Описываемое пространство и есть Акаша — уникальное хранилище, архив природы и человечества. Не задавались ли вы вопросом, куда ушел день вчерашний со всем, что в этот день происходило? Ответ теперь прост: день этот ушел в пространство, носящее имя Акаша. Планета, двигаясь по орбите и устремляясь вместе со всей Солнечной системой к далекой звезде, совершает спиральное движение в пространстве, оставляя в его матрице отпечатки, прямые следу всего, что на планете происходит. Мир наш устроен так, что в нем не повторяется ничего. Так случается, потому что каждое мгновение бытия планета наша занимает в пространстве Акаши новое место и никогда не возвращается назад, не стремится к исходному состоянию. Если бы случилось так, что наша планета остановилась, то вместе с этим остановились бы и движение на нашей планете, и время, а в конечном итоге — и вся жизнь. Но если сознанием устремляться вспять, в прошлое, то на каком-то из этапов данного процесса можно попытаться задержать, зафиксировать свое сознание в той или иной точке пространства, когда-то пройденного Землей, и в результате перед нами откроется уникальная возможность увидеть то, что на нашей планете происходило в прошлом. Это и будет полноценным погружением в пространство Акаши, где на вечном хранении, словно в архиве, находятся отпечатки того пути, который наша Земля преодолела в своем прошлом. Известно как истина: изменяет все, но не гибнет ничто. То есть в природе ничего не исчезает и не рождается вновь, в природе все только переходит из одной формы своего выражения и воплощения в другую. И делается это по совершенно особой непрерывной линии проявления. Память же человеческая, хоть и неординарна по ряду критериев, а все же сама по себе есть весьма несовершенное выражение предельно совершенной памяти природы. Памятью, то есть способностью запечатлевать на себе вибрации окружающей среды, обладают все предметы, все вещи, по сути, такой памятью обладает любая материя, какая только встречается в нашем мире и даже та, которая в нашем мире не встречается. Эти вибрации, хранящиеся в виде отпечатков, пока еще очень тонки и до поры до времени неуловимы даже самой современной аппаратурой. Но в мире все устроено таким образом, что все его элементы в процессе своего бытия и даже за его пределами заняты тем, что воздействуют друг на друга. Так, солнце занято тем, что нагревает камни. И это — воздействие. Луна вызывает приливы и отливы на морях и океанах — тоже воздействие. Да даже просто подержите свою руку на каком-нибудь предмете, проводящем и хранящем тепло — вы легко можете убедиться, что этот предмет нагрелся от вашей руки. И это тоже будет воздействием. Однако далеко не всякое воздействие можно вот так легко обнаружить. Некоторые виды воздействий обнаружить прямо нельзя, но это вовсе не означает, что таких воздействий не существует. Область невидимого бесконечно шире и разнообразней, чем лежащая в плоскости нашего сознания и зрения область видимого. И чаще всего для определения невидимого пространства будет недостаточно даже самых современных аппаратов. Конечно, никто не мешает нам жизнь положить на изобретение нового аппарата, такого, который будет способен разглядеть невидимое. Но помните: лучший в мире аппарат — это человек, ведь в микрокосмосе человека потенциально сосредоточены все самые совершенные аппараты. Многие из них, как например аппарат слуха, зрения, вкуса, частично уже изучены, но самые тонкие и лежащие как раз за пределом изученных, те, которые отвечают за чувства, нами еще даже не осознаваемые в полной мере или вообще неосознаваемые, безусловно, существуют и ждут еще своих аналитиков. Современная наука о человеке сейчас достигла таких высот, когда можно вооружить человека без единого аппарата. Науке по силам исследовать человека тщательно и без предвзятости; следует собирать, описывать, систематизировать, анализировать и интерпретировать то, что даже косвенно относится к проявлению деятельности высшей аппаратуры любого человека. Среди всего, что еще не изучено, приходится признать крайнюю неисследованность аппарата человеческого глаза. Да, мы видим мир. Но как тогда быть с функцией третьего глаза — глаза психического? Вот загадка Вселенной! А аппарат нашей мысли? Согласитесь, но и тут больше темного и таинственного, нежели проясненного. Вероятно, в будущем, когда все это и многое другое в человеке будет, наконец, изучено, мы сможем приблизиться и к более глубокому пониманию категории Акаши. Пока же будем только признавать ее наличие — тогда она нам сможет сослужить верную службу.
