В Париже и Лондоне, в Бонне и Риме люди с участившимся сердцебиением прислушивались к новостям, доходившим из США. Обозреватель газеты «Монд» Андре Фонтэн, который в былые времена пуще всего боялся быть заподозренным в нарушении атлантической солидарности, теперь раздраженно писал: «Верно то, что Соединенные Штаты заставили Организацию американских государств почти единогласно одобрить свои решения и сами обратились в Совет Безопасности: Тем не менее остается фактом, что, ссылаясь на избитые доводы, справедливость которых ничто не мешало опротестовать, они действовали односторонне, пренебрегая Уставом Объединенных Наций... Невозможно понять, во имя какого принципа Вашингтон запрещает Гаване выбирать средства своей защиты, тогда как на территории Турции находятся американские базы, угрожающие СССР».
Я привез в Москву целый ворох газетных вырезок с такими высказываниями. Они убедительно показывают, до какой степени была поставлена под вопрос атлантическая солидарность в эти дни в Европе. Пуще всего по эту сторону океана встревожились тем, что американцы, затевая свою опасную авантюру, даже не сочли нужным проконсультироваться со своими союзниками или хотя бы предупредить их о том, что им предстоит пережить. А ведь на их территории находились американские атомные базы, на которые неминуемо обрушился бы ответный удар, начни только Пентагон термоядерную войну.
И сейчас, когда эта угроза уже отвращена, многие политические и общественные деятели Западной Европы всерьез задумываются над тем, какую же страшную угрозу навлекает на их страны участие в НАТО. Обстановка в эти тихие зимние дни и впрямь располагает к плодотворному раздумью. Пушки молчат, и небо по обе стороны Атлантики чисто. Парижане медленно прогуливаются по бульварам, разглядывая витрины магазинов, вдыхают свежий морозный воздух. Они переговариваются о подготовке к встрече Нового года, гадают о том, каким будет новый бюджет, обсуждают свои текущие дела.
На садовой скамейке в Люксембургском парке я подбираю забытый кем-то номер еженедельной газеты «Нуво кандид». Крупный заголовок гласит: «Скандальная Жанна д’Арк на Бродвее» — и фото: некая Джулия Проуз в полуголом виде пляшет твист на костре и поет: «Ах, дым ест мне глаза». Газета сердито огрызается: «Как реагировали бы американцы, если бы мы заставили Авраама Линкольна плясать в «Фоли-Бержер» или окружили Бенджамина Франклина танцовщицами из кабаре «Новая Ева»... Ну, это уже пошли истории из текущих отношений милых союзников по НАТО. Додумался же недавно американский журнал «Тайм» до того, что опубликовал на обложке портрет вожака фашиствующих банд ОАС Салана, смертной казни которого требовал де Голль, — властям пришлось конфисковать этот номер. Такт — штука дефицитная за океаном.
А серьезные французские обозреватели тем временем думают о будущем. Раздумывая об уроках всего того, что произошло в эти трудные недели вокруг Кубы, и о новых перспективах, газета «Монд» высказывается за превращение Западной Европы в безатомную зону. Она ссылается на то, что подобные идеи распространяются все шире, — достаточно прочесть внесенное Бразилией предложение, направленное на превращение всей Латинской Америки и Африки в безатомную зону. В Швеции рекомендуют, чтобы все страны, не имеющие ядерного оружия, обязались не приобретать его. И «Монд» предлагает со своей стороны превратить древний европейский континент в зону, где применение ядерного оружия было бы исключено.
Ну что ж, над этими вопросами стоит поразмыслить в нынешние холодные и ясные тихие дни, располагающие к спокойному раздумью после бурного урагана, пронесшегося над Атлантикой и потрясшего оба берега океана. И мне невольно вспоминается любопытная вывеска, которую мы увидели в одном небольшом городке штата Коннектикут, возвращаясь из Эндовера в Нью-Йорк; местный мэр — большой шутник, он распорядился прибить на воротах городского кладбища табличку с лаконичной надписью: «Не торопитесь: мы подождем».
Право же, следовало бы организовать экскурсию в этот город для воинственных генералов Пентагона и поддерживающих их конгрессменов!
Январь 1963 годаТЕПЛОЕ ТЕЧЕНИЕ
Это здесь, у ворот шумной и жаркой Гаваны, рождается Великое Теплое Течение по имени Гольфстрим. Ослепительно синяя морская река глубиной в семьсот метров и шириной в семьдесят пять километров прорывается сквозь Флоридский пролив на север, к нашему Мурманскому берегу и еще дальше, до самых ледовитых морей Советской Арктики, неся и им свое неимоверное тепло. И как было не вспомнить об этом в тот волнующий час второго января одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, когда на площади Хосе Марти отгремели грохот и лязганье стали, умолк беспощадный рокот танковых и самолетных двигателей, стих тысячеголосый оркестр, в течение двух с лишним часов аккомпанировавший параду войск республики, и на широкое, опустевшее на миг пространство вдруг хлынул живой, бурлящий, веселый миллионный поток!