Итак, согласно важнейшим источникам, Акаша вечна и вещна. Вечна, ибо небытия нет. Вещна, ибо она, Акаша — объект ума и вместе с тем, сам ум. Когда блистающий ум преодолевает предельность представимого в чисто физическом ракурсе и ключе, то ум этот неизбежно задается вопросом: а что находится дальше, что располагается за пределами физически видимой и постигаемой реальности? А там и находится как раз другая реальность — реальность бесформенная и безграничная, реальность, лежащая за гранью представимого, реальность, именуемая словом Акаша. В ряду органов чувств ум занимает шестое место. Все шесть органов, в том числе и ум, суть разновидности осязания, непосредственного касательного контакта, утоньшение и усиление его дальнодействия через сферу воздуха, через пространство. Уже обонять мы можем на расстоянии, слышать способны еще дальше, а видеть можем даже свет далеких звезд, помыслить же можем практически все, что только пожелаем — весь необъятный Мир. Ум — наитончайший и самый дальнодействующий из всех, имеющихся в нашем распоряжении видов осязания. Акаша же при таком подходе прямо может быть поименована как беспрепятственность природы ума, то есть как воплощение его всепроникающей телесности и свободы. По сути и природе своей Акаша — тело ума и в то же время его объект. Ум способен сам себя осязать через Акашу. Ум, осязание и Акаша — суть явления одной природы. Не будет преувеличением сказать, что все они формируют из себя составляющее сплошную среду одно целое. Вот как древние описывали этот процесс: «Всем телом думает человек; питается же он чакрой мозга, отделяет себя от других пупочной чакрой, считает чакрой горла, копирует чакрой тайного места и гневается на беспредельность своей собственной природы и беспредельно же сострадает сердечной чакрой, истинным умосредоточием, таинственным лонгом ньингмапы». Акаша — позитивная, вечная, всеохватывающая субстанция. Сознание же наше — замкнутая неоднородность пространства, сияющая сфера со свойством зеркальности. Сознание, соприкоснувшись с Акашей, способно пробудить несуществующее к бытию. И оживает Акаша и понимается бесподобным механизмом ума, украшенным совершенным методом, в котором сольются бессознательное и сознание. Сознание не находится снаружи, но и нельзя сказать, что оно располагается строго внутри. Сознание разместилось буквально между мирами — миром внешним и миром внутренним. Потому сознание и наделено всеми характеристиками, которыми наделено любое физическое пространство. Ум не есть субъект, он не более чем орган чувств, тогда как сознание — и субъект, и объект разом. Сознание обладает способностью придавать бытию субъектность. А между тем Акаша, сознание и ум связаны нераздельно-неслиянно. Ум при желании по приказу своего хозяина может обнаружить Акашу дальнейшей ее репродукции. Но и Акаша может тоже обнаружить ум. Обнаруженный ум действует, постигает свою подлинную сущность, исполняя наши желания. Акаша в итоге буквально осязается как предмет реального мира. Таково в самых общих чертах самоосязание ума, факт самообнаружения своей природы, рефлексии и самоанализа. Постигнув и рассмотрев Акашу, человек постигнет и самого себя, и мир вокруг себя, и тот мир, который глазу не видим. В мире нет конца, понимаемого как абсолютный предел. Ничто не исчезает и ничто не рождается, такова суть Акаши во всей ее красе. Через Акашу человек познает сам себя, а Акаша, в свою очередь, безгранична и длится всегда, время и пространство для нее — категории относительные и потому не претендующие на абсолют. Акаша сама и есть тот самый абсолют, к которому в этом мире все сущее стремится. Достичь Акаши — достичь абсолюта.
Я привел и обобщил все имеющиеся на сегодняшний день точки зрения науки и ряда сакральных практик на Акашу. Осталось только отделить зерно от плевел, то есть буквально вытащить из всего, что только что было сказано, необходимую для нас на данный момент часть концепции Акаши. Человек, сидящий в яме на Холме медитаций, и в системе с человеком этот холм формируют идеальную природу, оптимальную среду для наиболее благоприятного функционирования Акаши: линии, мысленно проведенные от кончиков пальцев через макушку человека и дальше в бесконечность дают пирамиду, а над этой пирамидой образуется пирамида перевернутая. Но для системы, в которой Акаше будет комфортно, этого мало — нужна третья пирамида. И она есть! Эта пирамида, как я уже сказал, — сам холм. Причем, как должно было быть в идеале для достижения абсолютного абсолюта, у пирамиды этой срезан верх. В итоге три пирамиды формируют не только оптимальную, но и идеальную для функционирования Акаши космическую среду. В таких условиях Акаша реализуется как своего рода скрижаль всего того, что было, что есть и что еще только будет в нашем реальном, в физическом мире. Акаша буквально — бесконечно информационное поле, где зафиксировано все обо всем. Надо только научиться всю эту обширную и разнообразную информацию считывать и, самое главное, интерпретировать. Человек, сидящий в яме на плоской вершине Холма медитаций у излучины великой реки в Гвинее, как раз этим и занят. Находясь в состоянии полного транса, он вместе с тем постоянно, благодаря своему пространственному положению, связан с Акашей. Вся информация из поля Акаши вливается в гвинейского сидельца. Но беда его в том, что сам он не понимает ни того, что с ним происходит, ни значения тех сведений, что поступают к нему из Акаши. Сознание человека в яме не способно обработать весь тот поток, который притягивается системой из трех пирамид. И не будучи обработанной человеческим сознанием, не будучи понятой, информация эта усваивается клеточными структурами застывшего человека. А дальше, если следовать концепции Акаши, вся эта информация может репродуцироваться наружу, но не в чистом виде, не в структуре из полноценных и понятных слов, а в виде невразумительного набора звуков, часто нечленораздельных. Для расшифровки этих звуков существует ряд способов. Помните, как каннибалы приглашали старейшину, который смог раскодировать послание, прилетевшее с ветром с Холма медитаций? Другие же дикари понять тогда ничего не могли. Тот старейшина, уверен, владел технологиями расшифровки хранящихся в клетках человека информационных кодов. Каким-то образом и восемь путешественников, что были здесь до меня, тоже расшифровали послания человека в яме и дали расшифровки в виде восьми тетрадей с откровениями. Мне предстояло не только пробудить сидельца к выражению хранимой в нем информации, но и расшифровать то, что он будет произносить. Впрочем, за последнее я почти не опасался — ведь при мне была новейшая аппаратура, разработанная как раз для случаев подобного рода. Однако, прежде чем приступить к пробуждению аудиальных способностей человека в яме, я решил внимательнее его изучить — для этого я приблизился к яме на вершине горы почти вплотную и стал всматриваться в этого человека.