У подножия огромного мраморного монумента, воздвигнутого в память о благородном человеке, отдавшем свою жизнь за освобождение Кубы от испанского владычества, колыхалось горячее человеческое море, реяли флаги. Люди поднимали на плечи своих кудрявых черноволосых детей, били в ладоши, пели. Люди видели на трибуне рядом со своими руководителями советского маршала с двумя Золотыми Звездами на груди — это был Крылов; видели молодого улыбающегося советского летчика со значком космонавта — это был Попович; в их ушах еще звенело эхо от полета над Гаваной острокрылых МИГов, они только что проводили восхищенными взглядами нескончаемые колонны танков и ведомые могучими тягачами серебристые крылатые ракеты «земля — воздух». И когда Фидель Кастро взволнованно сказал: «Именно страны социалистического лагеря обеспечили нас всем этим вооружением», — по площади загремели аплодисменты и отовсюду послышалось: «Спасибо Советскому Союзу!» В этот жаркий январский день люди поистине наслаждались миром, который удалось отстоять ценой таких напряженных усилий в дни недавнего кризиса в Карибском море, и они полным голосом говорили о своих чувствах.
Советская делегация летела почти без перерыва полтора суток сложным, извилистым путем, чтобы попасть из Москвы в Гавану на встречу с кубинцами, отмечавшими двойной праздник: Новый год и четвертую годовщину победы народной революции. Руководителям НАТО очень не хотелось, чтобы советские гости — и особенно космонавт Попович! — попали сюда вовремя. Вот почему специальному самолету, с которым направлялась в Гавану советская делегация, был прегражден путь. Кое-кто думал: не полетит космонавт обычным рейсом с пересадками. А он взял да и полетел вместе со всеми. Только в одном попытались досадить ему напоследок канадские власти: придрались к тому, что у него справка о прививке оспы была непривычной для них формы и возопили — так нельзя лететь через Ньюфаундленд! Ну что же, наш космонавт принял в аэропорту Гандер еще одну дозу противооспенной вакцины. Через несколько часов он, позабыв об этом последнем, весьма своеобразном, барьере на пути к Кубе, уже усердно работал: раздавал молодым кубинцам автографы, терпеливо отвечал на вопросы корреспондентов, делал снимки на память своим звездным братьям.
Да и все члены делегации сразу же были захвачены праздничным водоворотом — сколько было встреч, бесед, разговоров... Кубинцы в этом году принимали великое множество гостей — прибыло около пятидесяти делегаций из разных краев. Всех их встречали радушно, но особенно пылко и радостно принимали, конечно, гостей из социалистических стран. Наверное, так было и раньше. И все же нынче в Гаване царило особое, право же, небывалое настроение. Ведь на этот раз праздники были озарены ярким отсветом грозных дней октября 1962 года, когда вокруг этого острова завязался сложный переплет событий. Силы мира выиграли здесь важнейшую битву, значение которой для будущего поистине неоценимо.
По утрам к нам, на двадцатый этаж отеля «Ривьера», доносился плеск океана, слышались веселые голоса ребятишек, купавшихся в изумрудной воде бассейна, куда раньше доступ был открыт только богатым американским туристам. По волнам Мексиканского залива сновали катера с отдыхающими рабочими Гаваны, горизонт был чист от чужих кораблей. На набережной, где раньше красовались рекламы американских фирм, горели неоновые надписи: «Родина или смерть», «Мы победим». Поблизости от главной улицы города сверкала устремленная к темнеющему вечернему небу огненная ракета — так было оформлена в честь праздника телевизионная вышка. Кубинцы улыбались: «Наш привет Поповичу». На улицах стояли елки — искусственные, конечно, — где уж взять настоящую возле экватора! Но какой же это Новый год без елки? И вот на улице Гальяно Союз молодых коммунистов затеял традиционный праздник под разлапистым деревом с «ветками» из зеленых лент. Главное, чтоб было весело...
Но, празднуя, люди здесь не забывали о том, что завтра они снова вернутся на работу. Ведь теперь, когда мир был отвоеван, им предстояло с удвоенной энергией взяться за дело — социализм не провозглашается, он строится. И словно в напоминание об этом газеты опубликовали в канун Нового года важную статью президента республики Дортикоса о новых задачах, стоящих перед кубинской революцией в 1963 году. Президент писал, что в стране уже свершились великие революционные преобразования: социалистический сектор на Кубе производит девять десятых всей промышленной продукции, вся банковская система, вся внешняя торговля, весь транспорт — в руках народа, быстрыми темпами преобразуется сельское хозяйство. С 1958 по 1962 год общий рост экономики на Кубе составил тридцать процентов. Совсем неплохо для первых четырех лет революции. Но ведь это только начало! И президент выдвинул пять важнейших задач, которые должны быть решены в 1963 году: улучшение методов планирования; совершенствование организации; упорядочение норм выработки и зарплаты; повышение рентабельности предприятий; подготовка технических кадров.